— Наверняка же есть что-то, что тебе нравится. Почему бы тебе этим не заняться?

— Как, если мы постоянно в поездках? — возмутился он.

— Это я постоянно в поездках, а ты тут при чём? — ухватив Джина за воротник, вопросил Хоаран. — Ты же в гонках не участвуешь, значит, и ездить тебе не обязательно.

Не обязательно? Зная, что этот мерзавец в любой момент может исчезнуть? Отпустить его одного? И ждать потом, проживая каждую минуту как вечность? И просыпаться в холодном поту по ночам после очередного кошмара… в пустой постели? Знать, что он один на границе тьмы, а тот, кто может его на этой границе удержать, где-то далеко?

— Ты всё время или со мной, или ждёшь меня. И всё. Но мир же никуда не делся, так? Тогда какого чёрта?!

— У меня нет документов, — брякнул первое, что пришло на ум. — И я хожу в “покойниках”. Если…

— Достать поддельные не проблема, — пресёк его возражения Хоаран. — Я тебе их достану. Что дальше?

— Ну… Мне жить негде.

— Ты живёшь со мной уже уйму времени. Кажется, я не говорил, что стану выставлять тебя за дверь. Ну и да, я не в курсе, сколько у тебя денег, однако, сдаётся мне, их более чем достаточно, чтобы купить виллу на Чечжу. Ещё что-нибудь? — ехидно уточнил он.

— А что мне делать, если ты уедешь? — тихо спросил Джин.

— А что ты будешь делать, если я вообще сдохну? — вновь полыхнул Хоаран. Ответ, похоже, он прочёл по лицу Джина, оттолкнул и отвернулся, бросив негромко: — Недоумок…

— Так что мне делать, если ты уедешь? — упрямо повторил Джин.

— Ждать, когда приеду обратно, — подняв рюкзак, обречённо ответил Хоаран.

Он остался стоять на месте, глядя на спину, обтянутую военной пятнистой футболкой. Разумеется, Хоаран прав, но признавать это не хотелось как раз потому, что признание означало неминуемое расставание, пусть даже и временное, но расставание. А расставаться с упрямым ослом он не желал, ведь без него всё — абсолютно всё — изменится. И насколько сильно? Он не знал.

Два быстрых шага, лёгкое прикосновение к плечу — Хоаран удивлённо обернулся, чтобы угодить в крепкие объятия. Джин уткнулся лицом в рыжие пряди и прижал Хоарана к себе ещё сильнее. Так сильно, чтобы почувствовать грудью напротив биение его сердца и поделиться собственным. Зажмурился и едва слышно спросил:

— Ждать, когда ты вернёшься? А ты вернёшься? И ты хочешь, чтобы я был твоей “привязью”?

— Ты спятил, что ли? — озадаченно пробормотал в ответ Хоаран.

— Заткнись! Я сам знаю всё, что ты мне скажешь. Что это неправильно, что всё должно быть не так, что…

— Что ты…

— Сам знаю! Но менять что-либо уже слишком поздно! И ты тоже это знаешь! А я не хочу быть твоей “привязью”, не хочу, чтобы ты только из-за меня возвращался просто потому, что я тебя жду. Я же могу ездить с тобой, да и деньги у меня есть, поэтому…

— Заткнись. При чём тут деньги? И при чём тут я? И какая ещё, к чёрту, привязь? — Хоаран запустил пальцы в его волосы и легонько притянул к себе, тронув губами висок. — Идиот ты, знаешь? Я о тебе говорю и о твоей жизни. Тебе нужна цель, а её у тебя сейчас нет, ясно? Просто найди её — и всё станет проще. Ты сам не замечаешь, что места себе не находишь. И со мной ты места себе точно не найдёшь…

— Неправда! — Джин со злостью посмотрел на корейского мерзавца.

— Заткнись, придурок!

— Сам придурок!

— Может быть, но мозгов у меня точно больше, чем у тебя. И, может, хватит меня душить?

И вовсе он его не душил, просто продолжал обнимать.

— Я не могу… отпустить тебя, — с трудом признался Джин.

— Как будто ты меня держишь, — последовала жестокая насмешка. Тем не менее, истины в ней было больше, чем яда. Другое дело, что эта истина причиняла куда горшие страдания, чем любой яд. — А раз ты меня не держишь, но я всё ещё здесь, то…

Джин закрыл глаза.

— …сам этого хочу.

Ну, это далеко не то, что он рассчитывал услышать, хотя, вроде бы, уже не маленький и ясно понимал, что большего ему и не скажут. Только вот надеяться продолжал до сих пор, без причины, но продолжал.

— Так мы договорились? — Хоаран слегка тряхнул его.

— До чего?

— До того, что ты будешь что-то менять. Или мне лучше втихаря уехать куда-нибудь на неопределённое время, дабы не смущать твой разум своим присутстви…

— Ты собираешься уехать сейчас? — едва совладав с голосом, уточнил Джин. Он старательно боролся с непреходящим желанием придушить проклятого, невыносимого, непредсказуемого, как ветер…

— Вообще-то, месяца три-четыре я планировал проторчать в Сеуле, но если тебе не в масть, то…

— Нет, всё прекрасно, — торопливо заверил его Джин. Не хватало ещё, чтобы этот непоседа куда-то уехал прямо сейчас! Он же может, действительно может… — Хорошо. Договорились.

— Точно? — Светло-карие глаза напротив переполняло сомнение.

— Да. — В голове — ни единой мысли на нужную тему, но Джин постарался вложить в ответ максимум уверенности.

— Угу… Так мы идём дальше или так и будем стоять?

Второй вариант выглядел весьма заманчиво, но и нереально, поэтому Джину пришлось освободить Хоарана от бремени своих объятий, что он сделал неохотно и через силу — всё-таки за то время, что они пробыли в Сеуле, он видел рыжего так мало — и до сих пор скучал по нему.

***

На ночлег остановились у очередного водопада, коих тут на острове оказалось невероятное количество. Джин хотел было расположиться на берегу, но Хоаран оттащил его подальше от воды и поближе к деревьям.

— Там же удобнее…

— Умник! А спать ты как будешь под этот шум? — И Хоаран мотнул головой в сторону водопада. А ведь точно…

Пока Джин колдовал у огня над ужином, напарник успел искупаться в заводи и облазить все ближайшие кусты, затем он слопал большую часть приготовленной еды и блаженно растянулся на траве у костра. Скоро и сам Джин перебрался к нему, устроив рыжеволосую голову у себя на коленях. Пальцами медленно перебирал длинноватые пряди, в которых танцевали алые отблески пламени, и пристально смотрел на безмятежное лицо. Глаза под изящно изогнутыми бровями были закрыты, только ресницы иногда едва заметно подрагивали. И сейчас обладатель необыкновенного лица снова казался далеким: либо думал о чём-то, что не имело никакого отношения к Джину, либо дремал и видел такие сны, которые снились лишь ему одному.

Джин с трудом отвлёкся от любимого занятия и немного запрокинул голову. Звёздная бесконечность, и в ней царила луна, присыпая серебристой пылью всё вокруг. Вечная луна, изведавшая наверняка все тайны и помыслы живущих ныне и тех, кто жил века назад. Вечная…

Но может ли быть вечной любовь?

— Чжин?

— Что? — Он опустил голову и увидел распахнутые глаза — ясные и тёплые — на самом любимом лице.

— О чём думал? Видок у тебя был странный.

— Да так…

— Ага, словно решал, как доставить воздух на Марс, — вновь прикрыв глаза, фыркнул Хоаран.

— Ну… Как думаешь, существует ли вечная любовь?

— Спятить можно… — пробормотал Хоаран. — Отстань, я ни черта не знаю о любви.

— Но… ты мог бы любить меня вечно?

— А кто сказал, что я тебя люблю? — с искренним недоумением уточнил он. Пальцы Джина замерли в его волосах.

— Но… — Джин просто не представлял, что на это можно ответить. Вообще. Не представлял.

Хоаран вздохнул и устроил голову удобнее на коленях Джина.

— Эй, я ни черта не знаю о любви, — напомнил он и вознамерился дремать дальше.

— Но ты же…

— Что я?

— Ты… — Он растерянно умолк, потому что не знал, как можно облечь в слова свои мысли и не умалить их смысл.

— Сплю с тобой? — Да уж, прямоты ему не занимать… — И что? Это автоматически приравнивается к любви? Ясно, значит, меня будет легко заменить.

Сейчас Джину хотелось не просто ударить его, а врезать от души так, чтобы Хоаран запомнил этот миг на всю жизнь.

Хоаран так и не открыл глаза, хотя наверняка почувствовал дрожь ярости, охватившую Джина. Вместо этого он слабо улыбнулся, чем только усилил бешенство Джина.