Чунмён потянулся к наладоннику, но в последний миг передумал. Хань ещё мог выиграть следующую гонку. Надежда оставалась, а Чонин мог подождать.

Чонин тем временем разбирал груду чертежей в ремонтном боксе в компании Чанёля. На столе они не поместились, так что перебазировались прямо на пол. В ворохе тонких листов Чонин откопал несущий каркас болида и попытался расправить лист. Чанёль находчиво придавил угол чертежа пассатижами и покосился на Чонина.

— Что? — Чонин вытянулся на животе, удобнее упёрся локтями в пол и покрутил в пальцах заточенный карандаш.

— Да так… Что у тебя с Ханем?

— Не твоё дело. — Чонин дотянулся до отвёртки и придавил ею лист с другой стороны.

— Не сомневаюсь. Но интересно же. Особенно в свете разбитой истинной пары. Он тебе нравится?

Чонин привычно промолчал, не испытывая ни малейшего желания обсуждать собственные чувства хоть с кем-нибудь. Он не занимался этим даже с Ифанем, которому полностью доверял, что уж о других говорить.

— Что ж, хотя бы ясно, что ему ты нравишься.

— Прям уж так и ясно…

— Бедный Хань, — вздохнул Чанёль и хмыкнул. — Связаться с такой бесчувственной скотиной, как ты…

Выпад ушёл в “молоко” — Чонин давным-давно не вёлся на подобные подколки о своей якобы “бесчувственности”.

— Помнится, когда-то Шунь говорил тебе то же самое и считал, что ты не умеешь любить вовсе. Ты не подумай чего, я никуда не лезу, но мне интересно, как тебе вообще удаётся порой завязывать отношения, если ты напоминаешь непробиваемую стену.

— Каждому своё… — пробормотал Чонин и разложил поверх базовой конфигурации чертёж двигателя.

Чанёль в уголке листа принялся записывать параметры и расчёты, увлёкся так, что почти забыл о своём вопросе, потому несказанно удивился, различив едва слышное:

— Я просто не умею говорить о том, что чувствую. Но это не значит, что я не умею чувствовать.

— А ты пытался?

— Разумеется. Казался сам себе смешным и нелепым. Больше не тянет на эксперименты.

— Лучше быть одному, зато не казаться смешным? Так, что ли?

— Что-то в этом духе, — неохотно буркнул Чонин и уткнулся в чертежи, правда, спрятать пылающие уши у него не получилось.

Чанёль подпёр подбородок кулаком и невольно улыбнулся, любуясь красными ушами Чонина и его смущением, казавшимся по-детски наивным.

— Знаешь, когда тебя любят, то не считают смешным, пусть даже ты чушь несёшь. Хотя да, при твоей гордыне это то ещё испытание. Не думал, что ты боишься показаться смешным.

— Да не боюсь я, — обрычал его тут же Чонин, — просто не хочу. Смысла не вижу. И вообще, заткнись и займись делом.

— Угу. Гляди, как хвост распушил… Я тут думал, может, создать собственную команду? Ну, чтобы Бэкхён…

— Не-а, — помотал головой Чонин. — Не вариант. Команда не спасёт тебя от разъездов. Тебе лучше заниматься тем, что у тебя хорошо получается. Это не требует частых отлучек, что и нужно Бэкхёну.

— О чём это ты? — Чанёль окончательно забыл о расчётах.

— О проектировании. Солар ухватились за твою разработку с конфигурацией крыльев обеими руками. Ты здорово в этом шаришь. И у тебя целый носитель забит интересными проектами. Надо полагать, ты занимался этим не потому, что маялся от тоски, а потому, что тебе нравится. Если нравится, то почему бы и нет? Я даже согласен побыть твоим подопытным кроликом и опробовать на трассе твои разработки.

— Не боишься?

— Не-а. Гоняешь ты хуже, чем изобретаешь.

— Ну спасибо. Ну погладил…

— Не топорщи перья — хомячков не боюсь.

— Кто это тут ещё!..

Начавшаяся было потасовка мгновенно увяла, потому что распахнулась дверь, и на пороге замер Хань. Он таращился на сцепившихся альф большими глазами и пытался сообразить, чем это они тут занимались — на полу и в ворохе смявшихся чертежей.

Чонин перестал душить Чанёля и скатился с него, сел на чертеже носовой части болида и немного растерянно взлохматил волосы. Чанёль приподнялся на локтях, ощупал слегка пострадавшую шею и помахал Ханю.

— Привет-привет, какими судьбами? Или у вас свидание было назначено, а Чонин забыл об этом, и я теперь не в тему?

Хань и Чонин вместе впали в ступор, затем поспешно отвели глаза друг от друга и оба синхронно буркнули нечто неопределённое. Чанёль умилился от этой картины.

— Я просто… хотел взять пару уроков у Чонина, — наконец выдавил из себя Хань и немного неловко потоптался у двери. — Вижу, вы тут плотно заняты, и…

— Не так уж плотно, — торопливо возразил Чанёль раньше, чем Чонин успел рот открыть.

Кто его знает, что он там собирался ляпнуть, но точно что-нибудь безрадостное. Чанёль этому ничуть бы не удивился. Чонин мог сходить с ума по Ханю, но требовалось знать его очень хорошо, чтобы разглядеть это за недовольным рычанием, внешней невозмутимостью и беспримерной гордыней. Быть может, Чонину и Ханю было бы проще, останься они наедине, но Чанёль не маг и не волшебник, чтобы испаряться бесследно в нужные моменты.

Впрочем, чёрт его знает… Оставленные наедине Чонин и Хань могли и не сдвинуться с мёртвой точки. Например, просто потому, что Чонин считал себя неподходящей кандидатурой для сколько-нибудь серьёзных отношений. Помнится, после развода с Шунем Чонин вообще ни от кого больше не ждал никаких чувств, а чувства собственные держал в себе. Чанёлю это казалось сложным и тяжёлым, но Чонин вполне справлялся. Хотя он всегда был таким. Или это вообще характерная черта всех антаресийских аристократов?

Тот же Ифань тоже все чувства держал при себе, как и Чонин. В этом отношении они походили на альтруистов: держали эмоции при себе, никому их не навязывая и не требуя ни от кого эмоций ответных. Не прояви шесть лет назад Шунь инициативу, Чонин, наверное, до сих пор безответно любил бы его. А может, так было бы и лучше. Никогда бы не сошлись, а любовь со временем бы прошла. Хотя… Иногда Чанёлю казалось, что Чонин способен хранить в себе чувства неизменными целую вечность. Как его любовь к гонкам. И Чанёль не представлял, как тут быть Ханю. Потому что Чонин мог точно так же любить Ханя целую вечность, но никогда в этом не признаваться. Чтобы не показаться смешным. Вроде бы и забавно с одной стороны, но, в то же время, и грустно.

— Чонин, почему бы тебе не устроить ему боевое крещение? — поразмыслив немного, предложил Чанёль.

— Какое крещение? — растерялся Хань.

Чонин сначала хотел послать Чанёля к чёрту, но, к счастью, резко передумал и кивнул.

— Можно. На трассе навык точно пригодится. Но он непременно раздолбает машину.

— И не одну, — расплылся в довольной улыбке Чанёль. — Ну так что? Ноги в руки — и айда?

Чонин покосился на смятые чертежи, поворошил пальцами тёмные волосы, потом вновь кивнул.

— Айда. Хань, собирайся.

— Куда? — вытаращил глаза на них Хань.

— На грунт, дружище. Через пять минут в ангаре с челноками.

— Но разве мы не на болидах…

— Для болидов ты ещё маленький. Поиграешься в игрушки попроще. Бегом собираться, ждать не будем. Быстро-быстро! — Чанёль помахал рукой и скомандовал: — Ребёнок, шевели копытцами! Чонин, тебя это тоже касается, или в таком виде и почешешь?

— А чем тебя мой вид не устраивает? — немедленно “распушил хвост” Чонин.

— Ой, я тебя умоляю…

— Не поможет. Хань, долго стоять столбом будешь?

— А? Что? Я уже сейчас… две минуты!

— Что щас будет… — Чанёль довольно потёр руки, предвкушая отличное развлечение за чужой счёт.

========== Глава 23 ==========

Комментарий к Глава 23

Добрый день, котики *бета добросовестно тащит добавку*

Твой дом стал для тебя тюрьмой,

Для тех, кто в доме, ты чужой,

Ты был наивен и ждал перемен…

Ария — Герой асфальта

Глава 23

Хань торчал на горной круглой площадке и смотрел вниз с открытым ртом.

Площадка располагалась почти на самой вершине горы, а вниз убегала змеёй узкая дорога. Заканчивалась она как раз у подножия горы чистым пятачком. Хань невольно отступил от края, прикинув, что лететь вниз высоко и долго, а приземление точно мягким не будет — костей не соберёшь.