— Чудесно выглядишь, хоть и исхудал.

— Ну спасибо за столь сомнительный комплимент. Я сделал заказ на двоих, но если хочешь заказать сам…

— Нет, вполне полагаюсь на твой выбор. Готовишь ты ужасно, но вкус у тебя прекрасный.

— И снова сомнительный комплимент. Ты решил меня добить сегодня?

— Просто говорю то, что думаю, — обиженно проворчал Чанёль. — И вовсе не сомнительные это комплименты. Я сказал о том, что мне нравится.

— Тебе нравится то, что я ужасно готовлю?

— Представь себе.

— А когда пришлось жрать мой омлетик, едва не рыдал.

— Потому что это было несъедобно. Прости. — Чанёль слабо улыбнулся, припомнив свой подвиг. Он тогда пытался доказать Бэкхёну, что его стряпню, в принципе, с голодухи есть можно. Хотя всё-таки нельзя. Опасно для здоровья и жизни. Хуже Бэкхёна готовил только Чонин — у того в еду неведомым образом попадали даже гайки, болты и гвозди. Однажды там даже отвёртка неплохо сварилась.

— Хотел спросить…

— О чём? — Бэкхён вплотную занялся фруктовым салатом. Он вообще заказал себе одни фрукты, зато в устрашающем количестве. Чанёль не стал привередничать и тоже придвинул к себе поближе вазу с салатом, только щедро плеснул туда йогурта.

— О нас. Я, правда, не хочу расторгать наш брак. Совсем. Ни капельки.

— Тебе придётся.

— Но почему? Просто скажи мне, что я должен сделать, чтобы ты забыл об этом? Я всё сделаю так, как ты хочешь.

Бэкхён отложил ложку и устремил на Чанёля твёрдый и пристальный взгляд, потом медленно покачал головой.

— Пойми же наконец, я не хочу, чтобы ты делал то, о чём я тебе скажу. Я никогда не собирался командовать и говорить тебе, как ты должен жить и что делать. Я хочу, чтобы ты сам понял, что нам обоим нужно. И сам сделал это не потому, что я тебе сказал, а потому, что сам этого захотел. Я не хочу, чтобы ты что-то делал просто ради того, чтобы удержать меня. Я хочу, чтобы ты поступал так, как будет лучше для нас обоих. Осознанно. Сам. И по собственной воле. По собственному желанию. Не из-под палки. Ну а если ты не можешь или не хочешь, то нашей любви грош цена.

— Бэкхён…

— Ты альфа, которого я всегда любил и люблю. И я был с тобой именно потому, что любил тебя. Но просто быть рядом для меня недостаточно. Любовь — это не игра в одни ворота. Кто-то любит, а кто-то позволяет себя любить. Но уступать друг другу должны оба. Хотя бы в малом. Прости, но я смертельно устал повторять одно и то же. Вот, как видишь, я ничего не требую от тебя и не ставлю никаких условий. Я просто хочу расторгнуть наш брак, потому что он не получился. Если ты не согласен с этим, то просто сделай наш брак настоящим. Как? Это ты должен решать сам.

Ужин прошёл довольно напряжённо и печально, а после Чанёль решительно встал из-за стола вместе с Бэкхёном, вознамерившись проводить его. Бэкхён направился не в номер, а в ангар — к ремонтным боксам команды Три Сотни. И в одном из этих боксов Чанёль увидел полуразобранный болид, из-под которого торчали длинные ноги, обтянутые старыми кожаными брюками.

— А я думал, ты уже закончил, — протянул Бэкхён.

Из-под болида на ремонтной платформе выкатился Чонин, смахнул со лба длинную чёлку, оставив тёмную полосу на смуглой коже, сел и кивнул Чанёлю.

— Работы много, — тихо отозвался он, затем покосился на Чанёля с лёгким недоумением. — Тебя Ифань искал. Он в мастерской Трансформер там, дальше.

Бэкхён угукнул и лениво побрёл к выходу, бросив на ходу, что скоро вернётся. Чанёль остался в боксе. Постоял немного на месте, потом подошёл ближе и осмотрел барахло под снятой панелью на носу болида.

Чонин молча поднялся на ноги и отошёл к раковине, чтобы вымыть руки. Чанёль какое-то время разглядывал его спину, потом подобрался ближе и осторожно поинтересовался:

— Ты в курсе дел Бэкхёна?

— Относительно, а что? — Чонин осмотрел влажные ладони, открыл банку с порошком лимонной кислоты и натёр им руки, чтобы отбить запах масла и топлива.

— Просто… Не знаю. Он говорил тебе что-нибудь о медицинском обследовании в Лира?

Чонин перестал тереть ладони друг о друга, затем медленно повернул голову и посмотрел на Чанёля с немым вопросом в глазах.

— Ну-у-у…

— Он сказал тебе?

— Нет.

— Откуда же ты…

— Из Лира звонили. И мне всё рассказали.

— Что? Они не могли… То есть, это же неразглашаемая информация.

— Верно. Но Бэкхён не указал доверенное лицо при заполнении запроса, а сам умотал в Антарес, с Антарес связи нет, так что в роли такого лица выступает супруг или иной ближайший родственник.

— Ясно. Ты ему рассказал, что знаешь? — Чонин принялся тщательно смывать белый порошок с ладоней.

— Нет. Вообще не знаю, как сказать так, чтобы не стало хуже.

— Я говорил тебе, что выбирать однажды всё-таки придётся. Или Бэкхён, или гонки. Подашь полотенце? Вон там висит.

Чанёль понуро сходил за полотенцем и вручил его Чонину.

— Всё сложнее, чем кажется.

— Не так уж и сложно. Бэкхён просто хочет нормальную семью и нормальный дом. Это логично. А ты мотаешься по всему космосу то туда, то сюда. В брак вступают с теми, кто надёжен. А ты при таком раскладе ни разу надёжным не кажешься.

— Говоришь по собственному опыту?

— Можешь считать и так.

— У тебя омега ушёл тоже по той же причине?

— В некотором роде.

Чанёль присел на край рабочего стола и сплёл пальцы обеих рук, мысленно прикинул варианты, но решил рискнуть и продолжить разговор.

— Мне казалось, ты любил его. Шуня.

— Тебе правильно казалось. Если бы не любил, хрен бы из нас получилась истинная пара.

— Тогда почему ты остался один? Почему выбрал не его, а гонки?

— Потому что не мог иначе. Я задыхаюсь на земле. Мне мало неба. Мне всегда нужно больше, чем есть. Сложно объяснить. Я пытался, но без толку. Меня всегда тянет прочь от земли. Там, внизу, я задыхаюсь и как будто умираю в цепях и без движения. Если ты понимаешь, о чём я, то тоже останешься один. Если не понимаешь, то выбирай Бэкхёна — не ошибёшься.

Чанёль покосился на Чонина и отметил голодный взгляд, устремлённый вдаль, сквозь толстый хромпластик иллюминационного комплекса. И, пожалуй, он не понимал Чонина. В общих чертах, конечно, всё было ясно, но Чанёль не испытывал того же, что испытывал Чонин. Для него за хромпластиком существовала лишь холодная пустота. Там есть скорость и движение, но нет Бэкхёна. И Чанёль никогда не захотел бы оставаться в этой пустоте всегда. Ему нужно было возвращаться хоть куда-то. Чонину, судя по всему, никуда возвращаться не требовалось.

— Не боишься остаться там навсегда?

— Нет. Я боюсь возвращаться, — без раздумий твёрдо ответил Чонин и перевёл взгляд на Чанёля. Он смотрел на Чанёля, но явно всё ещё оставался там, в холодной звёздной пустоте. Нет, Чанёль его не понимал уж точно. Такой Чонин его пугал. И вызывал сочувствие. Потому что Чонину всё равно приходилось возвращаться. Хоть куда-нибудь. Потому что вечный двигатель оставался пока ещё недостижимой мечтой.

— Ты выбрал болиды Солар? — переключился на более безопасную тему Чанёль.

— А что мне оставалось? К тому же, их болиды не так уж и плохи, если на них добирались до бронзы и серебра.

— Угу, у них хорошая устойчивость, да и генератор поставлен умно и рационально. Хотя крылья паршивые.

— Почему?

— Потому что. — Чанёль порылся в карманах и достал свой рабочий носитель с проектными чертежами. — Есть куда подключить?

— Сейчас…

Чонин разгрёб залежи на столе, сдвинул в сторону снятые детали и откопал компьютерный блок. Чанёль поставил носитель в нужный разъём и включил опцию просмотра.

— Вот, смотри. Ты обычно здорово используешь поля генератора и всё быстро рассчитываешь. Стандартное крыло болида в большинстве случаев имеет вот такую форму вытянутого треугольника, так?

— И что?

— Ну вот сам и считай. Поверхность обычно какая?

— Простая.

— Не простая, а гладкая. Теперь смотри, вот если сделать так, то…