— Надеюсь, ты прав, потому что нам победы не помешают. Пока полетишь на старом болиде. У Фокус ещё не готов новый двигатель.

— У Нитро — тоже. И стоит проверить новые движки дважды, когда получим болиды.

Чондэ сплёл пальцы обеих рук, долго их разглядывал, а затем очень тихо уточнил:

— Вспомнилась история с Чонином?

— Есть немного, — неохотно признался Чанёль. — Не думал об этом, но тут… когда видишь его сейчас и вспоминаешь о том, что случилось… Чондэ, в космосе не бывает взрывов, ты знаешь. И если представить себе, как двигатель рванул внутри болида… Жутко становится. Тогда ведь и защитная капсула пострадала, ты знаешь. Чонин чудом выжил. Ему несказанно повезло, что рвануло рядом со спасательной станцией, и его успели подобрать. Пара минут сверху — и уже не спасли бы. Нет ничего хуже неисправного двигателя. И мне страшно… ну вот когда я пытаюсь представить этот взрыв внутри болида… — Чанёль передёрнул плечами и помотал головой. — Не верю даже, что после такого можно вновь залезть в болид. Не знаю, смог бы я так… Хотя забудь. Это так. Просто трудно не думать об этом, глядя на Чонина.

Чондэ осторожно погладил Чанёля по спине и слабо улыбнулся.

— Отвлечёмся? Сколько полей создаёт генератор Манолли?

— Тридцать семь, — без колебаний ответил Чанёль.

— Умница. Если генератор повреждён, при каком показателе ещё можно лететь?

— Выше девятнадцати. Девятнадцать полей в состоянии поддерживать кинетику, задавать вектор и позволяют болиду — или иному космическому объекту — двигаться в вакууме с достаточной скоростью. Поля Манолли в сочетании с волновым сопротивлением вакуума создают так называемую кинетическую оболочку, позволяющую болиду достигать первой космической скорости и превышать её.

— Так, а если полей меньше девятнадцати?

— Двигаться можно, но до первой космической как пешком до Большой Медведицы, — невольно хмыкнул Чанёль. — Как думаешь, когда-нибудь болиды будут в силах совершать межпространственные перелёты достаточно быстро, чтобы можно было отказаться от подпространственных С-двигателей? Нет, ну внутри солнечных систем, например, двигатели такого типа, как у болидов, необходимы даже сейчас, почему Формула-О всем и нужна. Но вот когда-нибудь…

— Мечтаешь гонять на болиде от системы к системе?

— Было бы круто.

— Такие мечты лучше оставить нашим внукам. Наверное, это возможно, но ещё не сейчас.

Чанёль помрачнел при упоминании внуков. У него пока и сына-то не было. А может, уже никогда и не будет.

— Ладно, я ещё раз прогоню тесты для двигателя и генератора.

— Не буду мешать. — Чондэ похлопал его по плечу, поднялся и двинулся к двери, напомнив напоследок: — Проверь потом Сэхуна и Кёнсу. И обсудите стратегию вашу на предстоящей гонке.

— Конечно, — отозвался Чанёль, уткнувшись в монитор. Он дождался, пока Чондэ закроет за собой дверь, после чего откинулся на спинку стула и тяжко вздохнул.

Чанёль в самом деле старался не думать о Бэкхёне, но Чондэ, сам того не осознавая, навлёк эти чёртовы мысли на чанёлевскую голову.

Чанёль медленно выдвинул верхний ящик стола и с тоской посмотрел на недавно полученные документы. Копия заявления, подписи Бэкхёна и пустые места там, где полагалось расписаться Чанёлю.

— Не веди себя так, словно я прекрасный принц в высокой-высокой башне, а ты — ушастый и кривоногий рыцарь, примчавшийся меня спасать от дракона. — Так Бэкхён дурачился, когда Чанёль честно пытался ухаживать за ним восемь лет назад.

Помнится, Чанёль встретил Бэкхёна в Гелиополе на Марсе в маленькой лавке на окраине города, где продавали сборники и энциклопедии по Формуле-О. Чанёль тогда заявился туда с намерением купить антологию всех выпусков Formula Exol, а Бэкхён собирался отыскать журналы о комментаторах Формулы-О. Периодика хранилась в архивном отделе, и они лазили по каталогам, пока не столкнулись у одной и той же старой коробки, не глядя друг на друга.

Чанёль протянул руку и коснулся вдруг пальцами ладони Бэкхёна. Светлая тёплая кожа, гладкая и мягкая, с отчётливым персиковым ароматом. Безупречный маникюр. И Чанёля как будто шарахнуло молнией. Он стоял пнём с глазами и откровенно пялился на парнишку среднего роста и изысканного сложения. Тот немного удивлённо смотрел на него снизу вверх, очаровательно высунув кончик языка и чуть прикусив его зубами.

— Мне тут надо…

— Чанёль.

— Что?

— Меня зовут Чанёль. А тебя?

— Э… а я тебе не скажу, — ответил с улыбкой пришедший в себя Бэкхён. — Кстати, ты своей кривой топталкой наступил мне на ногу. Не так уж и больно, но будет лучше, если ты сойдёшь с моей ноги.

— Вот чёрт! — Чанёль резко отступил назад и, конечно же, обрушил на пол несколько коробок. Пока он глазел на учинённое им безобразие и затем пытался всё собрать, Бэкхён умудрился испариться из лавки.

Чанёль искал его пару месяцев, даже давал объявления, а потом встретил вновь в той же лавке. Бэкхён, разумеется, тут же драпанул от него, озадачив столь странным поведением, но озадаченность не помешала втрескавшемуся по самые уши Чанёлю догнать беглеца, сцапать и отволочь в ближайшее кафе, несмотря на вполне серьёзное сопротивление.

— Да уймись ты, — взмолился Чанёль, когда Бэкхён всерьёз цапнул его руку зубами. — Ничего я тебе не сделаю, просто хочу угостить чашечкой кофе и поболтать. Ну в самом деле!

— Ты альфа, так что иди в пень, — отрезал Бэкхён, повернул голову и вцепился в руку Чанёля зубами ловчее.

— А-а-а… — Чанёль с трудом отобрал покусанную конечность и запихнул Бэкхёна за столик, усадив в процессе на стул.

— У вас всё в порядке? — любезно осведомился изрядно шокированный официант.

— В полном, — просиял улыбкой до ушей Чанёль.

— А вот и нет. Позвоните в полицию — меня похитили! Требую свободы немедленно! — взбунтовался Бэкхён и снова попытался сбежать. Чанёль находчиво придвинул стул вместе с Бэкхёном к столику вплотную.

— Это мы так шутим…

Шутки шутками, но Чанёль в тот день загремел за решётку всерьёз, потому что официант вызвал-таки полицию. Бэкхён не стал официально обвинять Чанёля, так что всё кончилось хорошо, заодно Чанёль тогда узнал, что Бэкхён — единственный ребёнок в довольно знаменитой семье, а после вычитал в прессе, что эта семейка славилась своими пуританскими взглядами, потому за Бэкхёном он ухаживал так, словно тот был уникальной вазой династии Мин. И Чанёль даже руку и сердце Бэкхёна просил в лучших древних традициях — опустившись на колено в присутствии родителей во время торжественного ужина. Только рыцарских доспехов не хватало. А Бэкхён издевался над ним и тихо ржал, но таки ответил согласием.

Чанёль, в общем-то, и не мечтал никогда об истинной паре. Он и о любви не задумывался, хотя истинные пары складывались именно тогда, когда альфа и омега искренне любили друг друга и оба были однолюбами. Для создания истинной пары это и требовалось — обоюдное признание друг друга как осознанное, так и неосознанное, просто мало кто шёл на такой риск. Говорили, что если разбить истинную пару, то альфа и омега никогда уже не будут счастливы с кем-то другим. Может, и правда. Чанёль в своей жизни видел лишь несколько разбитых истинных пар, и после разлуки альфы и омеги в таких парах в самом деле оставались одинокими и больше не искали себе партнёров вовсе.

Тот же У Шунь, брат Ифаня, после расторжения брака с Чонином так никого себе и не нашёл. Даже не пытался. Жил у родителей Ифаня, растил Кая и совершенно не замечал ухлёстывающих за ним альф и бет. Но и возвращаться к Чонину он тоже не собирался. Об отношении Чонина к разрыву Чанёль уже ничего не знал, потому что два года тот торчал в клинике. Чёрт его знает, ухлёстывал он там за кем-то или нет. Вряд ли, конечно, просто потому, что ему было не до этого — после взрыва движка. Но стало интересно вдруг, как Чонин будет жить дальше: станет ли искать себе кого-то ещё или тоже будет одиноким до конца жизни?

Чанёль примерил ситуацию на себя и признал, что ему нужен Бэкхён. Чёрт возьми! Это же Бэкхён его бросил! Взял и удрал — в своём репертуаре. И так не ко времени… Всего год подождать, всего один год — и Чанёль обязательно купил бы собственный дом на денежки, что прилагались к чемпионскому титулу. И после того, как достойно выступил бы на трассе Саргас. На собственные деньги купил бы. Потому что жить на деньги Бэкхёна было… не то чтобы унизительно, но неловко. В конце концов, кто из них альфа и должен заботиться об омеге? Вот именно. А у них вечно получалось наоборот.