Мне стало неловко. Как будто я подсматриваю за кем-то или смотрю репетицию пьесы, где актер еще не вполне знает роль. Не то чтобы я почувствовала фальшь, но это было как-то слишком неуместно. Неужели она на такое ведется? Я украдкой взглянула на Балерину. Она с совершенно невозмутимым видом смотрела на нас и молчала.

– Рей, это довольно тяжелый труд, – сказала я, – мы же не наследство делим, а решаем, кому придется работать. Вы можете написать свою книгу, кто вам мешает.

Я сказала глупость. Я сразу это поняла. Все набранные до этого балы обнулились.

– Какое наследство, о чем вы? – спросила своим бесцветным голосом стоящая в дверях Ангелина. – И кому и что писать – решать не вам.

– Извините меня, я просто хотела сказать…

– Да все уже сказала, – перебил Рей и вышел из-за стола.

– Ничего страшного, – Балерина, наконец, снизошла до нас. – Но все должны понимать, что серии не будет. – Она улыбнулась. – Книга будет только одна. Или ее не будет вовсе.

– Значит, придется обходиться без книжки-раскраски, сразу перейдем к чему-то взрослому? – продолжал ерничать Рей, занявший выгодную позицию: он возвышался над нами, и, чтобы ему отвечать, нужно поворачивать головы или тоже вставать.

– Ты же понимаешь, что о тебе писать со стебом нельзя, это дурновкусие.

– Я не пишу со стебом, – попыталась я возразить, но прозвучало жалко.

– А почему ты все так буквально воспринимаешь? Речь не о том, что ты пишешь.

– Мне казалось, что мы тут обсуждаем будущую книгу и ее автора, а не ваши литературные предпочтения, Рей.

– Ну вот видишь, – обратился Рей к Балерине, как будто здесь никого больше не было. – Соавторство невозможно. Мы же не можем все время выяснять отношения. Так мы и строчки не напишем.

Я собирала чемодан. Интересно, они меня хоть обедом покормят или так отправят? А гонорар? Я все-таки работала. И если не подошла – ну что ж, все равно мое время должно быть оплачено. Я сдержалась, чтобы не заплакать. «Ну, я сама все испортила. Это ясно. Рей любовник – у него право первой ночи. Просто зачем я тогда вообще понадобилась? Чтобы разбавить это любовный бред? Тогда почему не оставить меня, хоть на вторых ролях? И то, что я не единственный соискатель, было бы лучше узнать чуть раньше. Так, по крайней мере, порядочные люди поступают. Предупреждают. Хотя о чем я говорю. Букашка! Я для них букашка. Они, великие, хотели меня в темную использовать».

Я немного остановилась в своих гневных мыслях, передохнула и хотела продолжить, но в дверь постучали. Это была не горничная, как я подумала, а Ангелина собственной персоной.

– Рей улетает, хочет попрощаться. Вы будете продолжать работать над книгой как единственный автор. – Она повернулась и, не дожидаясь моей реакции, пошла вниз, в гостиную.

– Ну, не сердись, ты же знаешь, я оставлю тебе все свои дома, – Балерина смахнула снежинку со щеки Рея.

– Ага, и тогда те 10 человек, которые не считали меня альфонсом, поймут, как они были неправы.

Она улыбнулась.

– Ну зачем тебе обо мне писать? Напиши просто книгу. Мне очень понравилось то, что ты написал. Попробуй дальше.

– А почему не о тебе?

– Потому что мне хотелось, чтобы книга была максимально объективная. А ты будешь писать в первую очередь о себе. И это не упрек. Ты не сможешь писать обо мне отдельно от тебя. Об остальных мужчинах. А в наших отношениях ты будешь писать только о себе и своем взгляде на мою жизнь. А главной героиней все же должна быть я, – со смешком закончила она.

– Ты главная героиня моей жизни.

– Всего лишь приглашенная звезда.

– ОК, но я пригласил тебя в свою жизнь. Или ты хочешь сказать, что звезды соглашаются участвовать в чем-то либо за большой гонорара – тут… увы, либо если уж проект очень нравится.

– Перестань. Не в этом дело. Да и не в тебе. Мне кажется, я вообще ни разу в жизни не была главной.

– Это ты-то говоришь? Главная Балерина мира!

– Не перебивай. Пойми, я всегда звезда. Ненадолго. Я не понимаю, меня взяли на роль как меня или пригласили как звезду.

– А что тебя беспокоит? Звезды улучшают, всегда улучшают проект. А ты изменила мою жизнь и, уверен, улучшила чьи-то другие жизни. Что это ты? Никогда не замечал за тобой занудства.

– Мне хочется быть героиней, нормальной, со всеми проблемами людей, а не прийти, посверкать и удалиться.

– Странное Вы существо, Ольга Витальевна, доложу я вам.

– Ты замерз? Нахохлился, как воробей.

– У меня синдром капюшона, ты же знаешь.

– Знаю, что ты выдумываешь. Глупости, нет у тебя никаких синдромов.

– Ну, у тебя может быть синдром Приглашенной звезды, а у меня не может быть никаких синдромов?

– Ну ладно, тебе пора.

– Ну вот, я должен обижаться, а в результате обиделась ты. Я без книги остался, еще и ты на меня за что-то сердишься.

Рей уехал, Балерина поехала проводить его, к тому же у нее были дела в городе, а на обратном пути она должна была привезти в гости польскую актрису, свою приятельницу.

Когда я узнала имя приятельницы, моему восторгу не было предела.

Ангелина предложила мне выпить по рюмке бальзама с кофе. Я с радостью согласилась. Мне казалось, что она на меня не сердится, и эту паузу в работе я попытаюсь использовать для установления прежних доверительных отношений. Хотя по ней трудно понять, что она думает и какова ее реакция на выбор Балерины.

Ну, я же ее человек как-никак. Я попыталась успокоиться и даже пошутить. Шутка повисла в воздухе. Нет, надо общаться по-другому, она совсем не понимает юмора – моего, по крайней мере. Надо опять стать хорошей девочкой, чтобы она взяла надо мной шефство – так ей привычней.

– Сегодня день больших потрясений. За его приятное окончание, – сказала я тост. – Пришлось поволноваться.

– Если ты будешь так на все реагировать, на всякие мелочи, тебя надолго не хватит.

Ангелина уже давно называла меня на «ты». Они все друг друга называли на «ты». Я пока это позволяла себе только с Реем и то не всегда.

– Ну, во-первых, это не мелочи. Я чуть не потеряла лучшее, что случилось в моей жизни. А во-вторых, мне надолго и не надо. Какое удовольствие в жизни после пятидесяти? Любовь невозможна. Выглядишь, как заезженная лошадь. – Я посмотрела на Ангелину и улыбнулась. – Конечно, есть исключения. И какие остаются радости жизни в отсутствии секса?

– Семейные, семейные радости! Семья ведь держится не только на сексе. Да и у одинокого человека даже в пожилом возрасте очень много жизненных радостей.

– Каких? Пожрать, что ли? В смысле, хорошая еда?

– Кстати о «пожрать». – Ангелина оглядела стол хозяйским взглядом. – Повар оставил заготовки, и мне надо нарезать немного свежих овощей для салатиков. Поможешь?

– Конечно, с радостью.

– Ну, в четыре руки мы быстро все приготовим.

– И мои две тогда посчитайте, – сказала Большая Балерина.

Она вошла в дверь, а мы даже не заметили, что они уже приехали.

В этом доме у всех отличный слух. Они входят и продолжают разговор, как будто были рядом.

– А где Эльжбетта?

– Пошла отдохнуть и переодеться после дороги. Мы уже минут сорок как приехали.

Ангелина всполошилась – не встретила хозяйку. Она так же волнуется, как и я. Хорошо других поучать и казаться такой «кул», когда тебя не касается.

Вечер прошел хорошо, насколько хорошо мог пройти вечер четырех женщин, которые не являются подругами, да еще и в отсутствие мужчин. Эльжбетта оказалась женщиной с юмором и не ленилась развлекать нас забавными историями.

– И вот он весь полет просил меня с ним сфотографироваться. Я отказалась, сказала, что устаю в дороге и не люблю в таком виде появляться на публике. «Я не для прессы, я для семейного альбома, – не унимался он. – А для семейного альбома надо иметь семью». Он погрустнел и сказал, что это его Ахиллесова пята. Вот как хотите, так и понимайте. – Эльжбетта рассмеялась.