Звонок раздался в тот момент, когда я делала равиоли и руки были в муке. «Ничего, потом перезвоню», – решила я. Но телефон не умолкал, он звонил, как говорила моя бабушка, «як скаженый». Я вытерла руки и ответила. Невыразительный женский голос предлагал мне нечто необыкновенное, нечто такое, что могло изменить мою жизнь, переместить меня в совершенно другой мир, сделать выше на целый карандаш. Это было похоже на розыгрыш, и я бы так и подумала, если бы не этот голос. В нем не было ни одной эмоции. Скучный женский голос, не нарочито деловой, как было бы при розыгрыше, а вот именно такой от природы, скучный. Мне было предложено написать книгу о Большой Балерине – очень большой, настоящей. Меня выбрали потому, что я живу в другом городе, не вхожа в тусовку, между строк прозвучало, что я к тому же ни черта не понимаю в балете и мой взгляд не будет замыленным, что может придать книге свежести и расширит круг читателей, сделает книгу бестселлером. Для знакомства мне было предложено прилететь в Литву и посетить литовскую усадьбу балерины. Там предполагается обсудить детали, сроки, гонорар. Все расходы берет на себя приглашающая сторона, разумеется. Ну, разумеется. В том, что я согласна, эта сторона даже не сомневалась. И, конечно, я была согласна, а кто бы не согласился?

Ехать предстояло через две недели. За это время я должна была в качестве тестового задания написать одну главу на основе небольшого фактажа, не для того, чтобы пройти кастинг, как мне объяснили, а для того, чтобы определиться со стилем будущей книги. Я предложила сделать несколько вариантов в разных стилях. Тусклый голос любезно принял мое предложение. Я очень старалась и начала суетиться. Вот теперь из-за собственной глупости мне предстоит в два раза больше работы! Но мне хотелось, чтоб меня утвердили. Я не купилась на разговор о стиле. Они хотят посмотреть, как я пишу, как я выгляжу, разговариваю, одеваюсь, насколько со мной комфортно общаться, как у меня с чувством юмора, наконец. Большая Балерина очень умна, ей было бы скучно общаться с человеком без чувства юмора, тем более доверить такому человеку книгу о себе.

В наличии было только чувство юмора. Над всем остальным предстояло поработать. Нужно обновить гардероб и, самое главное, привести в порядок нервы. Мысль о том, что предстоит ехать в литовскую глушь одной, повергала меня в состояние тревоги.

Дорога действительно оказалась непростой. До Вильнюса я долетела замечательно. За мной прислали машину, ехать предстояло пару часов. Но это по хорошей дороге. Никто не рассчитывал на снегопад, а снег между тем шел, не переставая, и мы ехали почти весь день. Мне было жаль моего макияжа. Такой я сама не сделаю – надеялась довезти его и продемонстрировать при первой встрече. Теперь же было ясно, что сначала мне предстоит хорошо умыться, прежде чем встречаться с Балериной, а уж потом наносить что-то на лицо.

Мы приехали к вечеру. Встретила нас приветливая девушка, показала мне мою комнату с ванной и сказала, что принесет ужин через час. Встреча у меня будет завтра. Я почувствовала себя героиней английского детектива. Этот дом, похожий на замок, молчаливый дворецкий и горничная, которую убивают на второй странице. Вот какие глупости лезут в голову, когда не спишь почти сутки. В комнате было тепло, а в коридор лучше было не выходить: сыро, холодно и неуютно. И хотя мне очень хотелось осмотреть дом, я решила, что утром это сделать будет приятней. Я не стала дожидаться ужина, выпила снотворное, чтобы не получить вторую бессонную ночь, хотела позвонить домой, но не смогла подняться с кровати – сон буквально налетел на меня, и я забылась еще до того, как начала действовать таблетка.

Стоит ли рассказывать, как волновалась я перед первой встречей, как перебирала в памяти все, что знаю о Балерине, с какими людьми она общалась запросто, скольких международных званий и наград удостоена, вспоминала ее самые интересные интервью. Мой мозг устроен не хуже любого компьютера, я могу задать поиск, и он услужливо предложит мне все, что помнит об объекте. Мне хотелось вспомнить мелкие детали, чтобы поразить ее какими-то фактами, которых нет в интернете, а я вот знаю. В детстве у меня была большая красивая книга с фотографиями Балерины, черно-белая, я даже пыталась ее раскрасить, за что получила от бабушки по полной программе. Там Балерина была еще молодой, но уже очень знаменитой, и вот этот образ я мысленно вызывала в сознании. Хотя и понимала, что сейчас ко мне выйдет, как бы так сказать, чтобы никого не обидеть, сухонькая старушка с великолепной осанкой, элегантная, язвительная.

Чтобы не думать об этой язвительности, унять дрожь и отвлечься, я налила чай, стоявший на столике перед диваном. Столик весь был уставлен закусками, вазочками с печеньем, маленькими шоколадками, сухофруктами и орехами. Интересно, как долго надо ждать человека, если живёшь с ним в одном доме?

Наконец дверь открылась и вошла пожилая полненькая женщина, обладательница того самого тусклого голоса. Балерина прилетает завтра, сегодня у меня день на отдых и обсуждение формальностей. Несколько раз было сказано о том, что это она предложила мою кандидатуру и даже настояла на ней. Я должна благодарить, предложить что-то взамен? Я вежливо поблагодарила и сказала, что постараюсь не разочаровать. И еще подумала, что много читала о пунктуальности Большой Балерины. Вряд ли она заставила бы меня так долго ждать. Это первый ход Ангелины – так представилась моя благодетельница. Я должна была почувствовать, к каким занятым людям я приехала, и приготовиться ждать, кивать, соглашаться и быть осчастливленной тем, что попала в святая святых. А я и правда была счастлива. Я вдруг почувствовала этот дом, обставленный безусловно дорого, но с большой любовью. Видно, что все эти вещи не куплены в один момент, а собирались годами.

Жарким июньским днем на летней террасе модного ресторана сидел молодой человек, закутанный в плед. Он неспешно перелистывал страницы толстой книги и изредка поддевал вилкой кусочки мяса из огромной тарелки, стоящей перед ним. В его глазах стояли слезы. Это был его город. Здесь все ему подходило, было специально создано для него, даже карета, запряженная маленькими лошадками. И только женщина не подходила ему. Совсем не подходила. Так думали все, кто встречался на пути этой паре. Но стоило им начать свой таинственный обмен, все исчезало – несоответствие, люди.

Она прозвала его маленьким, хотя он был на голову выше ее, такой высокой и тонкой. Он младше ее, гораздо младше, он ничем не знаменит, а она прима, мировая звезда. Что у них может быть общего? Просто «Театр» Моэма какой-то. И, конечно, ее не могло не задевать, что его воспринимали как альфонса. Ему было наплевать на это, а она иногда расстроенно поджимала губы от снисходительного взгляда какого-нибудь официанта, который, рискуя чаевыми, позволял себе игриво подмигнуть ему. Ни разу в жизни он не позволил ей платить, ни за что, никогда, но кто поверит в такую связь – стареющая знаменитость и молодой клерк! Что тут может быть, кроме понятного расклада. «А вот и нет!» – показывал он иногда язык ошеломленному официанту. Они не так уж часто бывали где-то вместе, только в местах, где она не привлекала всеобщего внимания. А таких мест уже практически не осталось.

Он был очень сентиментальным, мог расплакаться, ну почти расплакаться, от красоты рассвета. Он часто видел их как бы со стороны, и ему хотелось плакать. Он ревновал ее ко всему и всем, прекрасно понимая, что никогда не сможет заинтересовать ее полностью, что слишком мелок для нее, маленький.

Рей откинулся на кресле и прочел написанное. Должно понравиться, в меру сентиментально, тут важно не переборщить. Ему очень хотелось написать о ней книгу, это сулило мировую славу, большие деньги. Книгу о ней переведут на все языки мира, его примут в Пен-клуб. Главное – подписать договор, тогда он наймет лучших литераторов, пока нельзя, пока это тайна, он должен сам написать главу так, чтобы она решила поручить написание книги ему.