Коул.

Эвелин не смогла заснуть. Сначала хотела заняться отчетами, потом просто ходила по комнате туда-сюда. В какой-то момент рухнула на кровать, всё еще ожидая Коула. Он ведь вернется? Или нет?

Она с сомнениями посмотрела на цветы. Это прощание? Извинение? Может, нужно узнать, что означают белые лилии? Почему она не интересовалась языком цветов раньше? Хотя разве Коул не оперирует такими понятиями, как красиво и нет?

Он снова получил совет от кого-то?

Эвелин встала: ей надоело играть запертую принцессу в башне. Недолго думая, Тревельян направилась в таверну. Если он и был где-то, то именно там.

Люди ее не замечали, на ее счастье. Кабо как всегда недовольно сказал, что компания пила в углу, а позже ушла. На вопрос куда, гном только кинул на нее злой взгляд. И Эвелин не стала настаивать. Крэм же спас ее от обыска всего Скайхолда: пояснил, что шли за цветами.

— Я уже получила цветы, Крэм. Еще час назад.

Имперец нахмурился. А потом хитро улыбнулся:

— Тогда празднуют.

Эвелин выдохнула. Душная таверна сменилась прохладой гор, а потом и рощей у замка. Здесь она никогда не была, хоть и слышала от Кассандры о саде.

Компанию Вестница нашла по гоготу Быка.

Бык едва ли не лежал в цветах, Варрик устроился напротив, а Том стоял, опираясь спиной о дерево. Каждый с кружкой в руке. Открытый бочонок стоял неподалеку, что означало, что веселье их только начиналось.

— Весело тут у вас, — вместо приветствия произнесла девушка.

Кунари сразу же вскинул в ее сторону кружку, едва не разливая:

— О, Босс, присоединяйся!

Она покачала головой:

— Я Коула ищу. Буду признательна, если поможете.

— Так он еще час назад пошел цветы тебе отнести. Как тебе? Он сам выбирал, — довольно ответил он ей.

Блэкволл кивнул; они не слишком много разговаривали с момента суда, но и это было прогрессом.

Гном продолжил свой рассказ, что выдумывал на ходу.

Эвелин не ответила, пожелав хорошего вечера, и ушла. Совершенно сбитая с толку Вестница вернулась в большой зал, а потом открыла дверь на лестницу. Следы же вели к ней, но ее комната была пуста. Неужели нужно перерыть весь Скайхолд? Коул мог быть где угодно, и всё из-за того, что девушка не сдержалась и побежала к Каллену.

Можно было начать с кухни. Слуги теперь часто видели его там.

Внизу послышались рвотные позывы. Эвелин скривилась, но взглянула через перила: Коула выворачивало наизнанку. Какого черта?

— Коул? — глупо спросила она в темноту.

— Тебе понравились цветы? — едва отойдя спросил он.

Когда Эвелин спустилась, Коул сидел на ступеньках с бутылкой, что без сопротивления ей отдал. Это всё совершенно ей не нравилось. Он едва мог переносить еду, недавно начал спать — не рановато ли для человеческого яда?

Через четверть часа она уложила его в кровать, сняв ботинки и шляпу — остальное пока не решалась. Элан пришла еще через пять минут, сразу же подойдя к больному. Больному на голову, как заметила Эвелин.

— Что с ним?

— Он пьян.

— Вестница…

— Я не шучу. Он едва начал спокойно есть. Спать без снов. Становится настоящим. А минут двадцать назад нашла вот это, — девушка сложила руки на груди, кивая на Коула.

— Тот бывший дух? — догадалась лекарь.

Тревельян кивнула: мало кто помнил Коула хорошо.

Солас ее убьёт, если… нет, когда узнает. Определенно потыкает в нее этим и скажет своё: я же предупреждал. Прочтет лекцию с важным видом. Позже достанется и всем выпивакам Инквизиции.

Но девушка переживала; конечно, Коул от этого не умрет, но приятного было мало.

— Разденьте его, пока я возьму микстуры и компрессы.

Почему, когда с человеком что-то происходит, нужно обязательно его раздеть? В любой непонятной ситуации, если кто-то без сознания, снимай с него одежду.

Проклиная все примеры пьянствующих, что были перед лицом Коула, она стала его раздевать. Сначала пояс, позже рубашку, которую бывший дух просто так не хотел отдавать, раскидывая руки и мешая Эвелин. Зато когда дело дошло до штанов, Коул успокоился, вот только покрылся испариной и горел как сам демон злости, не меньше.

Коул смутно понимал, что происходит, а когда открыл глаза, даже Эвелин видел плохо. И ему это не нравилось. Всё вокруг было ярким или размытым. И голова болела. И тело тоже. Усталость казалась нормальным состоянием. Словно Коул упал с высокой горы, а эта гора в отместку упала на него. И было жарко. Или холодно?

— Эвелин, — едва смог прошептать Коул.

Тревельян покачала головой, чтобы тот не говорил. Она сменила компресс, оставив ладонь на его щеке. Прикосновение было единственно приятным в этой какофонии ощущений.

— Почему я не забыл? — вопреки ей спросил Коул.

— А ты хотел?

Ее рука заботливо гладила кожу, спустившись ниже и натягивая одеяло. Коулу понадобилось больше силы чем обычно, чтобы взять ее ладонь в руку.

— Бык говорил, что выпивка помогает забыть.

Эвелин сникла, коротко взглянув на цветы. Неужели это всё выглядело еще хуже, чем она думала? Конечно, хуже. Сбежала от него, откровенно заявившего, что хочет быть с ней.

Девушка легла рядом, осторожно устраиваясь возле него. Упираясь на локоть, она посмотрела на Коула, что не менее серьезно, хоть и устав, смотрел в ответ.

— Если захочешь еще что-нибудь узнать: спрашивай меня, ладно? — она говорила тихо, боясь причинить еще больший дискомфорт. — Если это касается меня, обращайся по тому же адресу.

Он кивнул. Эвелин наклонилась над ним и коротко поцеловала в лоб. Едва ли она должна преподнести ему более откровенный урок сейчас. Но позже… почему и нет?

— Мне нравятся твои прикосновения, и пахнешь ты вкусно.

Коул прикрыл глаза. Эвелин покраснела, улыбнулась и, снова поцеловав его уже в щеку, легла рядом. Ее руку он не отпустил, мягко держа в своей.

========== Глава, в которой Коул видит страшный сон, целует Эвелин и получает подарок ==========

Когда Эвелин вывернулась из объятий Коула, замерев на пару секунд, проверяя. потревожила ли она его сон, ей захотелось вернуться обратно. Однако было уже давно за полдень, и с делами Инквизиции нужно было что-то делать. Она тихо приводила себя в порядок и переоделась, изредка кидая взгляды на кровать. Убедившись, что Коул всё так же спокойно спал, покинула комнату.

— Элан, — Эвелин остановила эльфийку на лестнице, — присмотри за ним, пока меня не будет. И если что — сразу ко мне.

Лекарь кивнула, и девушка поспешила в ставку. По дороге Вестница как всегда радушно приветствовала гостей Инквизиции. За такое Жозефина могла ее и почаще хвалить, например, тем вкусным антиванским шоколадом, в котором, на удивление, не было ни яда, ни лезвий, что вызвало огорчение на лице леди Соловей.

Эвелин подошла к Жозефине, которая с улыбкой раздавала указания своему гонцу.

— Там Кассандра с Калленом, я не решаюсь вмешиваться, — вместо приветствия сказала леди посол.

Вестница решила продолжить свой путь, но напоследок обернулась, спрашивая:

— А Лелиана? Она ведь тоже наверняка знала.

— Знала, — согласно кивнула Жози. — Поэтому придет, когда Кассандра успокоится.

Вестница, улыбаясь, вошла в ставку командования с надеждой увидеть сцену «Варрик против Кассандры: второй раунд», только вместо гнома — бывший храмовник. Не сказать, что версия, где Кассандра ударила Каллена отчетами, вышла плохой. Командор хмурился и начинал оправдываться, но каждый раз его прерывала гневная тирада Искательницы.

— А вот отчеты бы мне пригодились, — Эвелин прервала очередной пик ссоры.

— Вестница, — поприветствовали ее двое.

— Ладно, чего уж там воротить, да?

— Каллен! — начала женщина, вернувшись к ссоре.

— Ты искала Хоук. Она едва вернулась из Тени. Создатель, сама Вестница едва оттуда вернулась! Думаешь, я бы дал Соло… — он осекся. — Героине сделать то же самое? А я знаю: она бы захотела.

Эвелин взглянула на притихшую Кассандру. Вчера он ей таких доводов не приводил. Видимо, всю ночь готовился. Как бы то ни было, Каллен говорил правду — чего только стоило потерять Страуда.