— Мы пришли, когда вы выводили Грегори Гойла, и ушли, когда колдомедик дал Малфоям тридцать минут на прощание… Артур… Почему нас никто не пригласил на суды? Мы ведь имели ко всему этому самое непосредственное отношение. Я мог рассказать очень многое и о Драко, и о мистере и миссис Малфой! Они не заслужили…

— Гарри, — тихо перебил его Артур. — Все эти люди слишком много знают, чтобы отпускать их. Ты еще очень молод, мой мальчик, не надо тебе в это лезть…

— Артур! Это же люди! Драко и Грегори разве не так же молоды, как я? Кого вчера еще щупали и заставляли кончать в кресле при родителях и толпе народа? Панси? Тео? Милли?

Артур быстро махнул палочкой, накладывая сразу Запирающие и Заглушающие заклинания.

— Гарри, послушай меня… — он глубоко вздохнул, — Гарри… Эти люди стали жертвами… политического механизма. Не перебивай! Суды над ними проходили скоро и тайно. Сначала затягивали расследования, пока про них не забыли, а потом за неделю осудили всех. Понимаешь… — Артур поднялся из-за стола и уставился в окно, — если кто-то из них заговорит, с верхушки Магической Британии покатится много голов. Ты же неглупый мальчик, понимаешь, что не только те, кто штурмовал стены Хогвартса, стояли за преступлениями Волдеморта. Гораздо больше виновных сидит здесь. До сих пор. И они готовы уничтожать любую угрозу своему благополучию и спокойствию в стране. Безопасность требует жертв. Орден Феникса пытался спасти хотя бы детей… И оградить вас. Но… Созданный нами Комитет ничего толком не может…

— За что же мы воевали, Артур? — тихо, почти шепотом спросил Поттер, глядя в одну точку где-то на заваленном бумагами столе. — За что погибло столько людей? Сириус… Фред… профессор Люпин… — он перевел растерянный взгляд на молчащего Артура. — Зачем они все погибли, если ничего не изменилось? Ни-че-го! — Он поднялся. По-мальчишески резко, решительно. — У вас есть список отправленных в лагеря?

— Гарри…

— Я вытащу их оттуда, с помощью Ордена или без него, — тихо, словно на серпентарго прошипел Поттер. — Сегодня в десять я открою камины в доме Сириуса. Сообщите людям… Гарри Поттеру нужны все, кто помнит, за что воевал, и видит, что война не закончилась.

Он развернулся и шагнул к двери.

— Гарри… — хрипло окликнул Артур.

Поттер остановился, но не обернулся.

— Почему ты стер Рону память?

— Ему понравилось то, что там происходило… Я не хочу видеть постоянные усмешки напоминанием о том, кем он стал. Если не придете, пришлите список с совой.

Только когда дверь за Гарри закрылась, Артур Уизли вдруг вспомнил, что не снимал запирающих чар.

Ему нужно было подышать и, отказавшись от мысли о камине, Поттер направился к выходу на улицу.

Налетевший на него у самого входа человек негромко матюкнулся в капюшон и, толкнув плечом, шагнул было мимо, но вдруг остановился:

— Поттер?

Капюшон слетел с головы окликнувшего, и Гарри удивленно уставился на знакомые черты.

— Забини? Ты как здесь?

Блейз мгновенно изменился в лице, кажется, сразу пожалев, что признал бывшего сокурсника.

— Да так, дела. А ты…

— К другу заходил, — отмахнулся Гарри и собирался уже распрощаться, но под ребрами что-то кольнуло напоминанием о вчерашнем. — Блейз, ты как вообще? У вас все хорошо?

Темнокожий красавец, видимо, тоже норовивший поскорее сбежать, вдруг удивленно замер. Оно, конечно, и понятно, с чего это Герою-Победителю интересоваться делами того, кто не осмелился даже выбрать одну из воюющих сторон?

— Нормально, — пробормотал Забини, но получилось это очень неуверенно.

Гарри смутился. Он совершенно не знал, что нужно сказать человеку, которому ты скорее враг, чем просто чужак, и, уж конечно, никак не приятель, чтобы тот вдруг решил поделиться с тобой своими проблемами. Да и с чего он вообще взял, будто всем нужна его помощь?

Неловкую паузу нарушил Блейз, растерянно пробормотав:

— Ну, ладно, Гарри, я пойду, был рад видеть…

— Да, мне тоже пора, — обрадовался Поттер и все же схватил уже разворачивающегося однокурсника за рукав. — Блейз… Ты, если вдруг что нужно… Шли сову… Может, как-нибудь посидим где…

Теперь на породистом лице вместо удивления застыл откровенный шок, однако Забини довольно быстро взял себя в руки (все же чистокровных, видимо, с детства учили справляться с эмоциями) и дружелюбно улыбнулся:

— Хорошо, Гарри. Ты тоже шли сову… Если вдруг что нужно.

— Надменная слизеринская змея, — беззлобно усмехнулся Поттер, поворачиваясь к двери.

— Бестактная гриффиндорская кошка, — вторил ему насмешливый голос Забини.

*

— Грегори, ты чего? Нам нельзя… — прошептал Драко, чувствуя, как Гойл, скользнув под тонкое одеяло, жмется к нему всем телом. — Грегори!

— Холодно, Драко, — пробормотал тот Малфою в шею. — Давай вместе, так теплее…

— Гойл, пошел вон!

— Драко…

— Пошел вон, я сказал! — Драко со всей дури пнул друга в бедро, и тот невольно вскрикнул. — Убирайся!

— Слышьте, идиоты новенькие, — раздалось с соседней кровати, — жить надоело? Если яйца зачесались, валите к Барнзу!

— Блядь, мне просто холодно, — тихо прошептал Грегори, но соскользнул с постели Драко и вернулся к себе.

— Холодно тебе будет в могилке с разорванной глоткой, если твой белобрысый дружок к тебе слишком тесно ночью задницей прижмется, — откликнулось с той же стороны. — И ему похолодает, и нам всем…

В это мгновение распахнулась дверь, и в темном проеме блеснули два красных огонька. Драко почувствовал, как тело мгновенно покрывается испариной ужаса.

— Что за шум?

Малфой услышал, как по казарме прокатился вздох облегчения — подростки отреагировали на человеческую речь.

— Новенькие нарушают, — Драко уже ненавидел эту разговорчивую кровать. — Бычок Гойл приставал к милашке Малфою…

Красные огоньки начали приближаться, и вскоре в темноте вырисовался силуэт мужчины. Оборотень принюхался.

— Кто Гойл?

Грегори испуганно всхлипнул, и охранник тут же шагнул к его постели.

— Зачем ты лез в чужую койку?

— Холодно, — тихо пробормотал Гойл, а оборотень снова принюхался, но потом развернулся и быстро направился к двери.

— Всем спать! Кому холодно, лезьте под одеяло с головой, надышите — согреетесь.

Свернувшись калачиком под невесомым куском ткани, называемом здесь одеялом, Драко пытался «надышать», слушая, как рядом то и дело рвется беззвучными рыданиями дыхание школьного друга. Может, и нужно было промолчать и позволить Гойлу уснуть рядом? Драко был уверен, что парни Грегори не интересовали. Но шутки с подростковыми гормонами и соседством ничем не сдерживаемых оборотней были плохи. Кто его знает, как в утренней полудреме среагируют друг на друга их тела. Так можно невзначай отойти от эротического сна, захлебываясь собственной кровью… Прямо в мир иной и отойти. А туда Драко было рано. У Драко еще были дела здесь.

«Все можно пережить, сын: стыд, боль, страх, — шептал ему отец в той комнате, где он испытал самое большое унижение, самый большой позор в своей жизни. — Главное, выжить. Ты должен выжить, Драко! Любой ценой, любым путем. Пока ты жив, ты можешь изменить исход любой битвы. Умрешь — проиграешь войну!..»

Отец многое ему сказал, но сейчас основными казались именно эти слова. Он будет цепляться за жизнь любой ценой, он найдет способ выбраться отсюда, а потом придумает, как вытащить родителей из Азкабана, и они вместе уедут подальше отсюда… Но это потом. Сейчас главное — остаться в живых!

Поэтому Драко с первого раза запомнил правила, которые им озвучили, как только «малолетние преступники» отдышались после перемещения.

— Приветствую вас, дамы и господа, — насмешливо произнес высокий темнокожий мужчина средних лет, окидывая кучку испуганных подростков ощупывающим взглядом. — Рад, что вы посетили наше скромное увеселительное заведение.

Он шагнул к Драко, взяв его двумя пальцами за подбородок, оценивающе скользнул по тонким чертам взглядом и неопределенно хмыкнул: