Электи все еще хотелось верить, что сателлит и бывшая девушка решили его разыграть, однако, дрожь в голосе Джинни казалась пугающе натуральной, а Драко слишком искренне удивился ее условиям, после чего очень серьезно кивнул: «Думаю, отец согласится на эти изменения».

Стараясь сохранить беззаботность улыбки, Гарри с любопытствующим прищуром уставился на Малфоя: «Ты тоже передумал, мой сателлит?». Драко, кажется, на миг растерялся, но почти сразу, стараясь говорить уверенно, выдавил: «Да. С корректировкой некоторых пунктов, я не буду против подписания тобой этого соглашения, мой Электи».

Условия, не устраивающие Драко, как оказалось, касались лишь одной сферы их взаимодействия с Джинни – ее прикрытия их отношений, а именно пунктов об обязанности Джиневры сопровождать жениха, а потом и супруга, на всех официальных приемах и мероприятиях, не реже раза в месяц появляться с ним в общественных местах, выезжать на совместный отдых не реже раза в два года… «Эти пункты могут однажды оказаться невыполнимыми, например, при рождении ребенка, или по другим объективным причинам. Так зачем они вообще нужны?» - объяснил Малфой непонимающе уставившейся на него Джинни, а Поттер, решив поскорее завершить разговор, не позволив ему выйти из формата хохмы, тут же беззаботно фыркнул: «Все? Можем, наконец, идти на каток? - и, не дожидаясь ответа, схватил Драко за руку и потащил за собой, крикнув Джинни: – Пришлю ответ совой, дорогая!».

Он очень надеялся, что, вернувшись к оставленной компании, им удастся вернуть и потерянное в этом нелепом разговоре настроение. Но Драко вновь смотрел серьезно и задумчиво, да и самому Гарри не удавалось выкинуть из головы «условия» Джинни, как, впрочем, и неожиданное согласие сателлита. В итоге Поттер, сославшись на то, что отказавшийся кататься Малфой замерзает, выловил на льду Криса и распрощался с друзьями.

А сейчас он уже ругал себя, что заговорил об этом вновь. Реакция Драко неприятно кольнула где-то в груди.

- Простая человеческая расчетливость, - тихо повторил Гарри его слова и поднялся с кровати, нужно было заканчивать. - Хорошо. Если моему сателлиту это кажется нормальным… Ты пойдешь в душ?

Драко слегка усмехнулся, не оборачиваясь:

- Мне кажется, или твоя обида на Джинни теперь распространяется и на меня?

Гарри несколько секунд молчал, буравя взглядом его спину.

- Нет, - наконец пробормотал он и тяжело вздохнул. – Просто… Я не ожидал от нее. От меня всем всегда что-то нужно, Драко. Стране, Дамблдору, АИДу, твоим родителям, теперь вот даже Джинни… Я надеялся, что хоть кому-то важен я… Но если даже ты считаешь это нормой…

- Оу, - тихо хмыкнул Драко и потянулся за кочергой, чтобы поправить дрова в камине.

- Что? – Гарри нахмурился.

- Ничего. Продолжай. Ты остановился на моей меркантильности.

- Не на твоей меркантильности, а на твоем понимании меркантильности других, - Поттера начинал серьезно раздражать этот разговор. - Не передергивай. Я знаю, что тебе от меня ничего не нужно…

- Нужно, - Драко обернулся и впился в него изучающим прищуром. - Крису Хогвартс без аконитки устроишь?

Гарри несколько секунд смотрел на него. Малфой издевался? Поделом тебе, Поттер! Взялся ныть любимому о своих обидах на бывшую невесту! Получи, идиот!

Он не нашел ничего лучшего, чем, схватив халат, направиться в душ.

- Всем от тебя что-то нужно, Поттер, - горько бросил ему в спину Драко. – Но почему-то на одних ты за это в обиде, а другим раз за разом прощаешь.

Гарри замер у двери, кажется, у Малфоя тоже были свои обиды…

- Что ты имеешь в виду?

- Я имею в виду твоего дражайшего крестного, Поттер. Его имени в списке использующих тебя я почему-то не услышал. И, думаю, ты не забыл, ты просто предпочитаешь не замечать очевидного.

Гарри обернулся. Ну сколько можно злиться на Сириуса? Неужели это никогда не закончится?!

- Драко, хватит. Сириус знал, что делает. Я жив, Волдеморт мертвее мертвых, на твоей руке больше нет метки. Подумаешь, он немного… - Поттер поморщился, пытаясь вспомнить, как описал свои действия крестный. – Немного попользовал мое тело. Это было ради нас…

- Немного по… - Драко вскочил на ноги, задохнувшись от бешенства. – Немного попользовал?! «Подумаешь»?! Действительно, Поттер! Какая мелочь по сравнению с поистине чудовищными мечтами моих родителей о наших наследниках! Какая безделица по сравнению с низостью Джинни, пожелавшей хоть что-то поиметь за десять лет отданной нам жизни! Он всего лишь попользовал твое тело! Я чуть не сдох над тобой в том гребаном бункере! Ты когда-нибудь держал в объятиях мертвое тело любимого человека? Ты знаешь, что такое тысяча лет ада в одной секунде?..

- Драко…

С каждым словом сателлита у Гарри словно открывались глаза, и действия Сириуса выглядели уже совсем не такими безобидными и правильными, как раньше. Да и реакция Малфоя на «попользовал», обыденно брошенное крестным и воспринятое в тот момент Поттером, как нечто совершенно нормальное, вдруг словно изменила что-то в звучании этого слова, сделав его… Оскорблением?

- Ему можно все, да, Гарри? - продолжал бушевать Драко. - Можно «пользовать» тебя и меня, можно появляться, когда ему вздумается в нашей… О, извини, в твоей! Конечно, в твоей спальне! Можно лезть в нашу жизнь, в наши отношения! Можно подкарауливать меня ночью и выплевывать в лицо кучу гадостей!.. Он все равно будет для тебя непорочным, неприкасаемым! Ему можно все! Он не просто твой крестный, да, мой Электи? Он – твой первый сателлит. Куда мне до него… - Драко развернулся, шагнул к двери и, словно мгновенно остыв, спокойно бросил: - Я посмотрю, лег ли Крис. Иди в душ.

Он вышел, слегка хлопнув дверью, а Поттер так и остался стоять, глядя в одну точку и пытаясь понять, что он только что слышал.

- Мать твою - Вальбургу, - прохрипел Электи, наконец, осознав, что за его спиной у сателлитов, кажется, шла негласная война. – Сириус Блэк! А ну, иди сюда, Бродяга! Сию же минуту!

- Он тобой манипулирует, малыш, - раздался со стороны окна родной до безумия голос, и Гарри резко обернулся.

Сириус сидел на подоконнике и напряженно всматривался в лицо парня.

- Хочешь сказать, он солгал? – тихо прорычал Гарри. – Драко придумал, что ты хамил ему?

- Хамил? – Сириус спрыгнул с подоконника. - Я помог твоему беспомощному сателлиту открыть сок! Извини, малыш, что я не расшаркивался перед ним, а говорил как мужчина с мужчиной! Не знал, что он у тебя такой нежный!..

- О чем?

- Что?! – всплеснул руками призрак.

- О чем ты говорил с ним, Сириус? – Гарри смотрел на него исподлобья, медленно сжимая кулаки.

- А… О тебе, о любви к тебе, об обязанностях сателлита… - с совершенно невинным видом начал перечислять Бродяга, и Поттер, закрыв глаза, медленно выдохнул:

- Уходи.

Призрак мгновенно осекся и растерянно уставился на него.

- Гарри…

Это было тяжело, но именно этого ждал от него Драко: он должен был сделать выбор… И именно такой выбор был правильным.

- Уходи, Бродяга. Уходи и больше не возвращайся. Тебя не должно быть здесь.

- Малыш… Не надо! А если что-то случится?.. Гарри, я…

- Это моя жизнь, Сириус! Ты принял свое решение. Ты отказался от нашей связи, чтобы я жил. Так позволь мне прожить эту жизнь! Не лезь в нее! Уйди!

Призрак скользнул к нему и ласково провел по лицу полупрозрачными пальцами. В груди предательски ныло сердце, а в горле стоял ком слез. Он так долго мечтал, чтобы Сириус вернулся к нему хотя бы так, хотя бы призраком. Он столько ночей провел в слезах, умоляя смерть сжалиться и вернуть ему единственного по-настоящему близкого, дорогого… любимого человека. И сейчас, когда тот стоял рядом и с нежностью заглядывал в глаза – Гарри сам заставлял его уйти, выкидывал его из своей жизни, обрекал их на расставание… Возможно, очень долгое расставание.

- Я люблю тебя, котенок, - тихо прошептал Сириус.

Поттер только молча кивнул и сжал в пальцах выскользнувшую из рукава палочку.