Конечно возникал! И Драко давно уже ответил сам себе, что эту систему придумал какой-то старый педофил, и работают в ней ему подобные. В противном случае им действительно просто отвели бы место для безопасной мастурбации, и проблема с оборотнями была бы решена.
Видимо все эти мысли отразились на лице Драко, потому что Барнз насмешливо хмыкнул и убрал руку с его колена.
— Знаете, Малфой, памятуя о рисунке на вашем предплечье, я рискую вызвать на себя бурю негатива, но все же скажу вам, что магглы во многих вопросах продвинулись гораздо дальше увязших в болоте магических удобств волшебников. В том числе и вопросы работы человеческого тела магглы изучили гораздо глубже наших колдомедиков. Так вот, Малфой, правила, согласно которым заключенным надлежит снимать сексуальное напряжение в строго отведенном месте, в строго отведенное время и строго отведенным способом, а конкретно — с минимальной стимуляцией полового члена, — Драко ненавидел свою белую кожу, быстро откликающуюся на любые эмоции изменением цвета, — продиктованы открытиями маггловских ученых в области физиологии и психологии. Проще говоря, в вас вырабатывается привычка, так называемый условный рефлекс, снижающий вероятность незапланированных вспышек возбуждения, осознанных или неосознанных попыток доставить себе удовольствие самостоятельно. Согласитесь, одно дело, когда искушение получить удовольствие легко ложится в руку, и совсем другое, когда до него не так-то просто добраться. Через пару месяцев систематических посещений медотсека вы поймете, что без моих пальцев вам уже чего-то не хватает, и вскоре даже в душе у вас не возникнет и мысли поласкать себя, потому что до нужных мест добираться там неудобно. А значит, уровень безопасности в лагере будет гораздо выше, например, нынешнего.
Щеки Драко пылали против его воли.
— И… Что же мне делать, когда я отсюда выйду?.. — хрипло выдавил он.
Барнз усмехнулся и поднялся с кушетки.
— А вы оптимист, Малфой… Время! Раздевайтесь, вещи на стул. Будете готовы, ложитесь на кушетку на левый бок…
Колдомедик больше не обращал на него внимания, занявшись какими-то бумагами на столе, а вскоре и вовсе выйдя за дверь. Драко снял одежду, потоптался у кушетки, размышляя, правильно ли он понял указания Барнза и, решив все же дождаться его, присел на край.
— Малфой, вы не знаете, где у вас левый бок? — Барнз вошел, толкая перед собой вертикально стоящую на подставке с колесиками трубу с крючками наверху, на одном из которых висело какое-то подобие резиновой сумки с длинным тонким шлангом, идущим из ее дна.
Драко смотрел на него исподлобья, ощущая, как в солнечном сплетении растет тугой комок страха.
— Что… Это?
— Вода, Малфой, это простая теплая вода, — нараспев проскрежетал Барнз, подвозя пугающую неизвестностью штуковину к кушетке. — У нас нет магии, у магглов тоже ее нет, вот приходится очищать место работы придуманным ими способом. Ложитесь. И хватит уже дрожать, вы замерзли?
— Не… не знаю… Немного…
Барнз надавил ему на плечо, заставляя опуститься на кушетку.
— На левый бок, ноги подтяните к себе… Вот так… Все, расслабьтесь…
Когда ему в анус протиснулся твердый наконечник, Драко вздрогнул и напрягся, а когда следом внутрь потекла теплая вода — охнул и испуганно потянулся к шлангу.
— Тихо, тихо… — колдомедик поймал его за запястье. — Не надо резких движений, это просто вода… Все хорошо, Драко, мы просто промоем кишечник…
Барнз разговаривал с ним как с пятилетним ребенком, успокаивал, поглаживал по плечу, порой прикрикивал, поддерживая наконечник, непроизвольно выталкиваемый мышцами. Спазмы в животе заставляли Малфоя покрываться испариной, тихо умоляюще поскуливать и сучить ногами.
— Немного еще, Драко, совсем чуть-чуть… — Барнз поглаживал его по раздутому, словно у беременной женщины, животу и внимательно следил за пустеющей емкостью.
— Не могу… Не могу больше… Пожалуйста… — не выдержав, Драко все же заплакал, кусая губы и до белых костяшек сжимая край кушетки.
— Ну, все, все, Малфой. Ну, что вы как маленький, успокойтесь, — колдомедик надавил на резиновую емкость, выжимая из нее остатки воды и вновь погладил Драко по плечу. — Все, Малфой, я вытаскиваю шланг, постарайтесь не упускать… Ведро за ширмой.
Вот теперь Драко знал о стыде все! Выйдя наконец из-за ширмы, он не мог поднять глаз на Барнза. Колдомедик невозмутимо что-то писал, будто только что совсем рядом с ним никто не издавал таких позорных звуков.
Малфой тихо всхлипнул, и Барнз обернулся.
— Все? Хорошо, давайте в кресло.
Драко почувствовал, как изнутри поднимается волна истерики. Он отрицательно замотал головой, пятясь к двери и чувствуя, что ему вдруг перестало хватать воздуха. В глазах наблюдающего за ним колдомедика мелькнули понимание происходящего и… жалость. Он быстро шагнул к Драко, поймал его за худое плечо и, дернув к себе, сжал в объятиях.
— Тише, Драко, тише… Ничего страшного не происходит… Здесь больше никого нет, Драко, только я, а я врач, не надо меня стыдиться… Драко… Драко, тише, все хорошо… Я не сделаю больно, ну, хватит, мальчик…
Что-то щелкнуло внутри Малфоя, и он, резко дернувшись, вырвался. Истерика отпустила так же быстро, как нахлынула, внутри стало пусто и холодно. Он вытер глаза и уверенно шагнул к креслу. Колдомедик, слегка прищурившись, с интересом наблюдал, как Драко забирается на непривычный еще для него агрегат и с отрешенным лицом разводит худые ноги, упираясь пятками в подставки.
— А вы не так просты и беззащитны как кажетесь, Драко Малфой, — хмыкнул Барнз, натягивая перчатки и подходя к подставленной ему заднице. — И это хорошо. Давайте… Тужимся…
Драко закрыл глаза и попытался вспомнить ласки единственного человека, с кем у него успело случиться подобие секса в его короткой и наполненной чем угодно, кроме юношеских удовольствий, жизни.
Нет, он не любил Блейза… Во всяком случае, не испытывал к нему того, о чем пелось в песнях и писалось в книгах. Забини просто был самым родным ему человеком после родителей. Они вместе выросли, вместе воевали в школе с Гриффиндором в этой нелепой детской войне, Блейз был рядом, когда Люциус попал в Азкабан, Блейз был рядом, когда в Малфой-Мэноре стало страшнее, чем в аду, потому что сам Дьявол поселился в их доме… Блейз был рядом… Всегда, всю его жизнь… И когда во время очередной истерики Малфоя Забини привычно сжал его в объятиях и вдруг стал сцеловывать слезы с лица, шепча что-то о самом родном и любимом мальчике, Драко не остановил его. Он подставлялся под поцелуи и ласки, ловил всеми клеточками бледной кожи его нежность, позволял касаться себя там, где никогда еще никому не позволял, и испытывал от этого жгучее, нереальное удовольствие. Он не любил Блейза, но Блейз был единственным, кто мог сейчас помочь ему забыться, он был единственным, с кем Драко когда-то было хорошо…
Он кончил молча, сильно стиснув подлокотники, до синевы закусив губу и резко двинув задом навстречу пальцам Барнза.
Колдомедик дождался, когда ослабнут мышечные спазмы и, осторожно освободив пальцы, отошел от кресла.
— Вы справились, Малфой, — произнес он, снимая перчатки. — Кажется, вас больше не пугают мои пальцы?
Драко бросил на него хмурый взгляд, отмотал пару бумажных полотенец, лежащих рядом на столике для инструментов, и вытерев живот, поднялся с кресла.
— Вода сильнее… — буркнул он.
Барнз слегка улыбнулся.
— Привыкнете и к воде… О ком вы думали? — спросил он словно между прочим, рассматривая торопливо одевающегося Малфоя.
— Не о вас, — коротко огрызнулся Драко.
— Малфой, не грубите, — мягко улыбнулся Барнз. — У вас уже был кто-то?..
— «Кто-то» кто? — усмехнулся Драко, отвечать правду он не собирался, поэтому решил съязвить. — Кто-то, кто имел меня в зад? Дайте-ка вспомнить… — он притворно задумался, — А… Да! Был один, — и зло выплюнул, — Гарри-Мать-Его-Поттер! Я свободен?
— Свободны, Малфой… — задумчиво откликнулся Барнз, и Драко выскочил в коридор, громко хлопнув дверью.
