Наруто почувствовал, как что-то легонько ударило его в спину и удивлённо повернул голову. По его спине осыпалась волна откуда-то взявшегося песка.

— Скажи, куноичи-чан, как тебя зовут?

— Т-темари из Песка.

— Так вот, Темари-чан, то, как ты поступила — нехорошо. Но, к счастью, это поправимо.

Наруто раздражённо притопнул ногой: почему-то зашевелившийся песок на полу брызнул в стороны и замер в неподвижности. Затем он обрушил удар на лицо той, кто с этого дня просто обязана стать гораздо лучшим человеком. И Наруто Узумаки об этом обязательно позаботится!

*

Наруто Узумаки словно парил на крыльях! Сакура-чан была цела и невредима, она была весёлой и улыбалась. Самое главное, что Сакура-чан поблагодарила Узумаки, сказав, что без выкриков Наруто она бы Ино проиграла. Наруто ничего не понял, но на всякий случай раздулся от важности и стал с нетерпением притопывать по земле, в надежде, что сейчас будет его бой. Рядом почти что дымился в предвкушении последующего поединка Толстобровик. Их обоих ждало разочарование.

Следующим боем было сражение Шики и той самой куноичи Звука, что встретилась им на поляне. Шикамару пользовался своими тенями, куноичи кидала сенбоны (не так круто, как Хаку-чан!) с колокольчиками, болезненно напомнившими Наруто об экзаменах на генина. Что же происходило на арене Наруто так и не понял — Шикамару любил много говорить, а противница в этом не отставала. Наруто смутно помнил, что такое гендзюцу, Какаши-сенсей вроде бы его применял, но Узумаки не был уверен, когда. Но, как бы то ни было, эта штука подействовала на Шикамару, он рухнул на колени. Куноичи Звука начала объяснять, что она сделала, но это было связано с какими-то глупостями, какими-то внутренними ушами (ведь даже идиоту понятно, что ухо снаружи!), поэтому он не обратил внимания.

Наруто изо всех сил болел за своего друга, он всем сердцем хотел помочь, но его противница не делала ничего неправильного, она просто шла к победе, и Наруто, скрепя сердце, одобряюще кивнул.

Впрочем, как оказалось, он недооценил Шикамару. Пока куноичи болтала, он провёл своё дзюзцу сквозь тени нитей, соединяющих её руки с колокольчиками, а затем просто вырубил её, заставив удариться головой об стену. И пусть это было как-то просто и тупо, но все равно, победа — это круто!

Но как только табло показало следующих противников, Наруто забыл обо всём: это был бой его, Наруто Узумаки, следующий маленький шаг к посту Хокаге! Оставалось только навалять Кибе и показать, кто круче всех!

Киба Инузука слишком любил выпендриваться — вот и сейчас, он для чего-то притащил своего Акамару. Во-первых, щенок бы путался под ногами и мешал. Во-вторых, это было двое на одного. Но проктор быстро прояснил, что животные и насекомые считаются оружием шиноби и разрешены, что всё честно.

Сам бой пролетел перед Наруто как в каком-то тумане. Киба превращался в полуживотное, он стал гораздо быстрее и сильнее и Наруто пришлось бы туго, не услышь он крики поддержки Сакуры-чан. Наруто пришлось импровизировать, хитрить и изворачиваться, использовать Хенге и теневых клонов. Узумаки считал, что двое на одного — нечестно, но, как оказалось, нинкен считается оружием шиноби, поэтому животные и насекомые не запрещены.

Наруто в тот момент пожалел, что с ним нет Хаку-чан — ведь она тоже считала себя его орудием, а значит по правилам разрешена!

Киба был сильнее, поэтому пришлось действовать хитростью. Несколько блестящих комбинаций будущего Хокаге (к примеру, с превращением в Акамару и кусанием Кибы, либо же превратиться в клона Кибы, а затем, после того, как тот распознал подделку по запаху — в избитого и поверженного нинкена) — и вот, Киба становится испытателем нового комбо Наруто Узумаки!

И как идеальное завершение этого прекрасного события — Хината-чан, заботливо протягивающая ему коробочку с целебной мазью!

========== Глава 10 ==========

Самым раздражающим, а иногда просто выбешивающим человеком Наруто всегда считал Саске. Учиха был надменным, он был самодовольным, часто смотрел на всех свысока. Наруто никогда не думал, что кто-то сможет превзойти Саске в этом достижении. Он ошибался.

Когда начался бой Хинаты-чан и напарника Толстобровика, Наруто сначала удивился, увидев на табло одинаковые фамилии. Но когда Хината-чан назвала противника «братиком», изумлению Наруто не было границ. Толстобровик и Какаши-сенсей быстро прояснили ситуацию — Нейджи и Хината были двоюродными братом и сестрой, вот только Хината принадлежала к главной ветви клана, а Нейджи — к побочной. Наруто считал, что им будет трудно поднять руку на родного человека, но Толстобровик вновь прояснил, что побочная ветвь ненавидит главную, это обозначало, что у Нейджи преимущество перед доброй Хинатой-чан.

А затем Нейджи заговорил. И Наруто понял, что большего мудака он не встречал в своей жизни, несмотря на обширный опыт, на то, что он сталкивался с нукенинами, предателями, головорезами, тиранами и трусами.

Нейджи был самым мерзким, самым отвратительным созданием в мире. Каждое его слово было пропитано ядом и гнилью, то, что он говорил было отвратительно и оскверняло всё, во что Наруто верил всем сердцем.

В ушах Наруто звучала дикая какофония, жутчайший диссонанс из скрежета пенопласта, стона несмазанных ворот, писка недосягаемого комара и звучания расстроенного сямисена в руках безухого дилетанта. Узумаки пытался даже представить, что Нейжди — женщина (ведь он вёл себя хуже даже самой глупой бвабва), но даже с его длинными волосами он не казался никем иным, как мужчиной (что не мешало ему быть мудаком). О, как же Наруто жалел, что Великое Тайдзюцу было таким избирательным!

Началось всё со смехотворного упрёка Хинаты-чан в доброте и сострадании. Наруто, встречавший это явление очень редко и только у считанного по пальцам одной руки людей, даже зажмурился от возмущения. Затем этот мудак сказал, что люди не могут измениться, что неудачники останутся такими, несмотря на приложенные усилия — это была полная ерунда, противоречащая всему, во что Наруто верил, к чему все эти годы шёл, сцепив зубы.

Затем этот мудак сказал, что изменить свою судьбу невозможно, и Наруто не выдержал.

— Судьбы не существует! Хината-чан, наваляй ему!

Хината подняла глаза.

— Наруто-кун…

— Мне больно на это смотреть! Покажи ему, чего стоишь!

И Хинату словно подменили. Она твёрдо кивнула Наруто и встала в какую-то очень крутую стойку. Толстобровик пояснил, что это клановый стиль Хьюга, сильнейшее тайдзюцу селения. Наруто расхохотался от такой нелепости. На удивлённый взгляд круглых глаз Толстобровика он только махнул рукой — уж ему-то хорошо известно, какое тайдзюцу доступно только самым крутым Хокаге!

Но в любом случае, Хината была великолепна и смертоносна. Она двигалась со скоростью молнии, руки её мелькали так быстро, что превращались в размытые полосы. Наруто с неудовольствием подумал: если бы ему довелось столкнуться с этой девушкой, задницу его, крутейшего будущего Хокаге, надрали бы с поразительной лёгкостью.

Наруто во все глаза следил за поединком, краем уха слушая пояснения сенсеев о клановом стиле, который был предназначен для атаки внутренних органов и каналов чакры, и время от времени издавал подбадривающие вопли. Какаши-сенсей что-то рассказывал про особые глаза, способные видеть какие-то каналы, но это было слишком сложно, так что он просто решил, что Хината-чан крута.

А затем, когда Хината вроде бы попала в Нейджи, тот впечатал ладонь ей в грудь. Изо рта девушки брызнула кровь, и она пошатнулась. Пальцы Нейджи пробежались по её руке, а затем засранец задрал рукав сестры. Предплечье Хинаты было покрыто небольшими синяками.

Тем временем Какаши-сенсей рассказывал насчёт тенкецу, что есть особые точки, которые не может видеть даже Шаринган, которые поразил засранец Хьюга. Для Наруто это было слишком непонятно, поэтому он сосредоточился на происходящем на арене.