- "Попсиховал немного и хватит" - Подумал качок и отправился домой. Дома его ожидал пост.

Глава 8. см. название главы 7

.

На столе уже дожидались два конверта. Один с символикой дорожного отдела, на втором красовался адрес центра социальной защиты. Инспектор первым делом подошёл к вешалке, снял с неё плечики, одел на них пиджак и вернул на место. Может с годами он стал сентиментальным, а может просто бережливым, но пиджак от подаренного женой костюма, помять не хотел. Только после этого он уселся в кресло и стал изучать конверты. Инспектор догадывался что находится в обоих.

Узбек-самоубийца интересовал его не так сильно, как престарелый носитель канистры и потому он решил начать с последнего. Аккуратно вскрыв конверт, он вытряхнул из него несколько листков: копии бланков, заключения экспертизы, заявлений в полицию. Инспектор не спеша изучил каждый лист. Вскоре он знал, что предполагаемого свидетеля зовут Мафусаил. Кажется, так звали деда библейского Ноя, который прожил аж девятьсот шестьдесят девять лет.

- "Если перевернуть первую и последнюю цифры в возрасте Мафусаила, то получится число зверя. Любопытно" - Заметил инспектор, изучая документ.

Мафусаил Никонорович. Фамилия написана неразборчиво. Эмигрант. Подобно перелётной птице перебрался сюда из Советского Союза вскоре после распада. Натурализированный немец, затем натурализированный японец, а после репатриант по принуждению. Имеет две судимости. Одна судимость по статье 58-1 УК РСФСР в редакции 1926г, вторая по статье 213 пункт 2 УК РСФСР в редакции 1960г. Инспектор понятия не имел, какие правонарушения представляют собой статьи из уголовного кодекса чужого и уже почившего государства. А зря...

Дальше. Зарегистрирован свидетель в "Русском районе", где проживал с семьёй, но последние несколько лет вёл бродяжнический образ жизни. Первое время родственники били тревогу и пытались хоть как-то повлиять на старика, но безуспешно и в конце концов смирились и больше заявлений о пропаже не подавали. Где проживает на сей момент, неизвестно. Не работающий пенсионер, пособия регулярно переводятся на банковский счёт. Психических отклонений не имеет и при этом круглосуточно носит с собой десятилитровую канистру. Заключение датировано девяносто седьмым годом.

Странный старик. Периодически на него поступали заявления в полицию от персонала одной из заправок на окраине. Полоумный гражданин мира ежедневно приходил на заправку и требовал залить ему полную канистру дизельного топлива. Платить он само собой отказывался, но факта хищения так ни разу зафиксировано не было. Телефон заправки указан не был, только адрес.

Инспектор уже начал думать, что грош цена такому свидетелю. Скорее всего он будет отнекиваться от всего на свете. А если нет? В таком случае в суд он придёт с канистрой и его показания очень быстро опрокинет даже выпускник юридического университета, уличив свидетеля в невменяемости. С другой, стороны минимум, что от него требуется это обрисовать нападавшего, раз уж никто из потерпевших не потрудился разглядеть его практически в упор. А после задержания хотя бы неформально опознать извращенца и тогда инспектор будет сутками, без перерыва на трапезу и сон, допрашивать этого жалкого цирюльника-недоучку. Он у него не то что заговорит, а запоёт. А там уже дело как-нибудь да склеится.

Следующий конверт таил в себе компакт-диск и копию протокола дорожно-транспортного происшествия. Инспектор осмотрел гудевший под столом древний системный блок. Привод для чтения дисков, естественно, отсутствовал. В последний раз техническим прогрессом он интересовался ещё в начале тысячелетия и потому ожидал получить запись на видеокассете. Кажется, в конференц-зале был один из этих новомодных плееров. Вернув копию протокола и диск в конверт, инспектор направился к двери. Выйдя из кабинета он на своё счастье наткнулся на начальника участка.

- Какая удача, что я застал вас в участке. - Воскликнул отец-командир. - Как у вас обстоят дела с поимкой таинственного брадобрея?

В словах начальника не было и капли сарказма. По мнению инспектора, он являлся одним из немногих однозначно положительных коллег.

- Есть кое какие подвижки. - Уклончиво ответил тот.

- Кое какие? Поймите, ни в коем случае не хочу на вас давить, но из министерства требуют улучшения статистики. - Лицо начальника приняло виноватый вид. - Да, знаю, дело крайне глупое, однако, раз есть пострадавшие, мы обязаны на это отреагировать.

- Я и реагирую. Опрашиваю жертв, ищу улики, свидетелей. Кстати, в последнем эпизоде появился свидетель. Правда, сначала его ещё предстоит поймать. - Доложил инспектор.

- Очень хорошо! Надеюсь, что скоро вы его поймаете... - Начальник осёкся. - Я имею ввиду их, свидетеля, а вслед за ним и извращенца. Если нужно будет какое-нибудь содействие, не стесняйтесь обращаться, сделаю всё, что в моих силах.

- Даже так? Отлично! - Инспектор решил перейти в контрнаступление. - Ну тогда вести ещё одно расследование.

- Снова за своё, да? Вы и так уже заняты в одном, зачем вам ещё нагрузка?

- Затем, что вместо того, чтобы ловить нормальных преступников я!..

Инспектор уже приготовился к словесной баталии, но начальник, предвидя поражение в споре, решил сэкономить себе миллионы нервных клеток и не дал ему продолжить.

- Сдаюсь! Будете параллельно заниматься недавним убийством в промзоне. Вы, наверное, уже в курсе произошедшего?

- Изрезанный мужчина? Самую малость.

- Да. Но не в одиночку само собой, будете работать в паре с капитаном Лодыгиным.

Линдквиста, внезапно добившегося своего, даже не расстроила необходимость работать с капитаном. Лучше он будет занят делом под аккомпанемент глупых капитанских шуток, чем целыми днями просиживать штаны в кабинете, в ожидании, когда появится ещё одна жертва с детским личиком.

- Когда я могу приступить?

- Сразу же после того, как разделаетесь со свидетелем.

Начальник не хотел показаться грубым, но решил закончить разговор пока его не вынудили пойти на ещё какие-нибудь уступки.

- А теперь извините, я должен идти. В течении дня я извещу капитана, потом он введёт вас в курс дела... Всё как обычно.

Заметив по выражению лица, что у инспектора есть ещё вопросы, он решил не церемониться и попрощался уже удаляясь. Тот молча проводил начальника взглядом.

- "Удивительно, как просто всё оказалось" - Подумал он.

Вспомнив о компакт-диске, инспектор проследовал в конференц-зал, в надежде всё-таки просмотреть запись.

Просторное помещение обладало исключительно минималистичным убранством. Три десятка стульев, трибуна, огромный плоский телевизор с торчащими из него ворохом проводов, да плеер. Органами управления плеер не сильно отличался от знакомого ему видеомагнитофона, и инспектор быстро разобрался что к чему.

Компакт-диск содержал шесть видеофайлов. Четыре с камер наблюдения на перекрёстке и два с уличных, по пути шествия узбека. Записи были лишены цвета, низкое разрешение делало их похожими на телепередачи, когда телевидение только-только вошло в дома людей, звуковые дорожки отсутствовали как таковые. Не смотря на плохое качество, всё происходящее на огромном экране, давало чёткое представление о том, как узбек попал в больницу.

Сверяясь с протоколом, он потратил почти полтора часа на просмотр, но ничего нового или интересного так и не увидел.

Быстрым шагом узбек зашёл в подворотню и проторчал там целый час. Чем он занимался в этот отрезок времени? Об этом он расскажет инспектору сам, но несколько позже. Спустя час узбек вышел из подворотни, прошёл в направлении перекрёстка несколько метров, остановился, несколько секунд смотрел под ноги, не поднимая головы покрутился на месте, после продолжил движение. Сделав несколько шагов, он снова застыл, обернулся будто его окликнули. Инспектор сделал мысленную заметку, что об этом моменте стоит спросить узбека отдельно. Дальше какая-то ни было логика из действий пострадавшего полностью исчезла. Сорвавшись с места, он побежал в сторону перекрёстка на котором и был сбит. Из автомобиля выскочил водитель и, держась за голову начал, метаться между помятым железным конём и лежащим на асфальте помятым самоубийцей. Собрались зеваки, кто-то вызвал скорую помощь. Дальше инспектор смотреть не стал.