Annotation
С аннотациями у меня беда. Это история одного очень глупого преступления, повлёкшего за собой череду не совсем ординарных событий.
Докучаев Алексей
Глава 1. Альфа.
Глава 2. И даже в смерти он не обретёт покой.
Глава 3. Тропа позора.
Глава 4. О вреде предрассудков.
Глава 5. Посвящается упорствующим.
Глава 6. Немного занудства
Глава 7. Каждый день
Глава 8. см. название главы 7
Глава 9. Человек без воображения.
Глава 10.
Глава 12.
Глава 13.
Глава 14.
Глава 15.
Глава 16. Чуть-чуть экстремизма и капелька насилия.
Глава 17.
Глава 18. Теперь уже можно или долина нефритовых стержней.
Глава 19.
Глава 20. Омега.
Докучаев Алексей
Uzbekiada
Здравствуй, дорогой читатель. Данное "произведение" не преследует цели кого-то обидеть, разжечь межнациональную рознь и т.д. Ни в коем случае не стоит воспринимать всерьёз написанное. Так же не стоит читать "это" в плохом настроении. Моей целью было развлечь читателя и только.
Преамбула.
Вы молоды? Только честно? Если вы молоды и вам не больше тридцати, то оглянитесь вокруг, и, вполне возможно, увидите узбека среди сверстников. Нет, цвет кожи и гражданство здесь не играют особой роли, важна только идея. Порой маниакальная. Одержимость сбежать из отчего дома, покинуть малую родину с тем, чтобы найти новую, пожертвовать усилиями старшего поколения, пренебречь будущим поколением. Глубинка не устраивает узбека. Крохотные города наводят на него скуку, уныние. Именно узбек и никто иной достоин носить гордое имя "Легион". Он всегда молод, стремится поработить мегаполис, имеет миллионы лиц, разговаривает на сотнях разных языков, наделён первичными признаками обоих полов. Узбек хрупок в частности и несокрушим в целом. Он неистребим, потому что узбек и есть сама идея. Узбек был, есть и будет. Узбек бежит. Узбек терпит... Узбек терпит крах.
***
А теперь, не размениваясь по мелочам, приступим!
Глава 1. Альфа.
Работа в крупной корпорации начальником одного из множества мелких отделов, не мешала самомнению одного узбека расти со скоростью расширения вселенной. Да, тот самый хрестоматийный узбек. Он относительно молод, пребывает в совершенно неуместной уверенности в собственной исключительности, и он бородат... Он родился, он вырос, но так и не смог умереть в сельской местности. Его ждало нечто большее, более осмысленное. Его ждала урбанизация.
Кажется, это было несколько лет назад. Так и есть. Несколько лет назад, когда он перебрался из села в крупный город, то даже не подозревал сколь быстро маленький кораблик, перегруженный чаяниями соприкоснуться с гламуром и прочими атрибутами сладкой жизни, разобьётся о рифы из предрассудков и банальной жадности. Город оказался не рад узбеку, но был великодушен ровно настолько, что позволил найти угол, из которого никто не выгонял, и должность клерка. У него не было личной жизни, только дом и работа.
Как это выглядело. Помещение светлое и просторное. Столы, стулья, пробковые доски с графиками, древние компьютеры. Утром в помещении материализовывались люди, устраивались на своих местах, не забыв ссутулиться, и начинали заниматься тем же, чем и всегда.
Прилежно составляя отчёты, заполняя ведомости и накладные, перекладывая макулатуру с одного места на другое, передавая её же в другие отделы, в мечтах о тёплых странах, досужих разговорах и мелких интригах, уничтожая тонны сублимированного кофе ежегодно, сотрудники проводили по восемь часов в сутки. И это, на полном серьёзе они называли работой! И при этом умудрялись уставать! Печальное зрелище. Сизифов трудом не приносил пользу ни совету директоров, ни акционерам в виде дивидендов. Их труд не имел смысла. Сам отдел не имел ценности так как мог быть легко, практически без ущерба, изъят из экосистемы корпорации. Всё, что он давал работающим в нём сотрудникам был ежемесячный оклад, квартальные премии, если заслужат, ежедневную восьмичасовую занятость и радость в виде пятничных возлияний. Над всем этим главенствовал узбек.
Несколько лет назад, начав, как и все остальные с перемещения в пространстве целлюлозных торосов, он, как и всякий амбициозный карьерист, путём лизоблюдства и не очень красивых поступков дослужился сначала до зама, а затем и до начальника отдела. Казалось бы, жизнь удалась, однако, частенько сидя в личном - вы только задумайтесь - личном кабинете, узбек поглаживал свою бороду, свою гордость, думал о том, что сейчас является лишь очередным звеном почти в самом конце длиннейшей цепи. Цепи из множества самых разных металлов. Звенья в ней были из меди, латуни и не только. Чем выше звено, тем благороднее метал звена, вплоть до платины и иридия. На самом деле это была лишь цепь из пинков от сильного к слабому и жалоб от всех остальных исключительно к нему. Чётко поставленная цель предписывала постоянное движение по проклятой цепи исключительно вверх, заставляя узбека трудиться по две смены и страдая от дефицита витамина D, покидать работу затемно.
***
В этот роковой вечер, закончив наконец очередной отчёт и прокрутив в голове сценарий завтрашнего подхалимажа перед следующим "звеном", узбек вышел из кабинета. Удовлетворённо, словно подле ног лежал не обыкновенный линолеум, а буквально вспаханный сотнями тысяч сапог берег реки Мёз (см. Битва при Вердене), он окинул взглядом помещение отдела. Трупы уже убрали, но самые стойкие всё ещё штурмовали видимую только им одним линию тяжёлой эшелонированной обороны. Противопехотные служебные записки, многокилометровые витки объяснительных, волчьи ямы, припорошенные случайными поручениями... Они рвались сквозь всё это безобразие к победе, погибали самым нелепым образом, и получив медицинскую помочь в виде очередной чашки растворимого кофе, вновь бросались на укрепления. Будучи плохим полководцем и таким же плохим руководителем, узбек даже не подумал прогнать несчастных домой, а лишь сделал в уме насмешливую заметку вынести устную благодарность задержавшимся борцам за финансовые показатели или даже торжественно вручить виртуозам калькулятора и компьютерной мыши по именному степлеру. Сам он, естественно, предпочёл не задерживаться.
Сонный охранник с необъятной талией, любезно проводил до главного входа, запер дверь и удалился. Стоя под зонтом, он озирался по сторонам. Улица безмолвствовала. Задержавшись на работе дольше чем обычно, узбек обнаружил, что общественный транспорт уже не работает, а поймать такси не является возможным за неимением такового в пределах видимости. Поздний вечер, плавно перетекающий в безлунную ночь, делал улицы совсем безлюдными, как назло с самого утра накрапывал мелкий, противный дождь. С каждой минутой времени на сон оставалось всё меньше и меньше, и узбек решил не привносить в свою жизнь новизны, поэтому быстрым шагом пошёл знакомой дорогой домой.
