«Из множеств людей, погибших за колдовство на кострах Германии в течение первой половины семнадцатого века, было много таких, чье преступление заключалось в их приверженности к религии Лютера, – говорит Т. Райт, – <…> и мелкие князья были не против ухватиться за любую возможность пополнить свои сундуки; <…> наиболее преследуемыми являлись лица, обладающие значительными состояниями <…>. В Бамберге так же, как и в Вюрцбурге, епископ являлся суверенным князем в своих владениях. Князь-епископ, Иоанн Георг II, который правил Бамбергом, <…> после нескольких безуспешных попыток выкорчевать лютеранство, прославил свое правление серией кровавых ведьминских процессов, которые опозорили летописи этого города <…>. Мы можем получить некоторое представление о деяниях его достойного агента[113] по утверждениям наиболее достоверных источников о том, что между 1625 и 1630 годами состоялось не менее 900 процессов в двух судах Бамберга и Цейля; и в статье, опубликованной властями в Бамберге в 1659 году, сообщается, что количество лиц, которых епископ Иоанн Георг предал сожжению на костре за колдовство, достигло 600»[114].
Сожалея о том, что недостаток места не позволяет нам опубликовать полностью один из наиболее интересных в мире списков ведьм, приговоренных к сожжению, мы тем не менее приведем несколько выдержек из подлинного списка, отпечатанного в хауберовской «Bibliotheca Magica». Одного взгляда на этот ужасающий каталог убийств во имя Христа достаточно, чтобы убедиться, что из 162 сожженных горожан половина обозначена как чужие (т. е. протестанты) в этом гостеприимном городе; а среди другой половины мы находим тридцать четыре ребенка, старшему из которых было четырнадцать лет, а самый младший был младенцем д-ра Шютца. Чтобы этот перечень был короче, мы приведем только отдельные случаи из каждых двадцати девяти сожжений[115].
Сжигание ведьм и аутодафе малых детей
В первом сожжении – четыре человека.
Вдова старого Анкера.
Жена Либлера.
Жена Гутбродта.
Жена Хекера.
Во втором сожжении – четыре человека.
Две чужие женщины (имена неизвестны).
Старая жена Бевтлера.
В третьем сожжении – пять человек.
Тунгерслебер, менестрель.
Четыре жены горожан.
В четвертом сожжении – пять человек.
Чужой мужчина.
В пятом сожжении – девять человек.
Лутц, знаменитый лавочник.
Жена сенатора Баунаха.
В шестом сожжении – шесть человек.
Жена толстого портного.
Чужой мужчина.
Чужая женщина.
В седьмом сожжении – семь человек.
Двенадцатилетняя чужая девочка.
Чужой мужчина, чужая женщина.
Чужой управляющий (Шултхейсс).
Три чужие женщины.
В восьмом сожжении – семь человек.
Сенатор Баунах, самый толстый горожанин Вюрцбурга.
Чужой мужчина.
Две чужие женщины.
В девятом сожжении – пять человек.
Чужой мужчина.
Мать и дочь.
В десятом сожжении – три человека.
Штейнахер, очень богатый человек.
Чужой мужчина, чужая женщина.
В одиннадцатом сожжении – четыре человека.
Двое мужчин и две женщины.
В двенадцатом сожжении – два человека.
Две чужие женщины.
В тринадцатом сожжении – четыре человека.
Маленькая девочка лет девяти или десяти.
Девочка моложе ее – ее маленькая сестра.
В четырнадцатом сожжении – два человека.
Мать двух вышеупомянутых маленьких девочек.
Девушка двадцати четырех лет.
В пятнадцатом сожжении – два человека.
Мальчик двенадцати лет, школьник.
Женщина.
В шестнадцатом сожжении – шесть человек.
Мальчик лет десяти.
В семнадцатом сожжении – четыре человека.
Мальчик лет одиннадцати.
Мать и дочь.
В восемнадцатом сожжении – шесть человек.
Два мальчика в двенадцатилетнем возрасте.
Дочь д-ра Юнге.
Девушка лет пятнадцати.
Чужая женщина.
В девятнадцатом сожжении – шесть человек.
Десятилетний мальчик.
Мальчик двенадцати лет.
В двадцатом сожжении – шесть человек.
Дочь Гебела, самая красивая девушка в Вюрцбурге.
Два двенадцатилетних мальчика.
Маленькая дочь Степпера.
В двадцать первом сожжении – шесть человек.
Мальчик четырнадцати лет.
Маленький сын сенатора Штолценбергера.
Два школьника.
В двадцать втором сожжении – шесть человек.
Штурман, богатый бондарь.
Чужой мальчик.
В двадцать третьем сожжении – девять человек.
Мальчик Давида Кротенса девяти лет.
Два сына княжеского повара, одному четырнадцать, другому десять лет.
В двадцать четвертом сожжении – семь человек.
Два мальчика, взятых из больницы.
Богатый бондарь.
В двадцать пятом сожжении – шесть человек.
Чужой мальчик.
В двадцать шестом сожжении – семь человек.
Вейденбуш, сенатор.
Маленькая дочь Валкенбергера.
Маленький сын пристава городского совета.
В двадцать седьмом сожжении – семь человек.
Чужой мальчик.
Чужая женщина.
Еще один мальчик.
В двадцать восьмом сожжении – шесть человек.
Младенец, дочь д-ра Шютца.
Слепая девушка.
В двадцать девятом сожжении – семь человек.
Толстая благородная дама (Эдельфрау).
Доктор богословия.
ИТОГО:
«Чужих» мужчин и женщин, т. е. протестантов 28.
Горожан, по-видимому, состоятельных людей 100.
Мальчиков, девочек и малых детей 34.
В течение девятнадцати месяцев 162.
«Среди ведьм, – пишет Райт, – были маленькие девочки от семи до десяти лет, и двадцать семь из них были приговорены и сожжены», во время других brände, или сожжений.
«Количество привлекаемых к суду с этим страшным судопроизводством было настолько велико, что судьи мало вникали в суть дела, и стало обычным явлением, что они даже не давали себе труда записывать имена обвиняемых, а обозначали их как обвиняемый № 1, 2, 3 и т. д.[116] Иезуиты исповедовали их секретно».
Где место в таком богословии, которое требует подобных всесожжений, как эти, чтобы насытить кровожадные аппетиты своих священнослужителей, – где место в нем для следующих ласковых слов:
«…пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие» [Лк. 18:16].
«Дозвольте малым детям приходить ко мне, не запрещайте им, ибо им принадлежит Царство Небесное».
«Так, нет воли Отца вашего Небесного, чтобы погиб один из малых сих». [Мф. 18:14].
«А кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его во глубине морской» [Мф. 18:6].
Мы искренне надеемся, что вышеприведенные слова не оказались пустой угрозой для этих сжигателей детей.
Разве эта резня во имя своего Молоха-бога удержала этих искателей наживы самих от применения черного искусства? Ничуть; ибо ни в одном классе населения не было такого множества советующихся со «знакомыми» духами, как в духовенстве XV, XVI и XVII веков. Правда, среди жертв инквизиции были и некоторые католические священнослужители; но хотя они обычно были обвинены «в деяниях слишком страшных, чтобы их можно было описывать», в самом деле это было не так. В вышеперечисленных двадцати девяти сожжениях мы находим имена двенадцати викариев, четырех каноников и двух докторов богословия, сожженных живыми. Но стоит нам только обратиться к опубликованным в то время трудам, как мы убеждаемся, что каждый из сожженных папских священнослужителей был обвинен в «проклятой ереси», т. е. в склонности к реформаторству, к протестантству, что считалось преступлением, намного более ужасным, чем колдовство.
