Колдовство Екатерины Медичи
Королева Екатерина, эта благочестивая христианка, в глазах представителей церкви Христа имела огромную заслугу за устройство зверской, незабываемой массовой резни Варфоломеевской ночи. Эта королева держала у себя на службе якобинского священника-отступника. Будучи хорошо сведущ в «черном искусстве», нашедшем полную поддержку у семьи Медичи, он заслужил благодарность и покровительство своей набожной хозяйки своим несравнимым умением убивать людей на расстоянии путем калечения их восковых изображений с произнесением заклинаний*. Этот процесс так часто описывался, что нам нет надобности его повторять.
Карл лежал, заболев неизлечимой болезнью*. Королева-мать, которой с его смертью пришлось бы все потерять, прибегла к некромантии и советовалась с оракулом «кровоточащей головы». Это адское деяние требовало обезглавливания ребенка, который должен был обладать большой красотой и чистотой. Он был тайно подготовлен для его первого причастия придворным капелланом, который был поставлен в известность об этом заговоре, и в полночь назначенного дня в комнате больного и в присутствии одной только Екатерины и нескольких ее союзников «дьявольская месса» была отслужена. Остальное повествование приводим в таком виде, как оно изложено в одном из трудов Леви:
«В этой мессе, отслуженной перед изображением демона, имея под ногами перевернутый крест, колдун освятил две облатки, одну черную и одну белую. Белую дали ребенку, которого они принесли одетым как бы для крещения и которого умертвили тут же на ступенях алтаря сразу же после его причастия. Его голову, отделенную от туловища одним ударом, кровоточащую все время, положили на большую черную облатку, которая покрывала дно дискоса[105], затем поместили на стол, где горели какие-то таинственные лампы. Затем началось вызывание; от демона требовали, чтобы он произнес предсказание и ответил устами этой головы на тайный вопрос, который король не осмеливался произнести громко и который никому другому не был сообщен. Затем из головы бедного маленького мученика послышался слабый голос, странный голос, в котором не было ничего человеческого».
Колдовство ничем не помогло; король умер и – Катерина осталась верной дочерью Рима! Как странно, что де Мюссе, который так свободно пользовался материалами Бодина, чтобы построить свое грозное обвинение против спиритуалистов и других колдунов, не заметил этого интересного эпизода!
Это достоверно установленный факт, что кардинал Бено публично обвинил папу Сильвестра III, что он колдун и заклинатель. Медная «голова-оракул», изготовленная его святейшеством, была из того же рода, как и изготовленная Альбертом Магнусом. Последнюю разбил на куски Фома Аквинский – разбил не потому, что ее изготовил или в ней обитал «демон», но потому, что закрепленная месмерической силою внутри головы сущность говорила беспрерывно и ее многословие мешало этому красноречивому святому заниматься своими математическими проблемами. Эти головы и другие говорящие статуи, трофеи магического искусства монахов и епископов, представляли собою факсимиле «оживленных» богов храмов древности.
Обвинение против папы в то время было доказано. Также было заявлено, что его постоянно сопровождают «демоны», или духи. В предыдущей главе мы упоминали Бенедикта IX, Иоанна XX и Григориев VI и VII, которые всем были известны как чародеи. Последний папа, кроме того, был знаменитый Гильдебрант, про которого говорили, что он большой мастер по «вытряхиванию молнии из рукава». Это – выражение, которое заставило достопочтимого спиритуалистического писателя м-ра Ховита думать, что «это послужило источником знаменитого ватиканского грома».
Магические достижения епископа Ратисбонского и магические достижения «ангельского доктора», Фомы Аквинского, слишком хорошо известны и не нуждаются в повторном описании; но в дальнейшем мы можем объяснить, как «иллюзии» первого [епископа Ратисбонского] были произведены. Если католический епископ был так искусен, что в холодную зимнюю ночь заставил людей поверить, что они наслаждаются радостями прекрасного летнего дня, и сделал так, что свисающие с ветвей садовых деревьев ледяные сосульки стали им казаться тропическими фруктами, то индусские маги до нынешнего дня демонстрируют такие же биологические силы и не претендуют при этом на помощь ни от бога, ни от дьявола. Все такие «чудеса» производятся той же самой человеческой энергией, которая присуща каждому человеку, лишь бы он знал, как ее развивать.
Перед эпохой Реформации изучение алхимии и магии настолько распространилось среди духовенства, что это привело к большому скандалу. Кардинал Уолси был открыто обвинен перед судом и Тайным Советом в сообщничестве с колдуном по имени Вуд, который сказал, что: «Мой лорд кардинал имел такое кольцо, благодаря которому что бы он ни попросил у короля – он все получал». При этом он добавил, что «мастер Кромвель, когда он… был слугою в доме моего лорда кардинала… читал много книг и, в особенности, книгу Соломона… и изучал металлы и то, какими они обладают свойствами по канону Соломона».
Этот случай вместе с другими такими же любопытными можно найти среди бумаг Кромвеля, а также документов, хранящихся в архиве Ролз Хауза.
Священник по имени Уильям Стейплтон был арестован за колдовство во время правления Генриха VIII, и отчет о его похождениях все еще хранится в архивах Ролз Хауза. Сицилийский священник, которого Бенвенуто Челлини называет некромантом, прославился своими успешными заклинаниями и никогда не был преследуем. Замечательное преклонение Челлини вместе с ним в Колизее, где священник вызвал целую армию дьяволов, хорошо известно читающей публике. Последующая встреча Челлини со своей возлюбленной в точно предсказанное этим же заклинателем время, конечно, будет опять рассматриваться как «любопытное совпадение».
Во второй половине шестнадцатого века едва ли можно было найти приход, где священники не изучали бы магию и алхимию. Применение заклинаний для изгнания бесов в «подражание Христу», который, между прочим, никогда не пользовался заклинаниями, привело к тому, что духовенство открыто посвятило себя «священной» магии в противовес черному искусству, в каковом, как в преступлении, обвинялись все те, кто не был ни священниками, ни монахами.
Оккультные знания, собранные Римской церковью с когда-то богатых полей теургии, ревниво охранялись ею для своего собственного употребления, и она посылала на костер только тех практиков, кто «браконьерствовал» на ее землях Scientia Scientiarum[106], а также тех, чьи грехи не могли быть сокрыты под монашеской сутаной. Доказательства этого находятся на страницах истории.
«В течение только пятнадцати лет, между 1580 и 1595 годами, и только в одной провинции Лотарингии председатель Ремигиус сжег 900 ведьм», – пишет Томас Райт в своей книге «Колдовство и магия». Это были дни, изобилующие убийствами, совершаемыми духовенством, и не превзойденной жестокостью и зверствами, как писал Жан Бодин.
В то время как ортодоксальное духовенство вызывало целые легионы «демонов», пользуясь магическими заклинаниями и оставаясь безнаказанным со стороны властей, лишь бы оно крепко держалось за установленные догмы и не проповедовало ереси, – с другой стороны, акты ни с чем не сравнимых зверств совершались над бедными несчастными глупцами. Габриэль Малагрида, восьмидесятилетний старик, был сожжен этими евангельскими палачами в 1761 году. В Амстердамской библиотеке имеется экземпляр отчета об этом знаменитом судопроизводстве в переводе с лиссабонского издания. Он был обвинен в колдовстве и в запрещенных сношениях с дьяволом, который «открыл ему будущее» (?). Пророчество, которое Сатана сообщил бедному визионеру-иезуиту, изложено в следующих выражениях: «Преступник признался, что демон в виде святой Девы, приказав ему написать жизнеописание Антихриста (?), сказал ему, что он, Малагрида, является вторым Иоанном, но с более ясным умом, чем у Иоанна Евангелиста; что должны появиться три антихриста и что последний из них родится в Милане от одного монаха и монахини в 1920 году; что он женится на Прозерпине, одной из адских фурий», и т. д.
