— Неужели у тебя начались проблемы с Хранителем Грозы? — отсмеявшись, спросил Занзас.

Цуна тяжело вздохнула, в очередной раз посмотрев на море: судно так и не показалось.

— К сожалению, с ним уже поздно что-либо делать. Но допускать подобную ошибку со своими детьми я не собираюсь.

Занзасу очень хотелось исправить это ее «свои дети» на «наши», но так рано палиться, наверное, не стоило. Хотя деловой подход со стороны невесты к грядущему браку уже его неслабо раздражал.

— Не рано ли ты начала об этом беспокоиться?

— Учитывая, в каком окружении они будут расти? Нет, не рано, — ухмыльнулась Цуна, откладывая книгу в сторону.

Разговор начал ее забавлять. Может быть, Занзас действительно не такой безнадежный вариант и они даже смогут… если не привязаться друг к другу, то подружиться?

— Ну ты и кадр. Мы с тобой еще даже не целовались, а ты уже изучаешь проблему подросткового возраста у наших гипотетических детей. Кому рассказать — не поверят.

— А ты помимо потрахушечек еще и целоваться со мной собираешься? Как мило, Занзас, я польщена.

— Блядь, женщина!

Вот это цинизм. Особенно поражало то, что ядовитые реплики слетали с губ юной японской девственницы, которую до сих пор многие принимали за школьницу.

— Что?

— Ты точно девственница?

На горизонте показалось судно с контрабандой.

Цуна развела руками и обезоруживающе улыбнулась.

— Я просто видела все сезоны «Californication».

Нужно срочно что-то придумать. Главное, чтобы эта женщина согласилась. Занзас, наблюдавший за тем, как тюки с «лечебным японским зеленым чаем» исчезают в фургонах, приобнял Саваду за плечи и тихо поинтересовался:

— Как насчет сходить куда-нибудь на днях?

Цуна с легким удивлением посмотрела на смуглую ладонь на своем плече и задала встречный вопрос:

— Зачем? Если ты хотел что-то обсудить, мы можем сделать это сейчас.

— Затем, чтобы наша с тобой помолвка в глазах окружающих выглядела верибельно. Иначе «выгодными предложениями» нас продолжат заваливать вплоть до самого венчания.

Цуна серьезно кивнула.

— Понимаю, тебя достали надоедливые старикашки, которые пытаются всучить тебе своих дочек-внучек?

Занзас не стал ничего добавлять — Савада сама прекрасно справилась с изобретением несуществующей проблемы.

А Цуна про себя думала, что идея, пожалуй, неплохая: может быть, ей тогда перестанет противно подмигивать пятидесятилетний глава клана Паппалардо.

— «Помпеи»?

Цуна, хмыкнув, подумала, что у главы Варии губа не дура: с ходу предложил самый помпезный ресторан в Палермо, где обычно заседали политики, владельцы особняков с побережья… и они, скромные мафиози.

— Ты не поверишь, мне за последние две недели так надоели рестораны…

Когда первый вариант был отвергнут, Занзас, чуть поморщившись, решил предложить тот, на который девушки обычно соглашались с восторженным визгом:

— Опера?

— Ненавижу оперу.

Можно облегченно выдохнуть.

— Я тоже, дай пять.

Цуна, улыбнувшись, легко хлопнула его по раскрытой ладони.

— Можно взять яхту…

— И кто нас тогда увидит?

— И почему с тобой столько проблем?.. — Занзас с сомнением потер переносицу. — У меня, конечно, еще было приглашение на дегустацию на ликероводочный завод…

К его вящему удивлению, Савада тут же оживилась.

— Отличная идея! Я очень-очень «за»! Почему ты сразу не предложил? Когда?

Вот это да. Занзас посмотрел светящуюся энтузиазмом Саваду так, словно впервые увидел. Он знал, что она не совсем типичная женщина, но это… Отлично готовит, обожает «Звездные войны», не умеет юлить, цветисто ругается, пошло шутит, да еще и выпить любит, оказывается.

Была бы у Савады грудь побольше хотя бы на размер — Занзас бы давно ее в категорию «богиня» записал.

— В пятницу, с полудня до шести вечера, насколько я помню.

Цуна радостно подпрыгнула и зажмурилась, широко улыбаясь. Шесть часов «культурного кутежа», лучшего сценария для фальшивого свидания (да и для настоящего тоже) и придумать нельзя! Она помахала рукой, привлекая внимание своего верного друга и по совместительству правой руки.

— Хаято! Отменяй к черту пятничную встречу с полковником! Перенеси на понедельник! У меня будет очень важное деловое свидание!

— Деловое? — поднял бровь Занзас.

— Главное, чтобы Реборн так думал, — тихо отозвалась Цуна.

— Все еще трясешься перед своим репетитором?

— Не люблю нотации.

«Мальчики» уже заканчивали разгрузку судна. Цуна куталась в свой плащ, размышляя, на что же она подписалась. С одной стороны, прекрасный день, пусть и в компании Занзаса, ей обеспечен. Но с другой, как бы она не налакалась настолько, чтобы начать плакаться ему в жилетку. А она ведь могла. Одно дело — выпивать в девичьей компании, где «все свои», а вот с человеком, который когда-то пытался тебя убить…

— А ты ведь уникум, женщина. Ты же училась в колледже, жила в общежитии, как в такой обстановке можно было даже в бутылочку не сыграть ни разу?

Цуна печально подняла взгляд на Занзаса.

— Ты во всем Палермо не найдешь мужика, который захотел бы со мной поцеловаться, потому что я типа привлекательная. Чао, Занзас.

Цуна направилась было к машине, и вдруг…

Занзас не знал, что на него нашло, но план сформировался в голове за доли секунды.

Сколько бы эта женщина ни храбрилась, прикрываясь броней из яда и цинизма, на самом деле она была несчастной, обиженной и ужасно одинокой. Это надо было срочно исправлять. Чтобы он еще хотя бы раз увидел такое выражение на ее лице? Да никогда!

Занзас развернул Цуну к себе за плечи и быстро поцеловал в губы. А затем, пока она, с широко раскрытыми глазами открывала и закрывала рот, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли в нормальный логический ряд, усмехнулся и сказал:

— Хочешь поспорить?

Хаято подозрительно посмотрел на подошедшего к нему Занзаса. Точнее, подозрительным было не то, что вариец к нему подошел — мало ли, какое у него было дело — подозрительной была его мерзкая ухмылочка.

— Ураганчик, скажи мне, тебе не стыдно?

— Почему это мне должно быть стыдно? — ощетинился Хаято.

— Потому что, мусор, твой Босс, хоть и живет и работает с кучей мужиков, не целовалась ни разу в жизни. Представляешь, как это должно быть обидно?

Хаято аж задохнулся от возмущения. Да какое этому гаду дело? И откуда он вообще это взял?! Чтобы Десятая… И тут он задумался.

Реборн всегда тщательно следил как за распорядком дня, так и за моральным обликом ученицы. Мог бы он?.. Запугивать поклонников Десятой, чтобы те даже думать не смели о том, чтобы к ней приблизиться… Зная Реборна, не только мог. Стал бы, обязательно.

А Десятая ведь наверняка из-за этого сильно комплексует…

Занзас буквально по лицу читал весь внутренний монолог подрывника. Что, дошло, наконец?

— Думаю, мы друг друга поняли.

Когда Занзас ушел, напоследок похлопав его по плечу, Хаято уже знал, что нужно сделать.

— Ч-ч-что з-за хуйню ты устроил?

— М-м, ты даже заикаться начала.

— К-к-какого черта мои Хранители лезут ко мне ц-целоваться?

— Взасос уже целовалась, или они все стесняются?

— Нет, и слава Богу!

— Хм, хочешь, патлатого пришлю? Всему научит.

— Не смей!..

— Эй, мусор! Для тебя есть срочное поручение невъебенной важности!

— Я уб-бью тебя с особой жестокостью!

— От заикания избавься сначала.

— С-сука…

========== Сенсей ==========

— Я просто не гей.

— Что?!

— Я натурал.

— С каких пор?!

— Ну, я думаю лет в восемь я заметил это впервые. Я решил, что это пройдет, но со временем мне пришлось принять эту правду — я люблю женщин.

Цуна заподозрила что-то неладное еще тогда, когда ее, дико смущаясь, чмокнул в скулу Гокудера. Когда Рехей поцеловал ее в губы резко, быстро и от души (в точности так же, как делал все остальное), предчувствие подставы стало крепнуть. После ласково-уверенных поцелуев в исполнении Ямамото (еще и прическу испортил, скотина) подозрения превратились в уверенность.