— Почему пушки замолчали? — спросил он, оглядываясь через плечо на возвышающиеся бастионы у ворот.

Как только он поднял взгляд, громадные двери на той стороне моста начали раскрываться, тяжело двигаясь на металлических гусеницах. Из ворот выходила построенная плотными рядами армия де Шателен.

Это были выжившие подразделения гвардии, которые канонисса держала в резерве до последнего штурма. Ряды солдат уверенно маршировали по единственному пролету моста, облаченные в тяжелые костюмы химзащиты и сжимающие в руках лазганы. Среди них шествовала целая фаланга Сестер Битвы: тяжеловооруженные целестинки в черных плащах и с огнеметами, за которыми двигались остатки гарнизона Сороритас, а следом еще больше гвардейцев — ряд за рядом из глубин верхнего города. Тысячи человек покидали ворота: де Шателен вывела из крепости почти всех. Боевые знамена реяли над этим воинством, гордо демонстрируя символ Раненого Сердца.

— Кровь Русса, — пробормотал Ольгейр, глядя, как смертные выстраиваются для атаки на ближнем берегу. — Они решили сделать вылазку.

Ёрундур мрачно рассмеялся.

— Замечательно, — сказал он, вешая топор на пояс и доставая болтер. — Теперь мы умрем все вместе.

При виде этой внезапной контратаки Гуннлаугур почувствовал, как его усталость проходит. Он подошел ближе к мосту, взглядом ища канониссу.

Де Шателен в боевом шлеме, находившая в окружении свиты телохранителей, увидела его первой.

— Хватит нам дрожать от страха! — прокричала она, маршируя вместе со своими сестрами. Голос канониссы звенел от напряжения. — Пришло время покончить с этим, так или иначе.

Гуннлаугур поднял молот, отдавая честь.

— Да будет так, — ответил он. — Рассчитывай на наши клинки в этой битве.

Волчий Гвардеец развернулся, рассматривая вражескую армию, наступавшую по пустырю. Чумные орды намного превосходили защитников числом, но теперь их действия казались странно бесцельными. Зараженные шли через пустырь, повинуясь инстинкту, их гнала вперед жажда крови, но воинство больше не направлял единый разум.

Со смертью чумного десантника их воля пошатнулась. Однако несметное количество солдат осталось прежним. Де Шателен играла в опасную игру.

Гуннлаугур выпрямился во весь рост и активировал расщепляющее поле Скулбротсйора. Оно вспыхнуло с резким шипением разрушительной энергии.

— Вперед, братья! — прорычал он, чувствуя, как внутри снова разгорается жажда битвы. — Добьем их.

Ёрундур встал рядом с командиром.

— Нам придется вдарить по ним как следует, — сказал он с сомнением.

— Ага, — согласился Ольгейр, потрясая клинком и злобно глядя на склон. Похоже, ему не хватало Сигруна. — Нам бы сейчас очень пригодилось немного огневой мощи.

Стоило этим словам слететь с губ космодесантника, как из-за спин защитников раздался громоподобный рокочущий рев, на какое-то время заглушивший шум и треск пожаров. Земля содрогнулась от того, что где-то далеко вверху включились огромные двигатели. Тысячи лиц — как защитников, так и предателей — удивленно развернулись, желая узнать, что за ужасная боевая машина обрушивается на город. Только Волки, для которых рев двигателей «Громового ястреба» был так же привычен, как человеческая речь, поняли, что происходит.

Штурмовой корабль спикировал с посадочных площадок Галикона и на бреющем полете пролетел над крышами. Машина неустойчиво держалась в воздухе и оставляла за собой хвост грязного дыма. Двигатели по-стариковски кашляли, корпус сильно кренился набок. «Громовой ястреб», качаясь, перемахнул через ущелье, едва не задев кольцо стен, выплевывая громадные струи пламени из маневровых двигателей.

— Маленький кусок дерьма! — выдохнул Ёрундур, его голос кипел от возмущения подобным бесчинством. — Он украл «Вуоко»!

В общем канале стаи раздался голос Хафлои.

— Хья, недотепы! — радостно закричал он, триумфально хохоча. — Давайте за мной!

Затем основное орудие, установленное на корпусе «Вуоко», прогрохотало и выплюнуло опустошительный поток снарядов прямо в сердце вражеских войск. Как только они взорвались, подняв огненный вал, включились установленные на корабле тяжелые болтеры, разбрасывая в стороны комья земли и обрывки плоти. Обстрел длился всего несколько секунд, но «Громовой ястреб» смог за это время выпустить ужасающее количество снарядов. Весь авангард вражеского войска исчез под катящимся на них облаком обломков и свистящей шрапнели.

А потом что-то сломалось в потрепанном корпусе «Вуоко». Машину сильно повело влево, и она начала камнем падать вниз.

— Он убивает корабль! — заорал Ёрундур, приходя в ярость. — Боги льда и железа, я его выпотрошу!

«Вуоко» продолжал падать, не прекращая стрелять из всех орудий, пока не врезался в самый центр орды, раздавив сотни бегущих мутантов своей огромной массой. Корабль заскользил по склону, пропахав в земле длинную борозду. Двигатели ревели еще несколько секунд, поливая остатки вражеского авангарда струями синего пламени. Даже после падения болтеры, установленные на крыльях, продолжали стрелять, пробивая кровавые просеки в рядах контуженых солдат, пытавшихся убраться от него подальше.

Гуннлаугур дико расхохотался, высоко поднял свой молот и завыл от восторга, обращаясь к небесам. Прошло много времени с тех пор, когда в его голосе слышалась радость.

— Щенок указал нам путь! — пророкотал он. — В атаку, верные воины Рас Шакех! Разбейте их и не останавливайтесь, пока не отправите последнего в Хель!

Защитники разразились воинственными криками и устремились по склону к упавшему «Громовому ястребу». Смешанная армия гвардейцев, Сестер Битвы и Космических Волков пронеслась по склону, получив наконец преимущество над врагом. Глаза солдат пылали жаждой мести.

Гуннлаугур и Ольгейр находились в первых рядах. Космодесантники забыли о ранах и снова подняли оружие на изготовку.

Но в этот раз не они были самыми быстрыми. Во главе всей армии, быстрее, чем когда-либо за последнюю сотню лет войны, бежал Ёрундур Кэрлборн, размахивая руками и вращая над головой топор.

— Он убил корабль! — ревел старый воин, и в его голосе слышались лай и хрипы всех гончих Моркаи, натравленных на добычу. — Кровь Русса, я его освежую!

Ингвар несся среди горящих зданий, задерживаясь, только чтобы убить тех, кто не успевал убраться с его пути. Воздух на улицах нижнего города был густым, насыщенным смесью токсинов, из-за чего видимость упала до нескольких метров. Очертания опустевших жилых блоков неясно вырисовывались во мгле.

Ни одна из тварей, обитавших сейчас в руинах нижнего города, не представляла для него значительной угрозы. Наиболее многочисленные и организованные подразделения пехоты двинулись вверх по склону, устремив взгляды к вершине. Однако разрозненных шаек, оставшихся за их спинами, было достаточно, чтобы замедлить продвижение космодесантника. Ему постоянно приходилось пускать в ход клинок в частых кровавых стычках. Ингвар сражался без перерыва с тех пор, как оставил тело Байолы в соборе. Он прорывался через опустошенный неф, расчищал двор храма, пробивал себе путь по разрушенным улицам, чтобы соединиться со стаей.

Только сейчас ему удалось набрать достаточную скорость передвижения. Казалось, что вражеские войска чего-то испугались. Они мчались в сторону цитадели со всех ног, не обращая ни на что внимания, стараясь изо всех сил выбраться с пылающих террас нижнего города.

Ингвар следовал за ними, специально сбавляя темп, чтобы избежать встречи с крупными отрядами. Он услышал призыв Вальтира, но потом связь отключилась. Несколько глухих взрывов прогремело со стороны Врат Игхала, осветив заревом низкие облака. Похоже, там творилось что-то серьезное. Но это было все, что космодесантник знал о ситуации у внутренних стен.

Ингвар пересек храмовый квартал и, набирая скорость, двинулся вперед по основной магистрали, ведущей к Вратам, когда услышал первый крик. Это была гротескная смесь человеческого и нечеловеческого голосов, как будто смертным завладел орущий демонический безумец. Раздались еще вопли ужаса. Чумные мутанты верещали в панике, но там было и что-то еще.