Через пару секунд открылась входная дверь. Вошел тощий человек с серым лицом, узкими плечами, в костюме стоимостью семьдесят долларов. Он посмотрел на разломанную конторку, затем перевел взгляд на Лукаса.

– Господи, что здесь произошло?

– Полицейская облава, – охотно объяснил Лукас. – Но если вы пришли немного размяться, ну, там, скажем, перепихнуться и выпить фруктового сока, то, прошу вас, проходите.

У мужчины дважды дернулся кадык, и он произнес:

– Пожалуй, не стоит.

Дверь за ним закрылась. Лукас пожал плечами, уселся на один из пластиковых стульев и взял журнал. "Я не верил, что такие вещи действительно могли произойти, – прочел он. – Но прежде чем я расскажу вам об этом, попробую описать себя. Я недавно поступил в университет на Среднем Западе, и мои сокурсники говорят, что я отлично вооружен. Моя подружка как-то измерила меня, и оказалось, что у меня девять дюймов твердой как скала…"

– Дэвенпорт…

Ширли показалась через заднюю дверь.

– Да.

Он бросил журнал на столик.

– Точно не знаю, где он сейчас, в каком отеле, – сказала женщина, – но, похоже, в Сидар-Рапидс…

– В Айове?

– Да. Пару раз в год он объезжает такие места, как Су-Сити, Де-Мойн, Уотерлу, Сидар-Рапидс. Так вот, одна из его девчонок утверждает, что он там. Она не знает, в каком именно месте, но говорит, что он должен быть в одном из этих городов.

– Ладно, – проговорил Лукас, кивнув головой. – Но если его там нет…

– Дэвенпорт, иди ты к черту, ты мне всю стойку разломал.

Дженнифер понравились цветы. На каждом столике в высоких и узких вазах стояли по две гвоздики, красная и белая. Владела рестораном семья вьетнамцев-беженцев, бросивших в Сайгоне ресторан французской кухни. Глава семьи и его жена финансировали заведение, их дети вели дела и готовили на кухне, жены и мужья детей и другие родственники обслуживали столики, стояли за стойкой бара и сидели за кассой, десятилетние внучата убирали со столов и мыли посуду.

– К сожалению, скоро это местечко станет весьма популярным, – заметила Дженнифер.

– Пускай, – сказал Лукас, – они этого заслуживают.

Дженнифер смотрела на красное вино в своем бокале, наблюдая, как преломляются в нем лучи света проникавшие с улицы через жалюзи.

– Что мы будем делать? – спросила она после минутной паузы.

Лукас откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу.

– Дальше так продолжаться не может. Ты мне очень навредила. Даниэль знает о наших с тобой отношениях. И каждый раз, когда что-нибудь появляется в прессе, он смотрит в мою сторону. Даже если новость прозвучала по восьмому каналу.

– Я больше не занимаюсь репортерской работой, по крайней мере пока, – отозвалась она.

Дженнифер тряхнула головой и откинула волосы назад, взгляд Лукаса скользнул по мягким очертаниям ее подбородка, и он подумал, что действительно любит ее.

– Да. Но если у тебя будет какая-нибудь зацепка… пообещай мне, что ты не передашь информацию кому-нибудь из твоих друзей по студии, – сказал он.

Дженнифер отпила вина, поставила бокал на стол, провела пальцем по его ножке, потом вдруг взглянула Лукасу прямо в глаза.

– Ты спал с Макгаун?

– Черт побери, Дженнифер, – раздраженно проговорил Дэвенпорт. – Да не спал я с ней. Никогда.

– Ладно. Но я не очень-то тебе верю, – сказала она. – Кто-то ведь поставляет ей информацию, и, кто бы это ни был, он достаточно близко стоит к расследованию.

– Только не я, – буркнул Лукас и, наклонившись вперед, добавил: – Кроме того, сведения, которые она получает… – Он замолчал, покусал губу. – Я мог бы тебе кое-что сказать, но боюсь, ты опять будешь меня цитировать, и я окажусь в дураках.

– А это заслуживает внимания?

Лукас задумался.

– Очень может быть. По крайней мере, ты бы смогла полностью уничтожить Макгаун.

Дженнифер покачала головой.

– Я не стала бы этого делать. Никто на телевидении не стал бы так поступать. Это слишком опасно может начаться война между станциями. Так что рассказывай. Если все так, как ты говоришь, то клянусь, что от меня этого никто не услышит. Лукас смотрел на нее какое-то время.

– Правда?

– Правда.

– Ты знаешь, – произнес он обычным тоном, как будто то, что он говорил, не имело никакого значения, – я пригрозил тебе, что не буду с тобой разговаривать, но ведь у нас с тобой есть причины, чтобы снова быть вместе. Я мог бы попытаться найти объяснение твоему поступку.

– Очень великодушно с твоей стороны.

– Подожди. Дай мне закончить. На этот раз ты дала обещание. Без всяких условий. И если будет какой-нибудь прокол, то я буду знать, кто это сделал. И у нас уже не будет никаких оснований доверять друг другу. Никогда. Даже если будет ребенок. Это не игра. Это жизнь.

Дженнифер забросила руку за спинку стула, посмотрела вверх, потом на него.

– Когда я была еще подростком, мы с отцом договорились… – медленно начала она и снова посмотрела в потолок. – Если возникало что-то действительно серьезное и он должен был знать правду, то я говорила ему правду, а потом добавляла: «Клянусь честью девочки-скаута». В свою очередь, если он сообщал мне что-то важное и ему было не до шуток, он тоже говорил: «Клянусь честью бойскаута» и отдавал честь, как это делают бойскауты. Я понимаю, что это глупо звучит, но мы никогда не нарушали наших клятв. Мы никогда не лгали друг другу.

– И ты не расскажешь…

– Клянусь честью девочки-скаута, – произнесла она, отдав честь. – Господи, должно быть, мы странно выглядим со стороны.

– Хорошо, – сказал Лукас. – Так вот, что я хотел тебе рассказать. Не знаю, откуда Макгаун получает информацию, но она совершенно неправильная. Она говорит, что мы считаем, что убийца импотент, или что от него плохо пахнет, или что у него внешнее уродство, а мы так вовсе не думаем. Это все слухи, которые ходят в суде. Мы полагаем, что она черпает информацию от какого-то сотрудника, который не имеет непосредственного отношения к расследованию.

– Так это все враки? – спросила Дженнифер с недоверием.

– Ага. Поразительно, но это так. Она преподносила свою информацию как сенсацию, на самом деле все это ерунда ерундой. Мне кажется, что она сама это придумывает.

– А ты не шутишь, Дэвенпорт?

Она посмотрела ему в глаза, он не отвел взгляда.

– Нет.

– Ты спал с Макгаун?

– Нет, не спал. – Лукас поднял руку с тремя сложенными пальцами, как делают скауты, когда дают клятву. – Клянусь честью бойскаута, – проговорил он.

Она повернула свой бокал за ножку, посмотрела на вино.

– Мне нужно все хорошенько обдумать в отношении тебя, Дэвенпорт. У меня раньше были увлечения. Но теперь все поворачивается как-то иначе.

Утром Дженнифер читала «Пионер пресс», а Лукас готовил завтрак. Зазвонил телефон.

– Это Андерсон.

– Да.

– Позвонил полицейский из Сидар-Рапидс. Они задержали Спарки за тайный сговор с целью совершения акта проституции, и у них…

– Сговор с какой целью?

– Ну придумали они какой-то повод. Он сказал, что окружной прокурор даст им всем под зад, когда узнает. Они должны будут сообщить ему об этом сегодня днем, до конца рабочего дня. Мы заказали тебе билет на самолет на десять часов. Так что у тебя еще есть целый час, чтобы добраться до аэропорта. Билет ждет тебя там.

– А сколько времени это займет, если ехать на машине?

– Пять-шесть часов. Ты не успеешь, по крайней мере до того момента, как им придется докладывать окружному прокурору. После чего они, скорее всего, должны будут Спарки отпустить.

– Ладно, ладно, какая авиакомпания?

Лукас записал на листке бумаги все данные, повесил трубку и пошел к Дженнифер.

– Не буду тебя ни о чем расспрашивать, – сказала она с улыбкой.

– Если хочешь, я тебе расскажу. Но мне необходимо, чтобы ты дала свою клятву.

– Не-а. Проживу и так, ничего не зная, – ответила она, продолжая лукаво улыбаться. – И если ты собираешься лететь самолетом, тебе стоит распечатать бурбон.