Между тем, действие началось. Главным героем на сцене пока был молоденький военкор, едва выпущенный из училища. Да и со школы - тоже недавно. Он был, похоже, не старше Володи. И буквально в первую же командировку влип в неприятную историю. Его отправили в девятнадцатый век, в пушкинскую эпоху. А там - явная провокация со стороны завистника-мавританина, и дуэль. Да еще и явно подстроенная, и по такому незначительному поводу, что казалось - шансов на спасение никаких. Особенно если вспомнить слова Анны про шантаж и про то, что Михаил-де не должен был долго прожить. Но нет, почти чудом обходится без крови, хотя парнишку его же начальство отдает под суд, и в качестве наказания, отсылает на полтора века вперед.

И вот перед зрителями уже заповедник Земля Неведомая. Незадолго до Великой Отечественной здесь уже был колхоз, жили люди, более того, здесь собирались снимать кино. Пронеслись кадры кинохроники (Анна с гордостью прошептала, что кадры настоящие, вернее, снимали на настоящую камеру того времени, но - своих современников). И правда, среди колхозников, слаженно и красиво работающих косами, среди строителей, возводивших Дом Культуры, среди рабочих и сборщиков урожая было на удивление много знакомых лиц. Кстати, Слава заметила, что никто не играл. Они действительно работали, и этот труд им действительно был знаком и привычен. И они искренне верили в то, что работают не зря, им действительно нравилось то, что они делали.

Так вот, в довольно глухой деревушке решили снимать кино про события 1812 года (видимо, к 130-летию событий, не иначе). И актеров на роли почему-то решили искать здесь же. Не всех, но как минимум одну актрису - точно. Да, это была Алька. Деревенская девчонка с толстенной соломенной косой, поморским говором и полной избой малышей. Слава даже не сразу ее узнала. Нет, ее почти не гримировали, но мимика, манера речи, поведение... Куда делась прежняя сдержанная, привыкшая держаться в тени, но с огромным чувством собственного достоинства девушка, больше похожая на мальчишку? Ее героиня была смешлива, беззаботна, и провинциальна, что ли?.. Это в Альке можно заподозрить "голубую кровь". В ее героине подобное видел только режиссер. Так что было немного забавно наблюдать, как Алька, вернее - ее героиня, Валюшка, возмущается, что ее просят сыграть юную барышню, а потом, за ночь прочитав сценарий, плачет над сюжетом, и соглашается. Как она учится держать спину, говорить красивыми книжными" фразами, танцевать, и многому другому.

Юный репортер тоже оказывается среди актеров. Он - студент театрального училища, а герой его - корнет, сирота из обедневшего дворянского рода, влюбленный в генеральскую дочку. Но репетиций пока нет, и он с восхищением любуется островом, знакомится с людьми и вообще считает "ссылку" на остров скорее отпуском, чем наказанием.

И вот начинаются съемки. Дворянские усадьбы, неспешная и по-своему даже счастливая жизнь. Алька-Валя изображает дочку героического адмирала, которая очень скучает по любимому отцу, пытается добиться его внимания и ради этого принимает участие в парусных гонках. Она с командой из нескольких крепостных выигрывает у курсантов мореходки, и только после этого Валентина открывает свое имя. Отец возмущен, они ссорятся, и мать, сама бывшая крестьянка, пытается, но не может их помирить. Потом бал, где гостящая у них юная родственница, генеральская дочка, знакомится с героем репортера. Между молодыми людьми вспыхивают чувства, но родители девушки категорически против. Начинается война, юный корнет и героический адмирал уходят на фронт, адмиральша весьма толково командует крестьянами и организует оборону имения, потом и вовсе создает что-то вроде партизанского отряда. А дочка сбегает на фронт. Дальше иногда забавные, а иногда и опасные приключения в духе Гусарской баллады", триумфальное возвращение. Корнет, успевший заработать орден, собрался уже свататься, но его возлюбленную решают выдать за старика, друга ее отца. Молодые люди сбегают, чтобы тайно венчаться, но их догоняет адмирал. Естественно, он возмущен их поступком. Впрочем, узнав ситуацию, он укрывает беглянку в своем доме, а юноше помогает по службе, а вскоре устраивает им и нормальную свадьбу. Никакие предрассудки чувствам не помеха, и главное - не происхождение, а сам человек. Его героическая дочка, тоже совершившая несколько подвигов, успевшая выйти в море, повоевать на суше, и убедиться, что война - не для нее, хотя защита Родины - превыше всего, все же отправляется в институт благородных девиц. Жизнь продолжается.

И вот, когда съемки практически завершаются, начинается Великая Отечественная. И режиссер, и актеры собираются на фронт. Репортер - тоже. Причем, оказалась на войне и юная Валентина. И вот тут-то Славка невольно поежилась. Уж очень знакомы ей были военные эпизоды. То летное училище, в котором репортер был самым младшим (как Володя), то сцена с бомбежкой и спасением из пылающего лагеря отдыха (как рассказывала Алька). То партизанские будни, то наступление, то прорыв из окружения... Нет, иногда можно было и посмеяться, как при описании будней в училище. Например, был у него замечательный друг, любитель животных, с которым вечно происходили забавные случаи. А бывало и не по себе. Например, на сцене, когда летчика подбили и он, кувыркаясь в воздухе, рухнул н землю, площадь дружно охнула и в едином порыве задержала дыхание. Живой... Его вытаскивают, всего в крови, из самолета, а он хватает за рукав первого встречного и хрипит: "Кешка? Кешка живой? А Тузик?". Потом больница. И приговор: не то, что летать, ходить не будешь. Никогда. Или выжженные поля там, где прошел враг. Кладбища целых населенных пунктов. Лица и крики тех, кто получил похоронку. То, как молоденький командир доставал из обломков самолета еще более юную летчицу. Она была без сознания, и казалась совсем ребенком. А теперь вот была навсегда покалечена. И сколько таких было?.. Становилось страшно. Вот действительно, страшно, хотя "в кадре" никто и не погиб, не были показаны увечья или результаты пыток. Но Слава чувствовала: после этого спектакля "за романтикой" на войну не побегут. Слишком четко видно, что нет там романтики. А страх, боль, предательство, нечеловечески тяжелая работа - есть. И не всякому по плечу такая ноша.

Романтически настроенный юнец-журналист к концу спектакля сильно повзрослел. Изменились не только его манера говорить и одеваться, но и стиль его статей. Он стал жестче - и в то же время образнее, что ли. То, что он читал вслух, действительно брало за душу, переворачивало что-то внутри. Слава знала - это отрывки реальных статей Михаила. Но представить, что этот молодой еще человек столько пережил... Как-то не по себе становится. Но есть что-то у него в выражении лица, в глазах и в том, с каким надрывом иногда звучат у него гитара или пианино, что понимаешь - да, возможно. Было у него в прошлом что-то такое, что страшно представить, не то что пережить. Нет, юноша на сцене - не Михаил, это собирательный образ. Но образ такой, что дрожь по коже.

И Алька постепенно становилась сама собой. То самое постоянное ожидание подвоха, то самое ощущение, что она - натянутая до предела струна. То самое выражение глаз. Та худоба, та стрижка, больше похожая на ежик, те манеры. Были моменты, когда от ее игры (или не игры?..) просто дрожь по коже. Например, когда она получила ложное известие о гибели родителей. То, как она словно окаменела сперва, потом убежала в ночь подальше от людей, рухнула в траву, как подкошенная... Как тащила на себе раненого командира, пыталась растормошить его, привести, бессознательного, в чувство. Как она вернулась домой. Этот крик: "Мама! Мамочка, я здесь!" так и звенел в ушах.