- Ну чего ты? Все хорошо. Никто тебя не винит. А те, кто говорили, просто не понимают, что ляпнули, не подумав. Все позади. Бери шинель, пошли домой. И не раскисай тут, а то с меня товарищ капитан семь шкур спустит и будет прав! - Володя мягко улыбнулся. - Это отец ее, капитан Вспышкин. Героический человек, скажу я вам! Лучший капитан на всю округу, несмотря на возраст! Даже мой отец, и тот его уважает и считается с его мнением. В общем, я уже говорил, батя мой, Николай Буревестник, работает сейчас на НИИВА, и он как раз - один из тех людей, что вмешиваются в ход истории, предотвращают вмешательство МАВРа, обеспечивают то, что история пойдет нужным путем, не допуская лишних ошибок. В его задачи входит оказываться там и тогда, где происходят судьбоносные события, следить, чтобы история повернула в нужном направлении. Ему обеспечили какое-то специальное оборудование, позволяющее перемещаться во времени и пространстве, полностью маскироваться под местное население, и адаптироваться под тогдашние нравы и обычаи. Это иногда корабль, иногда - самолет, иногда - космический корабль. Он должен следить, не попали ли на его территорию "мавритане", предотвращать их диверсии, спасать людей, которых возможно спасти, устранять опасности для истории. Он у меня одновременно и ученый, и разведчик, и даже немного дипломат. Так что Николая Буревестника знают, уважают, и откровенно говоря, побаиваются. Вот только быть его сыном - удовольствие сомнительное. В детстве я его почти не видел, дома бывать ему удавалось редко, меня с собой брать он не мог, да и в деревне считали, что батя - просто егерь, который обходит свои земли. А он, чтобы успеть ко мне, то останавливал время, то растягивал, и использовал все возможные телепорты, и в результате показывался дома хотя бы не реже раза в неделю. Аня потому и полевой медицине стала обучаться, что он несколько раз приходил домой раненым. Говорил, хищники, или там браконьеры, а у самого ожоги от бластера. Странно было б не догадаться. Мы оба, кстати, потому и привыкли никогда не раздеваться при посторонних. Отметины слишком характерные. Так что, пока они не сойдут под действием специальной мази, ни позагорать, ни или искупнуться без одежды, ни рукава или штанины не закатать. Хотя шрамы-то - это не беда! Сойдут, и рано или поздно отболят. А вот еженедельно прощаться и каждый раз знать, что это, возможно, навсегда... Врагу не пожелаешь! Зато ждать научился хорошо. Ну и когда я в армию пошел, понял, что ко мне из-за фамилии будет особо пристальное внимание, и если не хочу особого отношения, надо брать псевдоним. В общем, представлялся поначалу Володей Пращуровым, а уже потом, если надо - называл настоящее имя.
- Погодите, - Венька возмущенно вскинул голову. - Это что получается, моя мама в любой момент может стать вдовой? Да вы чего, господа хорошие, издеваетесь?! Мало ей моего папаши, так теперь еще и второго хоронить? Она вообще знает, за кого замуж выходила?
- Но-но, полегче на поворотах! - совсем по-мальчишески ответил Володя. - Мой отец на рожон не полезет, смерти искать не станет. Но и в тылу отсиживаться - увольте. Спроси вон Кондратия Ивановича, задерживаются ли в армии потенциальные суицидники. Знает ли мама? Да, знает. С самого начала знала. Отец с ней и познакомился-то во время выполнения какого-то задания, и она сначала была на его "Ласточке", вместе с командой, и только через несколько месяцев добралась до нашего городка. Кстати, и она тоже "с нашего берега Черты". А ты не знал? У нас и остались ее родители, две сестренки и брат. Кстати, мамины родители работали на НИИВА, были разведчиками, и после очередного задания долгое время считались без вести пропавшими, скорее всего погибшими. Они и не позволили бы своей Катеньке выйти за Кушакова. А ее единственный брат, дядя Саня, которому тогда едва стукнуло шестнадцать, растерялся, вообще не понимая, как теперь обеспечивать сестер, что делать с родительскими долгами, и как жить дальше. Кушаков и ему голову заморочил, уверил, что Катя с ним ни в чем нуждаться не будет, и парнишка поверил, в чем потом себя долго винил. К счастью, вскоре после отъезда мамы, ее родители нашлись, брат и сестры были в порядке, и потом они все очень радовались маминому возвращению. И уж точно не желали для нее повторения кошмара, так что отца моего, прежде чем позволить на ней жениться, экзаменовали долго.
В общем, после этого рассказа Слава уже даже не удивилась тому, что и война была, самая что ни на есть настоящая. Мир "по ту сторону Черты" условно делился на три части - Земщину, Опричнину Грядущего и Опричнину Сказаний. В первой части господствовал реализм. Там находилась и Земля Санникова, оттуда были родом Вспышкины. Вторая треть представляла собой приют научной фантастики во всех ее видах, и оттуда происходили Буревестники. Отсюда и любовь Володи к летному делу и его исключительный талант во всевозможной технике и механике. Ну и в третьей части господствовали мифы, легенды, сказки и всевозможное волшебство. Там остались друзья Альки. Так вот, война была в Опричнине Грядущего, и, как и следовало ожидать, с инопланетянами. И Володя действительно был дважды ранен, а Алька побывала в партизанском отряде. Они действительно неоднократно спасали друг другу жизнь. Это была не сказка, не бред, не игра. А еще - стало понятно, почему шла впереди именно Алька. Проход через болото действительно могли чувствовать только те, кого называли Белыми Галками. Чаще всего - дети и подростки, либо жившие возле самой базы "ивняков", либо с той стороны Черты. Такие, как Алька.
Кстати, Анна в детстве как раз и была такой Галкой, но в восемнадцать лет нужно было выбрать, на каком берегу пограничной реки Черта ты будешь жить. Если б она осталась там, где были родители, уроженцы тихого городка в Земщине, специалисты по истории русского дворянства, где оставались друзья, Михаил, наконец - талант бы остался. Но она выбрала другой путь, и к девятнадцати годам поняла, что больше не сможет пройти по Гати. Анна и теперь-то была не уверена, что дойдет даже по Алькиным следам. Поэтому Володя и решил для надежности включить оборудование. Когда Михаил увозил детей, она потому и не ушла, что была уверена - только задержит, помешает, но не дойдет. "Правило восемнадцати лет" сработало, а исключение из него только одно - бессознательное состояние переходящего или реальная угроза его жизни. То есть раненого или больного перенести можно в любом возрасте, ребенок пройдет, а взрослый на своих ногах - уже нет. Если, конечно, он не смертельно болен или если за ним не гонятся с оружием. И то не факт, что дорога откроется.
От подобных откровений голова просто шла кругом. Слава недоуменно оглядывалась, пытаясь уловить во взгляде Володи или Анны хотя бы тень насмешки, хотя бы намек на то, что это розыгрыш. Но нет, они были серьезны. Веньку этот неожиданный побег, да еще и разговор с Алькой, на которую он чуть ли не молиться был готов, измотал настолько, что парнишка просто заснул, где сидел. Кондратий Иванович тоже пристроился на одной из лавок, вытянул ноги, да так полусидя и задремал. Алька свернулась на печке, укрывшись курткой. Анна пока еще хлопотала, убирая посуду, Володя куда-то ушел, а Славке казалось, что она и глаз-то не сомкнет. Но это ей только показалось! Девушка, вроде, на секундочку моргнула, а открыла глаза - уже утро. А она лежит на печке, укрытая Володиным пальто.
Глава 9. Вперед, в неизвестность!
На рассвете все и было закончено. Володя и Алька вставили в прибор недостающие запчасти (те, без которых оборудование было бесполезно, и которые ученые увезли с собой), настроили оборудование. Все как-то странно загудело, Славке на секунду показалось, что она как будто сознание потеряла, не понимает, где верх и где низ, и не то падает, не то летит - и все было уже закончено. Сначала она подумала, что прибор не сработал. Те же развалины, над которыми не властно время, тот же лес и то же болото... Ан нет, не то же. Деревья куда толще, и больше хвойных пород, чем лиственных. Линия берега у болота другая. А еще - там, где в их мире оставался город, здесь было совсем другое поселение. И их там уже ждали.
