Не замечая, как шуточный разговор перетекает в такую серьезную тему, я просто зависаю над твоим вопросом: «Так все же игра?» Да я и сам не знаю, как ответить. Пытаюсь разобраться в себе. Как в замедленной съемке передо мной летит наша история.

Вот я впервые вижу тебя в баре. Вот мы в клубе, твои шальные взгляды на меня. Кафе и поездка на байке, когда ты окатываешь меня грязью. Наш поход в кино и страстный поцелуй, от воспоминания о котором до сих пор проходит жаркая волна по телу. Когда мы начали эту игру? Всего несколько недель назад, а мне кажется, что я прожил с тобой целую жизнь.

Я отпиваю уже остывший кофе. Время за полночь, и моего жаворонка рубит не по-детски, но сегодня предстоит очередная бессонная ночь в переписке с тобой и в перебранке с собой. Рядом Лиска дергает за рукав, что-то оживленно рассказывает, но я не слышу ее. Я в своем мире, где только ты и я.

Отвечаю, признаваясь тебе и себе, что просто боялся поверить, что такое может быть, что можно полюбить малознакомого человека, просто почувствовав единство с ним. Осознать, что, и правда, наши сердца бьются в едином ритме, что мысли текут в унисон, что чувства взаимны — это ведь так сложно.

Ты говоришь о романтических вещах, и мне это приятно, но, с другой стороны, сразу настораживает. Я знаю, что значит любить, не раз наступал на эти грабли.

Признаюсь тебе, что не хочу потерять эти отношения, но в то же время боюсь, что снова получу черенком по лбу. Не знаю, как объяснить тебе, что я дую на ту самую воду, уже не раз обжигаясь на молоке.

Ты словно чувствуешь мое напряжение и заводишь тему, от которой мурашки бегут по телу, и чем дальше, тем интенсивнее. Фантазия рисует яркие сцены, член в штанах дергается. Понимаю, что решать проблему утреннего стояка нет никакой возможности, быстренько прощаюсь с тобой, к тому же, близится рассвет.

В голове каша, я чувствую себя странно. Так всегда бывало со мной, когда после напряженных, тяжелых моментов в жизни вдруг наступает затишье, расслабление. Вспоминаю, что именно в такие вот моменты меня накрывало, и я заболевал. Откидываю голову на спинку дивана и сам не замечаю, как проваливаюсь в дрему.

Меня будит Алиса, толкает в плечо и предлагает дымящуюся чашку кофе. У меня голова раскалывается, а тело ломит. Кажется, болит все, даже волосы, хотя, как говорят ученые, они мертвы. Тогда почему такое ощущение, что они болят? Стягиваю резинку с собранных в хвост волос, и сразу становится легче.

Раннее утро. Покидаем приютившую нас на ночь кафешку и идем в метро. Как же я устал! Сажусь на пустое место рядом с Алиской, кладу ей голову на плечо и снова отрубаюсь. Полчаса беспокойной дремы под вой разгоняющегося вагона, и мы снова в знакомом Доме культуры. И снова в водоворот музыки, цвета и личностей.

Только что-то мне уже это все не в радость. Чувствую, что меня колбасит. Всю программу проспал в мягком кресле, подложив под голову плюшевую задницу своего пупса, просыпаясь, только когда зал взрывался очередным приступом восторженных воплей. Но для меня все действо проносится мимо смысла.

И вот снова вокзал, перрон, полночный поезд, душный вагон с его специфическим запахом, который сейчас особенно бесит и вызывает тошноту. Головная боль, что усиливалась в течение дня, доходит до своего пика. Пытаюсь заглушить ее купленным в привокзальной аптеке цитрамоном, но он приносит лишь временное облегчение. Меня то кидает в жар, то вымораживает ознобом. В какой-то момент отрубаюсь, погружаясь во тьму.

Вижу жертвенный костер, полыхающий на краю снежного утеса. Чувствую, что я там, внутри этого пламени. Свернутой в Уроборос мелкой тварью, зажатой прочной скорлупой драконьего яйца. Ощущаю жар полыхающего вокруг огня и страх, что вот-вот прочная защита падет, дыхание остановится, и душу пронзит ледяной холод. Я вижу раскаленные стенки своего кокона и расползающуюся сетку трещин. Заворожен этой опасной красотой, которая так и манит к себе. Так и хочется прикоснуться, и я тянусь к раскаленной преграде когтистым пальцем. Миг, и все вокруг рушится, а я погружаюсь в это огневое марево.

Сознание выплывает урывками. Вижу тебя и не понимаю, что ты делаешь на фесте. Наверное, я сплю, и мне просто снится странный сон.

Потом вдруг становится легко. В нос ударяет твой запах. Тянусь к тебе, прижимаюсь сильнее, из последних сил. Но твои объятия исчезают. Слышу твой голос, ты предлагаешь что-то выпить, и снова проваливаюсь в черноту.

Чувствую, что еду, но куда и зачем, не понимаю. Все тело словно не мое, слишком тяжелое, ватное. Сквозь шум в ушах слышу голос Лиски и твой: «Он мой любовник…» «Кто твой любовник?» — успеваю подумать и меня снова накрывает.

Когда сознание возвращается, вижу потолок салона авто. Прикидываю, что я, скорее всего, в такси, и бедная Лиззи везет сраженного вирусом Дракона в его логово. Чувствую, как машина останавливается, поднимаю взгляд и вижу тебя.

В первый момент думаю, что у меня продолжается бред, и мне все это кажется. Ты смотришь на меня с водительского сиденья, спрашиваешь, как я себя чувствую. Как кусок говна я себя чувствую, что хочет утонуть, но продолжает плавать на поверхности.

Приподнимаюсь и через тонированное окно вижу, что я отнюдь не у дверей своего логова, а у парадной твоего дома. Злюсь на тебя: какого лешего ты привез меня к себе? У меня же дома Кот!

Бесит, что сейчас не могу сопротивляться тебе, что с больной головой не нахожу весомых доводов на твой веский аргумент в виде семихвостки. Хочу еще что-то возразить, но сил просто нет. Думаю, что еще успею с тобой пособачиться, а сейчас мне просто не до этого.

Долгожданная мягкость кровати. Мерзну даже под одеялом, сворачиваюсь клубком, утыкаясь лицом в подушку. Пахнет тобой. После всех моих ночных и дневных бдений мне тихо и спокойно.

Пытаюсь заснуть, но какой там! Только проваливаюсь в сон, как ты суешь мне под мышку этот холоднющий градусник и меришь температуру. Только начинаю отрубаться, как ты впихиваешь в меня целую кучу колес и какой-то до жути невкусный и вонючий сироп. Только думаю, что теперь я уже могу спокойно поспать, как ты растираешь, укутываешь, поишь.

В какой-то момент появляется желание пнуть тебя пяткой в нос, чтобы ты отстал уже, наконец. Чувствую себя как тот ягненок, которого готовят для жертвенного огня. Ворчу, что мне уже лучше, и я хочу спать, отстаньте, отвалите, не кантовать.

***

Просыпаюсь от зова природы, весь мокрый. За окном явно ночь. В голове вроде прояснилось, хотя слабость не исчезла. Тащусь в туалет, пытаюсь не засмеяться, вспомнив, как зажимал тебя здесь. Справив нужду, иду досматривать сон и вижу тебя. Ты полусидя заснул на диване с планшетом в руках. И тут меня переклинивает.

Вижу, как наяву, тебя, сидящего с этим чертовым планшетом, пишущего мне слова любви и посматривающего при этом на спящего в ногах любовника. Пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки. Ну-ну, спи пока, зараза блудливая. Меня в ту же койку уложил, в которой с этим кувыркался? Кажется, у меня опять начинает подниматься температура.

В горле пересохло, разворачиваюсь и иду на кухню. Пить охота — просто сил нет. Наливаю воду из-под крана, подношу к губам стакан, и у меня его вырывают из рук. Разворачиваюсь, ты стоишь передо мной, заспанный, всклокоченный, в одних труселях, за которыми не скрыть твоего состояния. Что-то хорошее снилось? Такой красивый.

Так, куда это меня понесло? Сам себя останавливаю и отвожу взгляд от медитативного созерцания твоего тела. Видимо, мне стало действительно лучше. Мозги работают в нужном направлении и что-то даже оценивают и анализируют.

— Как ты себя чувствуешь? — ты выливаешь воду в раковину и протягиваешь мне бутылку минералки.

— Кверху каком! — силюсь открыть бутыль, злюсь на себя, что слаб из-за болезни, и ты видишь меня сейчас таким.

— Температура есть? — ты тянешься к моему лбу рукой, перехватываю ее и отвожу в сторону. Думаю, что нефиг меня трогать, и, вообще, иди руки с хлоркой помой.