- Какой толк в том, чтобы читать о несуществующем?
- Как тебе объяснить, - задумался Ярослав. – Когда мы, люди, читаем, мы, словно путешествуем по другим мирам. У нас нет возможности Слушать. Но некоторые из людей создают свои измерения и планеты, описывают существ, которых на самом деле никто не видел.
- Когда я читаю книгу, я ничего не вижу, - признался кабет. – Только буквы.
- Как это? – тут пришел черед Ярославу хлопать глазами. – В таком случае, ты не поймешь всей прелести чтения. Знаешь что… позови Киру.
Через несколько минут они втроем уселись на диване. Женщина осмотрела предложенную ей книгу, слегка смутилась, но согласилась на эксперимент. Пока она читала, четырехрукий инопланетянин следил за возникающими в ее голове образами. Черные линии на белой бумаге каким-то невероятным образом превращались в разноцветные и яркие картинки. Зи шагало по улицам неведомого города, оно видело несуществующего вампира и тряслось от страха, когда за ним погналась стража. Нет, не за ним, а за тем человеком, от лица которого был написан роман. Но кабет почти не видел границы между собой и героем книги.
Когда на страницу упали красные капли, Зи-ку не сразу сообразило, откуда те взялись. Потом Кира устало откинулась на спинку дивана и безапелляционном тоном произнесла: «Я больше не могу. Надеюсь, ты понял, Зи?»
Понял. Еще как.
Понял, почему мастер Иё любил Землю. И почему твари смогли выжить на этой планете. Потому что у людей тоже был Дар. Самая необъяснимая способность фантазировать, придумывать, сочинять. Превращать небытие в бытие, несуществующее прежде в действительность. Мечтать и выражать свои чувства через искусство. Люди, такие слабые, смогли с помощью фантазии покорить пространство и время, подняться в небо и спуститься глубоко под землю.
- А еще только у вас есть мороженое, - Зи не поняло, как произнесло последнее вслух.
- Что? – одновременно подались к нему с двух сторон Шершнев и Кира.
- Мастер Иё-кра был прав. У вас есть начальная частица, и горит она даже ярче, чем у любого из представителей благословенного народа.
Теперь повсюду – в доме и во дворе – были вкручены синие лампы. Но даже зная, что твари не реагируют на них, мы опасались лишний раз зажигать свет. А, может, за полтора месяца жизнь в темноте стала привычкой?
Я начинала свою смену с кружки чая и остатков вчерашнего супа. Сегодня у нас был запланирован набег на супермаркет, а пока приходилось довольствоваться тем, что есть. В нашей странной компашке уже никто не жаловался. Каждый вносил свой посильный вклад, и ни у кого не было особого положения.
Пока грелся чайник, щелкнула пультом. По «России» заканчивалось какое-то развлекательное шоу. Значит, выходной. Потом начались новости, и я сделала немного громче. Все равно, Юрке с Машей скоро тоже просыпаться. На кухню завернул Ярик – попрощаться.
- Спокойной ночи, - улыбнулась я.
- Спокойного дня, - поправил он. – А что, прикинь, наши потомки будут жить, как мы сейчас: днем отсыпаться, а ночью работать. Приходить на рассвете и ложиться в уютные постельки, чтобы, как стемнеет, вставать. Если мы не одолеем пожирателей, так и будет.
- Если, - протянула я. – Тебе точно пора на боковую. Где твой заряд оптимизма?
- Был, да весь вышел. Не знаю, Кир, я устал. Выдохся, как недопитое пиво. Ни одного пузырька не осталось, только горечь. Иногда сижу за компом, гляжу на пожирателя, как он ходит туда-сюда или замирает на месте, и думаю: что мы можем им противопоставить? Если бы не зеркала, Сардина давно превратила нас всех в счастливо улыбающиеся трупы. Просто пройдясь рядом, мазнув по теням. И это уже не пугает. Приелось. Как плохой ужастик, просмотренный больше пяти раз. Ты знаешь, откуда выскочит злодей и крикнет: «Бу!» - а все хорошие парни и их подружки умрут.
Я подошла к Ярику, заглядывая в его темные глаза. В них была бесконечная тоска и какая-то обреченность. Словно друг был актером, и ему приходилось сейчас играть одну из своих самых нелюбимых ролей на сцене второсортного театра, за которую, однако, хорошо платили. Что ж, пришлось подыграть:
- Все нормально. Но я уверена, нам недолго осталось мучиться. Юрка прав, скоро о тварях узнают все. А, может, где-нибудь, в закрытой лаборатории их уже изучают? Месяц – другой, и мы навсегда избавимся от этого ужастика.
Чушь. Хорошо хоть обошлась без банальных фразочек, вроде: «Вот увидишь, мы еще над этим посмеемся». И так вышло приторно сладко.
- Я пойду, - не стал расстраивать меня Ярослав. Хотя по его лицу сразу стало ясно – сахара в пирожном «Успокоительная ложь» многовато даже для такого наивного парня как он. – Погоди, о чем они?
Оглянулась на трещащий телевизор. Миловидный диктор в строгом костюме и отвратительном желтом галстуке закончил свою речь, и в эфир пустили репортаж.
«На этом самом месте и были обнаружены останки Романа Изотова, больше известного по кличке Рома Лысый. – Голос корреспондентки ввинчивался в уши воем бензопилы. Я рыпнулась что-то сказать, но Шершнев предупреждающе поднес палец к губам. – Напоминаю, около двух месяцев назад Изотов сбежал из Нижегородской тюрьмы, где отбывал наказание за нападение на свою бывшую жену. Для мужчины это был уже не первый срок, до того он дважды сидел за разбойное нападение и грабеж»
Стоящие кучками среди деревьев полицейские сменились фотографией: несколько человек за столом. Лица участников попойки, кроме одного, были тщательно растушеваны. Новый кадр, на котором Изотов обнимает какую-то светловолосую женщину.
Воздух застрял где-то в лабиринте бронхов. А журналистка продолжила сыпать все новыми подробностями:
«По словам судмедэкспертов, тело долгое время находилось на открытом воздухе, так что останки едва удалось идентифицировать. В связи с убийством Романа Изотова прокуратурой *** города возбуждено уголовное дело…»
- Кира, Кира? – Обеспокоенные возгласы Ярослава прорывались ко мне через толстый слой поролона. Долгожданный вдох не принес облегчения – будто в воздухе парила острая стеклянная крошка.
- Как же так? Ты тоже это видел? Неужели…
- У меня не было выбора. – Хорошо, Зи хватило ума появиться в своем истинном обличии. – Когда Бродящий переносится в чужой мир, ему нужно принять облик одного из местных. Не просто набросить маскировку, а полностью слиться с чужим существом. Это дает массу преимуществ. Не на каждой планете подходящая для нас атмосфера или климат, мы приспосабливаем свое тело под них. Чем дольше у тебя нет оттиска местного жителя, тем меньше шансов, что ты вернешься из своего Путешествия.
- Ты убил того… Рому Лысого? – Кабет мог бы и не отвечать, все читалось в его глазах без век. Но он все же ответил:
- Он был первым, кто попался мне после приземления. Я не понимаю, почему ты злишься, Кира. На моей родной планете каждого ценят по тому, какую пользу он принес обществу. Если ты заботишься только о своих интересах, тебя могут навсегда изгнать с Кессии. Тот человек - ваши судьи заперли его в тюрьму. Он причинял другим боль и страдания. Но благодаря его смерти я смог помочь вам, спасти от пожирателей.
- А если бы первым попался я? – задал, вертевшийся у меня на языке, вопрос Ярослав. – Ты бы и меня убил? Снял оттиск, или как это там называется?
- Да.
- Чем же ты тогда лучше пожирателей? – не выдержала я.
- Они убивают без цели. Я пытаюсь избавить этот мир от уничтожения.
- А ты мог сделать это как-то иначе? Оставить Изотова в живых? – Ярику еще хватало самообладания, я же просто отвернулась от Зи, не в силах на него смотреть.
- Нет. Только в последние мгновения сознание становится настолько доступным, что с него можно скачать необходимую информацию. Если это сможет вас утешить, Роман Изотов не мучился. Перед смертью он чувствовал лишь облегчение и покой. – Произнеся последнее, пришелец развернулся к выходу с кухни. Потом чуть тише добавил. – Убийство других, даже ради высокой цели, не доставляет кабетам удовольствия. Я желал бы, чтобы Реальность была устроена иначе. Простите…
