- Этого не может быть, - возразил Юо-кра, особым образом перекрещивая пальцы в знаке презрения. – Пожиратели давно вымерли. Мы уничтожили их более двадцати дюжин циклов назад. К тому же, если бы какой-то твари удалось бы уйти от возмездия, как бы она смогла пройти Порог?

- Ничто не стоит на месте, - мудро заметил молчащий до того высокий Дех-кри, заведующий хранилищем Знаний Предков. – Мы все знаем: спора превращается в гифу, а та, разрастаясь, становится плоским настилом. Или, если попадет в более благоприятные условия – съедобным шаром. Когда-то наши пращуры не могли управлять даже гравитацией, теперь мы перешагиваем из мира в мир так же спокойно, как из одного помещения в другое. Люди, о которых так любит говорить Иё-кра, называют это эволюцией. Почему пожиратели не могли также измениться, улучшить свое существо?

- Могли, - признал Шен-кри. – Я много раз видел, как в разных уголках нашей реальности появляются новые организмы, а старые почти полностью меняют облик, словно спешащие Слушающие. Но все равно, это невозможно. Пожиратель просто не смог бы выжить на Земле. Местная звезда дает много света. Но вокруг планеты мощный щит, не дающий всему излучению пробиться к ее поверхности. Тварь бы просто издохла без источника энергии. К тому Земля освещается неравномерно. У нас есть О и есть Дау, пропадает одно – появляется второе. На Земле же иногда наступает такое явление как ночь. Темное время. А пожиратели не могут оставаться без постоянного притока фотонов.

- Но я видел! – воскликнуло Иё и немедленно сжалось под тяжелым взглядом почти белых глаз. – Тварь напала на человека.  Она высосала его.

- Абсурд! Люди – примитивны. В них нет ничего, кроме электрических импульсов. Ты же не хочешь сказать, что у того существа украли начальную частицу? Это…

- Абсурд, мы уже поняли, не повторяй Юо-кра, - выставил раскрытую шестипалую ладонь вперед Великий Бродящий. – Впрочем, ты прав. Люди лишены начальной частицы. Все их достижения – не более чем попытка щефа отгородиться от хищников, выстроив раковину из песка и выделений тела. Они придумывают все новые машины и механизмы, считая, что стали от этого сильнее. Но вынь щефа из его укрытия, он так и останется беззащитным скоплением клеток. У них нечего красть даже пожирателям. А значит, нам нечего беспокоиться.

- Но, Шен-кри… - от удивления на коже Лина проявился золотистый рисунок, тщательно скрываемый молодым кабетом в присутствии старших. – Надо найти пожирателя. Раз он каким-то образом прошел барьер между нашими мирами, есть вероятность, что он сделает это снова. Разве нет?

– Лин, как ты смеешь сомневаться в решении Великого Бродящего?

- Я просто не понимаю. Мы все знаем, как опасны пожиратели. Но ничего не делаем, чтобы предотвратить их вторжение. Одно противоречит другому, - не сдался молодой кабет.

- Не будет никакого вторжения. Тварь исчезнет сама. Я верю тебе, Иё-кра. Ты множество раз доказывал мне свою мудрость и преданность. Ты знаешь Землю лучше всех из нас. Продолжай же слушать, как и прежде. Это все, что мы должны и можем сделать, - произнес Шен-кри. По куполу словно прошла волна, искажая лицо Бродящего и делая его подобным страшной маске. Потом поверхность снова разгладилась.

- Вы заявите в Совет? – Иё не удержалось от последнего вопроса.

- Нет, - коротко и ясно.

- Что ж, благодарю, о, Великий Бродящий. И вам, мастера Слушающие.

Иё встало и низко поклонилось остальным собравшимся. Не такой реакции оно ожидало, но спорить с Шен-кри, а тем более, с главой академии не хотелось. Ни сейчас, ни потом. Всем известно – Бродящий никогда не меняет своего решения, а испытывать его терпение чревато. За такое могут лишить не только поста, но и прохода в другие миры.

Оно будет наблюдать. Будет прислушиваться так внимательно, как никогда прежде. И если тварь вновь проявит себя, оно будет настороже.

Мир теней и тварей

Пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять. Будильник расколол маленькую комнатку оглушающим воем. Сан протянула руку, спросонья не сразу нащупывая часы в темноте. Светящийся блекло-зеленым индикатор показывал ровно одиннадцать вечера.

- Черт… - зевнула девушка.

За долгое лето она отучилась вставать так рано. Но дни становились все короче, а ночь прибавлялась, пухла, пока глава их улицы не объявил о переводе часов еще на час назад. Теперь у них появились еще шестьдесят минут относительной безопасности.

Сан кое-как умылась, оделась и, повесив на шею компактный тепловизор, вышла на улицу. Захар уже ждал ее снаружи, от нетерпения приплясывая под какой-то одному ему слышный мотив.

- Тебе не надоело? –  Девушка резко выдернула из уха приятеля капельку наушника.

- Музыка не может надоесть, - засмеялся тот. – А ты опять не позавтракала, так? Хорошо, что я догадался прихватить бутерброды из дома. Все, как ты любишь. Огурчик, ветчина и огромное количество горчицы.

Захар извлек из огромного кармана своих просторных штанов бумажный пакет, от которого удушающе несло свежими овощами и приправами. Сан сглотнула и отрицательно замотала головой. Потом для надежности повторила:

- Не хочу. Тебе не кажется, что в этом году Лев Семенович поспешил с увеличением безопасного времени?

- Да нет. В прошлом тоже двадцатого сентября часы переводили. – А вот Захар с удовольствием вгрызся с ломоть хлеба с сыром.

- Но ведь еще светло совсем.

- Для теней все равно уже недостаточно. Сан, перестань! Не трусь. Я слышал, сегодня по радио передавали, что в нашем районе этих тварей уже полтора месяца не наблюдали. То ли они мигрировали, то ли просто пропали. Ни одного нападения за полгода. Прикинь? Ни одного. Похоже, твой отец… - парень осекся. – Извини, я просто хотел сказать, они нас не тронут.

- Знаю, - попыталась скрыть волнение Сан.

- Как мама?

- А как ты думаешь? По-прежнему места себе не находит. Уговаривала меня бросить работу. Боится, как бы со мной не произошло то же, что с папой.

- Он был храбрым. – Захар сунул последний кусок бутерброда и вытер руки о штаны. – Я всегда им восхищался.

- Я тоже. Только теперь что толку от нашего восхищения? – Сан почувствовала, как глаза начинает щипать от слез. – Той тени было без разницы, кого она убивает. Ладно, пойдем скорее. Иначе шеф опять устроит нам головомойку.

До работы – небольшой  фабрики  по выращиванию зелени приятели шагали молча. Сначала двигались, полагаясь на зрение, но когда и их глаза перестали различать ямы на дороге, пришлось зажечь фонарик. Яркий синий луч ударил под ноги Сан, и она невольно сделала шаг назад. Уйти во тьму, не дать застигнуть себя врасплох. Почти рефлекторно.

Фабрику открыли около пятнадцати лет назад на месте старой крытой парковки. С тех пор, как появились первые твари, машины потеряли свою привлекательность. Зато потребности в витаминах и микроэлементах никто не отменял. Вот и пришлось людям приспосабливаться, завозить землю в ящиках и вешать специальные лампы. Работа на фабриках считалась не то чтобы сильно престижной, но очень нужной.

Сан работала уже третий год. У нее была своя делянка – участок площадью тридцать квадратных метров, на которой произрастал укроп. Ей приходилось каждую ночь обходить ее, поливать, рыхлить почву, следить за тем, чтобы не завелось никаких вредителей. Девушке не слишком нравилось ее занятие. В детстве она мечтала стать охотником, уничтожителем тварей. Как папа. Но после его смерти все изменилось. В том числе и мечты.

- Прошу, - Захар открыл дверь, пропуская подругу вперед и заставляя ее вынырнуть из невеселых воспоминаний.

- А, вот и вы! – к ребятам подскочила Глаша, девчонка на год младше Сан, работавшая на соседней делянке. – Шеф всех собирает, у него какие-то новости. Пойдемте скорее.

- Что на этот раз? – недовольно проворчала Сан, надевая солнцезащитные очки.

На фабрике было необыкновенно светло. Тысячи красных и синих люминесцентных ламп, висящих под потолком, причиняли режущую боль глазам. Уже восьмое поколение землян было вынуждено жить так, подобно совам или летучим мышам. Тьма, раньше ассоциировавшаяся у них со злом, стала верной подругой и самым лучшим защитником. Потому что в темноте нет теней.