Высокий человек с целой гривой седых волос и глазами, на дне которых поблескивали жутковатые искорки, сидел в кресле по ту сторону письменного стола. Он был одет, как зажиточный купец или кабальеро, однако сразу было видно — ни тем, ни другим он не являлся. Высокий был магом — и никем иным.

— Итак, — произнес он, — ты нашел гримуар и сумел открыть его, иначе бы я не говорил с тобой, а это в свою очередь означает, что ты — маг, по крайней мере, задатки у тебя есть. Ты нашел первый из моих гримуаров, разбросанных по всему Брессионе. Я вынужден сделать это из-за алых фанатиков, желающих загнать меня костер. Я покидаю город, который основал, чтобы навечно слиться с ним. А для тех, кто хочет и может стать магом, оставляющим гримуары. Дерзай, кто бы ты ни был, — и станешь магом!

Очнулся я на полу кабинета. Длинный и мягкий ворс ковра приятно холодил щеку и до того мне было легко и приятно вот так вот валяться, будто и не было ничего, лишь этот ковер. А где-то внутри, в груди, теплился огонек, раньше бывший угольком, недостойным внимания. Усилием воли, я заставил себя подняться на ноги, покачнулся, оперся о стол, чтобы не упасть. И только тут заметил, что гримуара-то на месте больше нет. Я ощупал столешницу, не веря своим глазам, но книга словно в воздухе растворилась.

Мне оставалось только ругаться, чувствуя, как медленно, но верно схожу с ума.

Дом остался позади, я ни разу не обернулся, чтобы бросить на него хоть взгляд, оставляя за спиной собственное безумие. Усилием воли я пытался погасить костер, горевший в груди, но из этого ничего не получилось и я решил просто выбросить его из головы.

Без приключений добрался я коммерческого района — сердца Брессионе, города купцов. Сотни и сотни магазинов, магазинчиков, лавок и лавчонок и просто крытых лотков покрывали акры земли от берега Хуару до отрогов Ниинских гор, другими краями постепенно переходи в жилые кварталы, которые я сейчас покидал и Город сеньоров, где обитало дворянство и самые богатые купцы. Отсюда не было видно Сакрального квартала — местожительства клириков, где располагался Великий собор святого Габриэля — первого энеанского императора, принявшего Веру и узаконившего ее по всей империи, он был самым чтимым святым в Салентине, а собор, посвященный ему считался самым величественным во всей Иберии, и оставалось только гадать как много от него осталось. Если судить по коммерческому району — нет, ибо здесь землетрясение разгулялось вовсю. Длинная трещина раскалывала берег — и половину района поглотили воды Хуары, отрезав от Сакрального, остальное же превратилось в ту же мешанину щебня, остатков стен, бревен и черепицы, что и жилые районы. И среди этих руин родили жуткие фигуры, похожие на чудовищные пародии на людей. С кем — или чем — я столкнусь там? От одних мыслей об этом мне становилось холодно и даже огонек в груди не грел.

Но делать нечего. За спиной — погост с бродячими трупами, впереди — долгая дорога по следам Ромео Вешателя, да и о задании Команданте не следует забывать.

Я пробирался через лабиринт коммерческого района, стараясь седьмой дорогой обходить здешних обывателей. Но однажды мне это не удалось. Видимо, говоря о зомби стражей Шерп имел ввиду именно их. При жизни эти трое, скорее всего, были патрулем городской стражи, если судить по кирасам, гребнистым морионам и алебардам. Они шагами по улице, грохоча древками об остатки мостовой, и я поспешил убраться с их дороги, нырнув в ближайший отнорок, образованный парой рухнувших лотков. Вот только следовало сначала проверить нет ли там кого. И ведь был же прецедент!..

Клинок свистнул над моим ухом, я едва успел уклониться — удар принял на себя левый наплечник. Руку пронзила молния боли. Второй выпад я отразил фалькатой — и только тут разглядел напавшего. Это был не кто иной как Луис де Каэро — мой приятель-рисколом, немного раньше проникший в Брессионе.

— Ты что творишь, Луис?! — воскликнул я.

Тот в ответ только рассмеялся, делая новый пробный выпад. Это не было дурной шуткой — он и вправду собирался прикончить меня. Я парировал и ударил ногой в живот. В такой тесноте — самый удачный выход, Луис не сумел уклониться и переломился пополам. Он все еще был одет в костюм приказчика, лишь вооружился мечом одного из Рыцарей Креста. Быстрым выпадом я выбил его из рук Луиса — и тут нагрянула стража.

Лезвия их алебард раздробили в щепу лотки. Луис воспользовался моим замешательством, почти перекатившись в образовавшуюся брошь и предоставив мне разбираться с зомби. Я отпрыгнул от них, попытался выхватить из-за спины арбалет, но левая рука подвела меня — пальцы разжались и он упал под ноги монстрам. За ремень дернуть я не успел, подкованные сапоги в один миг растоптали его. Я отстегнул ремень и отступил глубже в отнорок, пока не уперся спиной в какую-то стену. Сам собой выход не нашелся, придется выкручиваться своими силами.

Нырнув под лезвие алебарды, я сбил с ног ее хозяина. Тот грохнулся на землю, перегородив отнорок, а своими попытками подняться окончательно сделал невозможным продвижение остальным. Стражи, и не попытавшиеся остановиться, попадали, перебираясь через него, образовали кучу-малу и окончательно отрезав мне путь к спасению. Я подошел к ним, примерился как бы получше расправиться с этими немертвым клубком непрестанно шевелящихся рук и ног, остального разобрать было нельзя. Но тут в левую икру мне вцепились пальцы и зубы какого-то монстра, я взвыл от боли. Именно эту ногу разорвал скелет, когда я штурмовал завал. Я рубанул по руке, кисть ее так и осталась сомкнутой на моей ноге. От второго удара — по голове, зомби спас морион. Клинок скользнул по гребню, а мертвец повторно впился мне в икру, разрывая зубами многострадальный сапог, полотно и корпию. Потекла ручьями кровь из вновь открывшейся раны. Толи вид толи запах ее привели зомби в необычайное возбуждение, я едва успел отскочить от их рук и клацающих челюстей. Клубок последовал за мной с удивительной скоростью. Я понял, что обречен.

Я вспомнил вдруг о непроходимой тупости зомби, о том, как ни один за другим шагали в пропасть, и действуя словно по наитию подхватил одну из оброненных стражами алебард и воткнул в землю перед клубком тварей. Я не ожидал особых результатов, однако он уперся в древко, силясь сдвинуть, но тщетно — слишком разрознены были их усилия. Итак, я спасся, но все еще оставался в ловушке. Остается одно, попробовать прорубить себе путь через остатки лотков и притом быстро, — уловки с алебардой надолго не хватит.

Я не без внутренней борьбы отвернулся от клубка, примерившись ударил в стык нескольких бревен — бывших стоек. Вот уж чего не ожидал, так это что земля прямо-таки уйдет у меня из-под ног, но после землетрясения можно ожидать и не такого. С оглушительным треском я провалился под землю, покатившись по не слишком пологому склону, и сумел на свою беду приземлиться на ноги. Тут же левую руку пронзила молния жуткой боли — и я потерял сознание.

Демоны Долины мук рвали левое плечо и ногу зубами, в голове маршировал весь полк гвардии Его величества, ко всему этому меня тошнило и я навряд ли смог бы пошевелить и пальцем. Я едва сумел перевалиться на бок прежде чем меня вырвало, иначе так и захлебнулся бы содержимым желудка. Долго сотрясали мое тело спазмы, пока я наконец не почувствовал себя полностью опустошенным. Одному Господу ведомо каких усилий стоило мне забраться на лежавший всего в паре футов камень, но я сделал это, скрипя зубами и порой задыхаясь от боли. Усевшись на него, я снова потерял сознание.

Не знаю, было ли это бредом тяжелораненого или еще чем, но я точно помню, как почувствовал в груди прямо-таки пожар. Я собрал пламя в единый комок и заставил его растечься по всему телу. Боль уходила, спадала опухоль на ноге, проходила мигрень, слабость и жар, — я ощущал это каждой клеточкой, их наполняло тепло, и я уснул сном приносящим выздоровление, окончательное и полное.