Вдруг Ромео схватился за сердце, лицо его перекосилось и посерело от боли, он осел рядом со мной, выронив-таки эсток. Я проследил взглядом невидимую простому глазу алую нить, протянувшуюся от тела Ромео к крыше соседнего дома (там до боя не было Рыцарей Креста и заклятье мое пощадило его). Там стоял Эльген, хотя узнать его мне стоило определенных трудов. Роскошная одежда изорвана в клочья, от плаща практически ничего не осталось, лицо словно перемазано сажей, некогда длинные волосы основательно обгорели и свисали грязными лохмами. Он сжал кулак в черной перчатке — Ромео застонал снова.

Я поднялся и отсалютовал вампиру, тот ответил мне легким взмахом свободной рукой. Ромео же, преодолевая боль, потянулся к эстоку, я отбросил меч ударом ноги и ткнул-таки Рукбой в горло Ромео. Но тот оттолкнулся ногами, рухнув навзничь, до того, как обсидиановый клинок вонзился в его шею. Я шагнул вперед, наступая на грудь да Косты и уже в третий раз занося над ним кинжал. И в третий раз мне не дали прикончить его.

Несколько событий произошли одновременно. Во-первых: за спиной Эльгена вырос какой-то чудом уцелевший Рыцарь Креста с копьем и коротким ударом насадил вампира, словно бабочку в гербарии, на ее "жало". А во-вторых: д`Эрбре отбросил вымотавшегося в конец де Торреса (еще бы не вымотаться, столько железа на себе таскать!) и, подцепив носком сапога валяющийся на земле арбалет, выстрелил мне в грудь. Да уж, что на Братство, что на Рыцарей Креста работали лучшие мастера славного города Генары, даже провалявшийся на земле весь бой арбалет оказался вполне пригоден к употреблению.

Меня словно ветром в сторону отнесло за секунду до того, как болт врезался мне в грудь. Между мной и д`Эрбре вырос брат Гракх, которому никакие болты нипочем. Он легко выдернул болт из тела, отшвырнув в сторону. Наконечник зазвенел по камням мостовой вместе с кристалликами той жидкости, что заменяла мистикам кровь. Д`Эрбре замер на мгновение, но когда брат Гракх шагнул к нему, поигрывая мечом, предпочел ретироваться. Второй Кровавый клинок отбросил копье с насаженным на "жало" вампиром и, ловко соскочив с крыши и подхватив приходящего в себя Ромео, бросился бежать. Я попытался кинуться следом, но брат Гракх остановил меня, перехватив меня поперек груди сильной рукой.

— Не стоит, сын мой, — раздался из-за моей спины голос отца Симоэнша. — Они все дети Церкви и не заслуживают смерти в этом проклятом городе.

Я обернулся, освободившись от железной хватки брата Гракха, епископ Альдекки стоял среди трупов людей и орков, одними губами читая отходную молитву по погибшим. Это несколько не вязалось с рваной рясой инквизитора и его шестопером, запачканным неизвестно в чем.

— Достаточно смертей на сегодня, — продолжил он, заканчивая отходную. — Нам пора серьезно поговорить, сын мой. И ты, вампир, спускайся с крыши! У меня нет к тебе никаких претензий.

Эльген легко спрыгнул на мостовую, умудрившись не поскользнуться на лужах крови и не споткнуться о валяющийся труп, пружинистой походкой направился к нам. Он был безоружен, однако весь прямо-таки излучал силу и опасность. Кровь пятнала одежду вампира, от нее исходила прямо-таки запредельная нелюдская мощь. Я даже поморщился, ощущая ее, брат Гракх же оскалился и поднял меч в оборонительную позицию. Но тут же опустил его по знаку отца Симоэнша.

— Мы с братом Гракхом по дороге сюда встретили Лучию Мерлозе, — ровным голосом произнес он. — Она поведала мне о том, что же на самом деле здесь делает Ромео да Коста. Я подозревал о не совсем подходящих для добродетельного клирика делах Его высокопреосвященства, которые меня прошлого, так и тянет назвать "делишками". Не важно, что именно она мне поведала, но могу сказать одно — за них кардинала следовало бы отправить на костер.

— К нам это какое отношение имеет? — прервал его Эльген.

— Мы больше не связаны кровью, — возможно резче, чем следовало бы возразил я вампиру, однако обратился следом и к отцу Симоэншу: — И все же Эльген прав. Ни дела, ни делишки Его высокопреосвященства меня ни в коей мере не волнуют.

Епископ возвел очи горе, словно прося у Господа терпения для общения с нами.

— Поймите, дети мои, — Я отметил, что "детьми" он назвал нас обоих, с чего бы это? — я обладаю информацией, которая может взорвать не только Альдекку и Иберию, но всю Церковь. Помогите мне вырваться из этого города, оставьте его тайны Лосстароту с да Костой. Если их не прикончит этот проклятый город, то ни перебьют друг друга и без вашей помощи. Вне Брессионе же мы сумеем обрести власть куда большую нежели заключенная здесь. Эта будет власть над сильными мира сего.

— Эфемерная она какая-то, ваша власть, отец мой, — передразнил его манеру говорить Эльген, — все доказательства здесь, в Брессионе. Чем вы собираетесь шантажировать этих ваших сильных мира?

— Мои слова подтвердит брат Гракх, — усмехнулся отец Симоэнш, — а всем известно, что мистики врать не могут, так сказать, органически. Его слова, лучшее доказательство.

Вампир при упоминании мистиков сморщился, как от зубной боли, однако правоту епископа не признать не мог. Доказано и давно, что мистики не врут и врать не могут, как мудрено выразился отец Симоэнш органически.

— Да, — подтвердил я его слова, — тут ты прав. Но я все же откажусь от вашего заманчивого предложения, у меня в Брессионе дела не только и не столько профессиональные, сколько личные. Я должен прикончить да Косту.

— А я вот, нет, — сказал вдруг Эльген, — если вы, Ваше преосвященство, не уверены в своей охране, то я вполне могу составить вам компанию. Даже лишившись оружия, я многое могу противопоставить возможным врагам.

Брат Гракх заскрипел зубами, но смолчал.

— Я также сопровожу вас в Альдекку, — произнес подзабытый всеми де Торрес. — Я обязан вернуться в столицу и доложить обо всем, творящемся в Брессионе графу Строззи, а также о предательстве твоего спутника, де Каэро.

— Каком таком предательстве? — насторожился я. — Луис — предатель?

— Документы, привезенные тобой из Хоффа, а также детальный анализ операции в столице Билефельце, показали, что де Каэро работал на фон Геллена. Он попытался скрыться в Брессионе, по непроверенным данным, предложив свои услуги еще и Бардорбе, но после короткой беседы с Лосстаротом, был вынужден срочно бежать.

— Итак он у нас уже не двурушник, а трирушник, что ли? — усмехнулся отец Симоэнш. — Бойкий паренек.

Я даже рассмеялся от нахлынувшего практически беспричинного веселья, откинувшись на все еще горящую стену дома.

— Что с тобой, Эшли? — с видимым вниманием поинтересовался у меня де Торрес, скорее всего, посчитав, что я рехнулся, и он был не так далек от истины.

— Все нормально, Диего, — отмахнулся я от него. — Все дело в обстановке. Мистика, тайны, магия, орки, а тут — тривиальный предатель и шпион фон Геллена. Сейчас со смеху помру, Господь свидетель.

— Это, и вправду, немного смешно и даже абсурдно, — кивнул отец Симоэнш, — однако у меня возникают некоторые сомнения относительно твоего рассудка. Уже сейчас ты проявляешь несколько более сильную реакцию на эти слова. Я думаю, дальнейшее отнюдь не благотворное влияние этого города…

— Я не сумасшедший, — бросил я ему, — и не сойду с ума, поверьте.

Отец Симоэнш покачал головой и двинулся обратно, в сторону катакомб и тоннеля к Кастель Муньосу. Я же зашагал по следам Лосстарота и теперь уже да Косты, чувствуя спиной осуждающий взгляд епископа Альдекки. Я не знал, что вижу всех их в последний раз.

Хорошо, что я вспомнил о баклере, который отбросил перед схваткой с да Костой, подобрав его. Иначе следующая наша встреча могла и не состояться. Я не побрезговал обыскать трупы погибших, запасшись едой на несколько дней перед дорогой, и как раз тогда расположился в одном из почти уцелевших домов для ужина и отдыха.

Я уселся на пол и вонзил зубы в жесткую, что твоя подошва, солонину, запивая ее вином из позаимствованной у офицера Кровавых клинков флаги, а после растянулся на пыльном полу, сняв баклер с запястья и подложив под голову. Это-то и спасло мне жизнь.