Свист клинка ворвался в мои сны, бесцеремонно вытряхнув меня из этой блаженной обители отдыха от безумия нашего мира. Я перекатился, подставив баклер под меч. Щиток разлетелся сотней осколков. Я снова перекатился, выхватывая свой. Но он не понадобился. Я узнал и напавшего и его оружие. Это был отлично знакомый мне Рыцарь Смерти по имени Хайнц, державший в руках мой оскверненный меч, которым я прикончил сначала лича, а после — некроманта.

И это давало мне огромное преимущество, ибо та великая сила, что наполняла черный с алой кромкой клинок, подчинялась единственно вашему покорному слуге. Я отдал оскверненному мечу приказ — парализовать Рыцаря Смерти, не дав ему пошевелить и пальцем. Когда же он замер, поскрипывая сочленениями доспеха, я обратился к нему не без здорового цинизма.

— И где же легендарная благородность Рыцарей Смерти? — поинтересовался я у него, обходя кругом.

— Оно хорошо против более слабых противников или, по крайней мере, равных по силе, — ответил с непробиваемой прямотой Хайнц, — а с такими как ты, лучше о ней позабыть. Мне окончательно умирать не с руки.

— И то верно, — кивнул я, останавливаясь напротив мерцающей багровым щели топхельма, — только почуял вкус бессмертия — и тут… — Я красноречиво развел руками. — Зачем ты вообще решил прикончить меня? Ведь не мог же не знать, я без труда справлюсь с тобой, если ты не прикончишь меня в первые секунды боя.

— Я хотел остаться единственным повелителем силы, заключенной в оскверненном мече.

— Хорошо, — кивнул я второй раз. — Люблю честность. Ответь мне на один вопрос с обыкновенной своей честностью — и я отпущу тебя и даже позабуду о твоем нападении, оставив тебе этот меч. Он мне никогда не нравился.

— Что за вопрос? — Рыцарь Смерти сразу перешел к делу.

— Что вам с некромантом понадобилось здесь?

— Некогда на месте Брессионе, — начал свой рассказ Хайнц, — было капище древней богини Смерти Килтии. Глубоко в подземельях стоит оно. Это алтарь, на который проливались литры и литры крови, пока Конклав Магов не уничтожил капища Килтии по всему миру, однако сила в них была такова, что пришлось над каждым оставить по Хранителю — магу, следившему за ними. Кайсигорр был одним из них, пока его не вынудили покинуть его дом. Однако чтобы не бросать дела, порученного Конклавом, он слился с городом, подчинив капище себе. Сила в этом капище — огромная, завладеть ею желают очень многий и некромант, с которым я путешествовал, один из них.

— И весь этот сыр-бор из-за капищ или чего-то там какой-то давным-давно позабытой богини Смерти? — усомнился я. — Уже и Конклав Магов Церковь разогнали много лет назад. Что-то слабо верится.

— Капища Килтии стоились не произвольно, — пояснил усталым тоном Хайнц, — а на определенных местах, обладающих собственной силой. Я ничего толком о них не знаю, но по слухам они каким-то образом связаны с самим нашим миром, который генерирует эту самую силу.

Немного, однако больше чем ничего — и то хлеб, как говорят в Карайском царстве. Я снова обошел Рыцаря Смерти, придирчиво оглядев со всех сторон, а после как бы для себя произнес:

— Отпустил бы я тебя с миром, Хайнц, да вот после нападения… Ночью, на сонного… Вот если бы ты дал мне клятву… К примеру, поклялся Жизнью и Смертью.

— Ловок ты, шельма, — буркнул Рыцарь Смерти. — Хорошо. Клянусь Жизнью и Смертью, что никогда более не подниму на тебя своего меча, этот или какой иной. Доволен?

Теперь я мог с легкой душой снимать с него парализующее заклятье. Что и не преминул сделать, отпустив на все четыре стороны, а сам растянулся на полу — досыпать. Последней мыслью перед тем, как я вновь погрузился в сон была: "Что-то не везет мне на баклеры?"

Рыцарь Смерти Хайнц же покинул дом, где неудачно покусился на рисколома. А ведь следовало бы сразу понять, с ним сладить будет совсем не просто. Слишком уж силен он — этот Эшли.

Он шагал по пустынным улицам Города сеньоров, зомби и прочая нечисть и нежить опасались даже на милю приближаться к нему. Сам же Хайнц совершенно не представлял, что же ему делать дальше. Без некроманта он не имел права возвращаться в Подземье, да и не хотел он держать ответ перед Советом Праха и Пепла, ведь развоплотят же и разбираться не станут, даже этаким мечом, как у него, ему нечего противопоставить тринадцати сильнейшим некромантам этого мира. Выход один — самому найти капище Килтии и получить силу, содержащуюся в нем, вот тогда-то он и поговорит с трупарями на равных. Тем более, что он не сказал Эшли всей правды. Во-первых, чтобы получить силу Килтии нужно принести ей кровавую жертву, а во-вторых — мощь, освобожденная в результате, уничтожит принесшего эту жертву, сожжет не только его тело, но и самую его душу. Чтобы этого не случилось, необходимо нечто вроде магического предохранителя, который не даст ей сделать этого. Вот только Рыцарю Смерти, лишенному тела, а, по большей части, и души, ничего подобного не грозило.

— Куда торопишься, рыцарь? — раздался голос из темноты и дорогу Хайнцу заступили двое, один в доспехах Рыцаря Креста, другой — в простой броне без знаков различия. Видимо, в ночной темноте они приняли его за обычного воина, каких сколько угодно шляется в Брессионе в поисках неизвестно чего.

Проснулся удивительно хорошо отдохнувшим и чувствовал себя просто отлично, не смотря на полуночный инцидент. Проспал я, как выяснилось, едва ли не до полудня, но теперь был готов практически ко всему, но только не к тому, что приду в себя в уже знакомом доме Кайсигорра, а сам хозяин как и прежде будет сидеть в кресле, сложив длинные руки на подлокотниках. На столе перед магом лежал толстенный гримуар.

— Время, — глубоким голосом произнес он, — страшное время приходит. Проснулись Ниины, стерев с лица нашего мира мой любимый город. Я стал частью его, не желая покидать свое детище под напором церковных фанатиков, и я чувствую, что капище Килтии будет вскрыто. Ты, юноша, кто бы ты ни был, должен помешать этому. У тебя достаточно сил, но не знаний — и я дарю тебе последний гримуар, который даст тебе эти знания.

— Не скрою, — продолжал он, — что я знал о тебе и твоем приходе, подбрасывая гримуары и исподволь направляя, то сюда, к моему дому, то к иным местам, где они были спрятаны. Дело в том, что незадолго до того, как слиться с Брессионе, я прозрел грядущее, — и пускай это у меня получается много хуже, чем у зовущего себя Вороном, — но я разглядел несколько событий — вариантов будущего. И лишь можешь попытаться изменить его, не допустив самого худшего. Предвидя это, я устроил выход в капище прямо из моего дома, где ты сейчас находишься. Эта вон та дверь, у меня за спиной. Но сначала изучи последний гримуар и лишь в этом случае у тебя будет хоть небольшой шанс помешать Лосстароту и да Косте.

Я тяжело вздохнул, глядя как легендарный маг Кайсигорр пропадает, растворяясь в воздухе как сон златой, оставляя мне удобное кресло, последний гримуар и дверь за спиной, ведущую в храм Килтии — древней богини Смерти.

— Так вот он какой, — произнес Лосстарот, — вход на капище Килтии.

Они с Хардином и Фернаном, окончательно впавшим в прострацию ото всех злоключений, постигших их в проклятом городе, городе зла, стояли на пороге какого-то подвала в одном из домов на окраине Города сеньоров, ближе к отрогам Ниинских гор. Вырубленная в камне лестница уходила глубоко под землю, теряясь в темноте. Страндарец запалил смолистый факел, медленно вытянул из ножен меч, задвинул апатичного Фернана себе за спину и медленно двинулся вниз. Лестница была достаточно широкой и вскоре Лосстарот уже шагал с ним плечом к плечу, нервно позвякивая стальными пальцами.

И город и это капище давили на обоих, многопудовым грузом ложась на плечи. Не раз и не два то один, то другой лидеры Культа Кайсигорра порывались сказать хоть что-то, дабы развеять тягостное молчание и звенящую тишину, но раз за разом слова, уже готовые сорваться с их губ, так и застревали в горле, не находя выхода. И вышло так, что первыми словами, произнесенными за долгие полчаса спуска были: