Меж тем троица оживилась. Не замечая надвигающейся беды по аллее, двигался молоденький паренек.

- Эй, пацан, закурить не найдется.

- Я не курю.

- Денюшками тогда поделись.

- Не подаю.

После этих слов ситуация развивалась стремительно. Все трое как по команде вскочили и бросились на уже готового дать отпор мальчишку. Здесь вариант делать ноги уже не подходил. Если и бежать, то делать это надо было раньше, когда троица еще вальяжно сидела на скамейке. Паренек оказался тоже не промах, отскочил назад, прижался спиной к толстенной липе и залихватски свистнул. Нападавшие, показав знание предмета, рассредоточились и пока двое пытались ударами кулаков достать юркого подростка, третий сдернул с себя солдатский ремень с утяжеленной свинцом пряжкой и, высунувшись из-за спин своих подельников, резким хлыстовым движением нанес удар в голову. Вытерпеть этого Максим уже не смог. Надо было вмешиваться в схватку, тем более, что мальчишка поплыл. Еще несколько секунд и он рухнет. Вот тогда то и начнется настоящее избиение, последствия которого могут оказаться катастрофическими.

С другой стороны очутиться одному против трех разогретых схваткой противников тоже не сахар. Решать вопрос следовало кардинально, чем Максим и занялся. Не правда, что булыжник - орудие пролетариата, окончательно утратил свое значение. Еще и сегодня он может послужить, оказавшись в опытных руках. Да только где же найдешь булыжник на газонной травке. Тут в дело вступил многострадальный замок, продолживший свои невероятные похождения. Кто бы мог подумать, что на старости лет ему доведется еще и летать. До чего же это захватывающее чувство. Меткий бросок и обладатель солдатского ремня со стоном оседает наземь. Теперь агрессоров осталось двое. Расклад двое надвое совершенно не устроил нападавших. Один из них выставил в сторону Максима руки с открытыми ладонями и произнес: " Все, пацаны, расходимся". После чего парочка подхватила под руки третьего и чуть не бегом заковыляла проч.

Родин, не выпуская из вида удаляющуюся троицу, подошел к уже пришедшему в себя пареньку.

- Привет, до дома довести?

- Не, сам дойду.

Произнеся эту фразу мальчишка скособочился и осел на траву.

- Ой, смотрите, девочки у Женьки голова пробита. - Стайка подружек выскочившая из подворотни столпилась поблизости.

Только теперь Максим заметил, что из-под слипшихся волос Женьки обильно сочится кровь.

- Красотки, а вы знаете, где Женя живет?

- Да, знаем, вон в том доме, - загалдел нестройный хор. - Проводим, покажем.

Слава богу, идти оказалось совсем недалеко. Женька жил в соседнем доме, в коммуналке на третьем этаже. Впрочем, когда Максим подвел пострадавшего к подъезду, выходившему прямо на улицу, Женька сказал: "Спасибо, дальше я сам". Настаивать во второй раз Максим посчитал уже неприличным.

Вечер Максим посвятил разборке доставшегося ему старого замка. Засев за столом в так и оставшейся за ним фотолаборатории и, включив настольную лампу, Родин принялся внимательно осматривать столь выручившее Женьку приобретение. Разбирать замки Максиму до сих пор не приходилось, но задача представлялась выполнимой. Дело действительно оказалось не таким простым для новичка. Секрет удалось разгадать далеко не сразу. На счастье для того, чтобы располовинить механизм требовалось всего-то вывинтить мощный запорный фиксатор, прятавшийся в углублении за откидной дужкой. Зато когда чрево замка открылось, Родин увидел, что внутри присутствует явно чужеродная деталь. Залитая воском и надежно закрепленная толстой проволокой гильза явно не выполняла запорные функции. Извлечь цилиндр было делом одной секунды. Аккуратно соскоблив толстый слой воска, Максим аккуратно поддел крышку и потянул ее вверх. Попытка заглянуть внутрь ничего не дала. Пришлось перевернуть гильзу вверх дном и потрясти. Из горлышка показался краешек туго свернутого рулончика. Его удалось извлечь, крепко ухватившись пинцетом за краешек. На этом находки не закончились. На донышке гильзы покоился ограненный камешек со стеклянным блеском василькового оттенка. Трудно предположить, что таким образом прятали стекляшку, но чего только не случается. Максим сейчас мог сказать, только то, что камень приятно холодит ладонь. Он прозрачен и однороден по цвету и его не поцарапать острием подвернувшегося под руку гвоздя. Все это говорило о подлинности сапфира, но пока ценность камня не подтвердит ювелир, выложив за него живые деньги, все это может оказаться или шуткой или ловкой подделкой. И вот чего делать точно не стоило так это бежать сломя голову в скупку с просьбой оценить примерную стоимость находки. Так или иначе, пороть горячку Родин не собирался, а занялся другой находкой.

Осторожно развернув бумажный рулон, Максим принялся с интересом рассматривать незнакомую коричнево - зеленую купюру. На лицевой стороне под надписью швейцарский национальный банк на двух языках был напечатан номинал билета - пять франков. На оборотной стороне вокруг круглой цифры пять теснился художественный орнамент. Перевернув купюру еще раз, Максим всмотрелся в номер купюры и помещенный слева портрет. "Так вот ты какой, Вильгельм Телль", - мысленно произнес Родин. В том, что гильзу заложил дед, он уже не сомневался.

Пусть находка возвращается на свое место и полежит до лучших времен. Так Родин и сделал, заодно любовно почистив и смазав механизм старого замка. Заслужил. Замок верно выполнил свой долг и передал скрытое в нем достояние от деда правнуку. Как говорится из рук в руки, минуя посредников.

Вторник 1 сентября.

Тусклый свет раннего утра без труда проник в комнату Максима. Спать совершенно не хотелось. Вот так всегда. Никак не удается выспаться впрок. Поворочавшись минут десять и вконец отчаявшись вернуть ускользающие сновидение, Родин вскочил, презрев ортостатическую гипотензию, и теннисным мячиком первой подачи выскочил на улицу. Ледяной душ из помятого ведра изгнал остатки сонливости. Летняя жара окончательно уступила осенней свежести. Пробежка по горбатому косогору завершала утренние процедуры. Опустевший лагерь навевал легкую грусть. Опечаленные корпуса словно осунулись уныло глядя потемневшими стеклами на безлюдные аллеи. Дивно прозрачный "свежий" воздух, не тревожимый пылью поднимаемой сотнями детских ног, сделался не нужен и бесполезен. Здания поглотила лесная тишь, нарушаемая редкими недовольными вскриками птиц разочарованными пустотой доселе полных кормушек, да едва слышимыми вскриками деревенских петушков. Гибкими движениями, уклоняясь от веток загораживавших дорогу, Максим бежал по лесной тропинке. Предоставив подсознанию полную власть над телом, и не обращая внимания на препятствия, Максим погрузился в размышления. Вкусный, насыщенный сосновым запахом воздух холодил грудь Родина при каждом жадном глубоком вдохе. Так ничего окончательно не решив, он прогнал несвоевременные мысли о будущем жилье, и, погрузившись в молчание разума, бежал по утоптанной дорожке. Впереди ждал напряженный день. Надо было морально подготовиться к вечернему салюту. Если Бог не наградил умением делать деньги из воздуха, приходится добывать их иначе.

По договоренности с Евгений Георгиевной его огненное шоу должно было быть масштабнее и пышнее, чем в прошлый раз. Вмиг изменившийся лагерь представал в новом обличье, Родин, будто заново знакомился с еще вчера привычным окружением. Первым признаком плохого настроения было внезапно накатившее желание нацарапать на стене нечто похабное. Задавив в корне несвоевременное побуждение, Максим заставил себя собраться. Чем переживать и грустить, лучше занять себя работой. Тем более, что дел предстоял целый воз.

Под эти рассуждения весь день утонул в мелочной беготне и предстартовой подгонке оборудования, тем более что помощников сегодня никто не предоставил. С одной стороны не было ни одной свободной минутки, а с другой много ли надо чтобы составить мнение о непрерывно снующих вокруг разнообразных личностях. Незнакомцы - многочисленная обслуга, готовившая вечернее мероприятие - торопливо пробегали мимо, с головой погруженные в свои дела. Они большей частью оставались равнодушными, когда узнавали, что этот еще совсем молодой человек - ответственный за некий сюрприз. Впрочем, никакого секрета, что это будет праздничный салют ни для кого не было. В атмосфере всеобщей деловитости работалось легко. Тем более, что Максим завел приятельские отношения с обычно задирающей нос обслугой. Они почему-то решили, что Родин прикомандирован для усиления горкомом комсомола. Совместная работа, как известно, сближает. Тем более если надо установить срочно доставленный из скульптурной мастерской монумент. Оставлять место встречи продвинутой в идеологическом смысле части общества без бюста вождя мирового пролетариата, согласитесь, кощунственно. Так что исполненный в рекордные сроки заказ, был доставлен буквально за несколько часов до начала мероприятия. Жаль только, что о должном постаменте никто не позаботился. Ситуацию спас Максим в считанные минуты сколотивший весьма примитивную конструкцию и задрапировавший ее в тщательно сберегаемую для торжественных мероприятий красную скатерть. Честно сказать, гипсовая отливка и не заслуживала большего. После столь славного решения приближенная к начальству братва окончательно уверилась, что Максим свой. Родину даже удалось провернуть весьма забавную сделку. Видимо по недоразумению, если не считать это как в прежние времена вредительством, на мероприятие среди прочего было прислано пять бутылок вина в кривых бутылках. Выставлять на стол подобное недоразумение было никак нельзя. Хозяева жизни могли устроить нешуточный скандал.