А Леонард….был просто Леонардом. Барри нравилось проводить с ним время. Их отношения были очень похожи на те, что связывали их и раньше - те же подколки, словесные пикировки, здоровая конкуренция и легкий оттенок … флирта. Только теперь в них не было ни капли угрозы или опасности. Да, Снарт все еще оставался Снартом, и Барри пребывал в постоянном напряжении, в ожидании возвращения прежнего Капитана Холода. Но теперь он даже предвкушал это - интересно, как скажется на преступнике проживание в доме Флэша на протяжении нескольких месяцев?

Барри было интересно наблюдать за изменениями в Леонарде. Особенно за физическими. Казалось бы, еще вчера его щеки были гладкими, как у младенца, а сегодня ему уже пришлось их брить. А завтра они несомненно покроются щетиной, а не юношеским пушком. Вчера он еле еле мог осилить десять отжиманий, а сегодня легко делает целых двадцать. Вчера эта голубая футболка была велика в плечах и висела на нем, а сегодня - уже обтягивает в нужных местах…

Барри старательно игнорировал мысли, вызываемые таким вниманием к молодому телу рядом. Он достаточно легко смог убедить себя в том, что он просто заботится о парнишке, что переживал бы так за любого, кого пришлось бы взять под опеку. И он вовсе не подмечает черты Капитана Холода в юном Снарте, он вовсе не вглядывается в льдистые глаза, видя в них отражение прежнего Леонарда, и он совершенно точно не ловит каждую ухмылку, касающуюся этих губ. Нет-нет-нет. Определенно, дело в том, что его организм вырабатывает гормоны в повышенном количестве из-за постоянной близости Айрис, (которую он, вообще-то, любит!) и он пребывает в постоянном эмоциональном напряжении, а его изголодавшееся по ласке тело так остро реагирует на Снарта, просто потому, что они вместе живут.

Спустя еще пару дней, он стал готов признать, что ему нравится Капитан Холод. Взрослая версия. Нравится, так же, как конькобежцу нравится лед, как ребенку нравится мороженое, как Флэшу нравится скорость. Но совсем не так, как Барри Аллену нравится Айрис Уэст. Он никогда не думал о Снарте так, не представлял, какие у него желания и страхи, никогда не видел в нем сложной, многогранной личности. И честно говоря, он немножко жалел, что ему пришлось узнать врага со всех многочисленных сторон, потому что теперь он не может отмахнуться от всего и относиться к нему как раньше. Теперь он понимает его. Он может обосновать все его прошлые поступки и предугадать будущие. И теперь его приязнь нельзя свалить на адреналиновую привязанность или на желание сохранить достойного противника.

Барри категорически отказывается признавать, что неравнодушен именно к Лену, а не к его “сценическому” криминальному образу, но ничего не может с собой поделать. Он хочет, чтобы парнишка всегда был в поле зрения, чтобы делился своими переживаниями и планами, и его даже стали посещать мысли, чтобы Снарт остался и потом, когда снова станет взрослым.

С каждым днём эта гнетущая неопределенность и самообман выпивали из Барри все соки. И, проснувшись однажды утром, он решил, что дальше так продолжаться не может. Это подходящий день, чтобы закрыть данный вопрос раз и навсегда. Он будет держать дистанцию с Леном, будет работать на пределе возможностей и будет продолжать сближаться с Айрис. Чтобы в итоге оказаться к ней так близко, как только возможно. Он сделал свой выбор, он взрослый и ответственный, он справится.

В приподнятом настроении Барри спустился на кухню. Весь дом еще спал. Он стал тихо готовить завтрак, решив порадовать Айрис ароматным кофе с утра пораньше. Разлив обжигающий напиток по кружкам, он решил, что кофе еще слишком горяч, чтобы пить его вот так сразу, и, оставив его на пару минут, чтобы остыл, Барри на суперскорости сделал себе сэнвичи.

Но стоило ему только укусить бутерброд и взять в руки свой кофе, чтобы запить… Из ванной наверху донесся неясный грохот и сдавленное “ааааай”.

Не успев толком включить голову, Барри рванул на второй этаж, прямо с чашкой в руках. Тревога вытеснила из головы все мысли.

За пол метра до двери в ванную его настигло еще одно “ааааах”. В этот раз это было совсем не похоже на стон боли или досады. И Барри резко затормозил. Этот звук был определенно был вызван удовольствием. Аллен осторожно приблизился и на пару дюймов приоткрыл дверь.

Он смутно догадывался, что происходит, но то, что он увидел перекрыло все ожидания. В узенькую щелку двери был виден только угол бака для белья и часть зеркала над ним, в котором отражалось такое, отчего к щекам Аллена моментально прилила кровь. И не только к щекам.

В ванной комнате стоял Лен. Боком к зеркалу, спиной к двери. Он был весь мокрый, наверное только вылез из утреннего душа. И даже полотенцем обматываться не стал. Одной рукой он, видимо, держался за раковину перед собой, а другой… Барри слышал характерные звуки и видел, как двигается его плечо от быстрых движений кистью, но в зеркало была видна только его шея со стриженным затылком, спина в мелких капельках и плавный переход к подкачанным ягодицам.

Барри задержал дыхание и не двигался с места. Небольшое зеркало и едва приоткрытая дверь не позволяли ему увидеть многого, но он был словно парализован тем малым, что видел. И особенно тем, что слышал.

Лен тяжело дышал. Изредка воздух выходил из горла с тихим стоном, из-за которого Аллен и примчался сюда прямо в разгаре завтрака. И этот стон был таким низким и мягким, что бегуна пробирали мурашки. Что-то безумно похожее он слышал раньше, когда припечатал Капитана Холода к стене в одну из их стычек. Именно так мог бы стонать взрослый Снарт, если бы…

Барри не мог оторвать взгляд от небольших мышц на плече и лопатке, ритмично сокращающихся и двигающихся в такт шумному дыханию. Он услышал очередное “ммммм” и увидел, как Снарт запрокинул голову, так что в зеркале стал виден его лоб и закрытые глаза.

Аллен моментально отвернулся и сверкнул алой вспышкой к дверям своей комнаты. Не хватало еще, чтобы Лен увидел, что он увидел…

…Да как это вообще произошло? Барри не ожидал от себя и близко ничего такого. С какой стати он наблюдал за Леонардом Снартом, самоудовлетворяющим себя в ванной? Наверное, лицо Флэша навсегда останется красным от стыда, и он наконец полностью сольется со своим костюмом.

Домашние штаны совсем не скрывали сильной заинтересованности Барри в происходящем. Он никак не мог выкинуть то отражение из своей головы. Он бездумно сжимал в руках остывающий кофе и пораженно смотрел в стену напротив. Точнее, в дверь.

Час назад он был полностью уверен, что хочет добиться Айрис, что его выбор правильный и так будет лучше для всех, но его тело подло устроило бунт. Хотя нет, во всем виноват Снарт. Он как всегда сломал все планы Барри, нарушил все правила и установил свои. Аллен с самого начала видел в ставшем ребенком Лене того прежнего Леонарда, и поэтому совсем не был уверен, что это чистая случайность. Но подросток же не мог залезть к нему в голову и устроить диверсию против его выбора? А если он с ним и правда не согласен, не значит ли это, что он чувствует к Барри то же самое? А что, если он всегда это чувствовал, потому что Барри не менялся? Ведь он все такой же, как и в день их знакомства, и поводов влюбиться в него внезапно - совсем нет.

Расценив происходящее как знак пересмотреть свои взгляды, Барри решил повременить с выводами и с радикальными мерами для достижения цели. Потому что теперь он в конец запутался, что вообще является этой самой целью.

Когда Лен вышел из ванной, все таки обернув бедра полотенцем, Аллен все так же потерянно смотрел на закрытую дверь в комнату Айрис. Подойдя ближе, Снарт выдернул из его рук чашку с ароматным напитком, и на миг их пальцы соприкоснулись. Барри вспомнил, что делали эти пальцы пару минут назад, и электрический разряд, тут же пронзивший все тело от места соприкосновения, вывел его из состояния полного шока.

- Спасибо за кофе, Скарлет, - ухмыльнулся Снарт и прошел в комнату.

Барри зажмурился. Даже если парень не заметил его тогда у двери, он определенно заметил его возбуждение сейчас. А еще получается, что он и правда сварил утренний кофе для Лена. Не для Айрис, как должен был, а для него. Он стукнул затылком стену позади, в надежде, что мозги встанут на место.