***

Величайший Человек своего времени

Тот, кто волю его выражает,

Кто говорит свою волю этому времени,

И кто её исполняет *.

Естественно, мой неугомонный врач решил исследовать эту жидкость. Катарина смогла вовремя отнять у одного парня эту склянку и принесла Алеку.

Я думал, что он будет изучать её свойства в лаборатории, разберёт её на молекулы и атомы, а Александр просто взял и неожиданно выпил жидкость в полночь, да так лихо и быстро, что ни Катарина, ни я не успели и «мяо» (как наш кот) сказать. И моего любимого не стало, он просто исчез…

Вот я старый идиот!!!

___

*Отрывки из песни «A Crescendo of Passion Bleeding» группы «Сradle of filth» (перевод мой)

**Информация взята из: http://paranormal-news.ru/news/shest_samykh_smertonosnykh_ehpidemij_chumy_v_istorii/2016-10-23-12766

***французский астролог, врач, фармацевт и алхимик, знаменитый своими пророчествами.

**** французский барон из рода Монморанси-Лавалей, маршал Франции и алхимик, участник Столетней войны, сподвижник Жанны д’Арк. Был арестован и казнён по обвинению в серийных убийствах, в том числе детей. Послужил прототипом для фольклорного персонажа Синяя Борода.

========== Снова во тьме ==========

Иногда красный занавес падает

Прежде, чем пьеса сходит в партер.

Как в ту ночь, когда горести мрачные

Из-под кресел, что в зале, барьер

Тьмой густою стигийской* прорвали

И из Стикса вползли в грешный мир.

Жизнь ломали, крушили, сжимали,

На костях мёртвых празднуя пир.

Ангел скорби, мой дух укрепляя,

Страшным прошлым поманит, мне льстя.

Беспокойные мысли взрывая,

От отчаянья прочь уводя.

Непрощённый людьми и собою

К Азазелю** взываю опять.

И я чувствую, как за спиною,

Мгла клубится, пытаясь обнять…***

Предместье Вероны 1630

POV автор

Себастьян Моргенштерн, а именно он и оказался потомком Жиля де Ре, с детства был очень впечатлительным, капризным, избалованным и изнеженным существом. Он не хотел общаться с другими детьми, так как считал себя выше всех по происхождению, красивее и умнее.

Его отец умер рано, а мама и няньки только потворствовали и развивали те нездоровые зёрна превосходства, что уже проросли в нём, и к восемнадцати годам расцвели буйно и жестоко.

Сначала Себастьян решил стать выдающимся врачом, и за две недели в Вероне и окрестностях исчезли все кошки и собаки, собранные лично парнем в подвале для опытов. Как же он издевался над бедными животными…

Потом в руки парня попали протоколы судебного допроса его предка Жиля де Ре. И вместо того, чтобы ужаснуться страшным деяниям того монстра, Себастьян решил повторить жизнь и «священную» войну Жиля (правда, с кем тот её вёл, так и осталось загадкой. Возможно, со своим собственным рассудком).

Но, как только Себастьян разработал свой дьявольский план, в город пришла чума, и он заразился от дворецкого. В это время парень и встретился с Камиллой, которая сама пришла в его опустевший замок, где из живых остался только Себастьян (так как юноша был молод и полон сил, его организм продолжал бороться с заразой).

Камилла остановила течение болезни, но не излечила парня полностью. Он чувствовал себя прекрасно, но представлял собой ходячую опасность для всех людей. Себастьян влюбился в свою «спасительницу» и пообещал служить и ублажать её вечно.

Камилла поведала ему историю своей печальной любви к Магнусу, но извратив все факты в свою пользу, и жгучей ненависти к Александру, который, якобы, и увёл её любимого. Колдунья плакала на груди Себастьяна и обнадёжила его тем, что если он поможет отомстить этим двум сосудам зла, то она, вероятно, сможет подарить ему настоящую любовь и полностью избавит от болезни.

Себастьян смотрел на этого белокурого «ангела» глазами, полными слёз и восхищения, и готов был положить к её ногам весь мир, лишь бы колдунья улыбалась и любила его. И он пообещал служить ей беззаветно. Камилла тут же отдалась ему, чтобы подтвердить свои слова, сделав первый взнос, так сказать, на пути их будущей безоблачной любви.

А на следующий день она поведала своему любовнику план, предполагавший привлечь к ним внимание Магнуса и Александра. Во-первых, Себастьят стал чаще появляться на людях, тем самым заражая ещё здоровых людей; во-вторых, Камилла приказала ему начать похищать детей из приютов Катарины с тем, чтобы её любовник мог продолжать свои «врачебные» опыты на живых людях, повышая свою квалификацию, а также они вдвоём могли бы развлекаться с невинными детишками.

Снадобье, сваренное Камиллой и предлагаемое детям Себастьяном, было заколдовано таким образом, что если кто-то брал склянку в руки, то в его голове начинал звучать голос, буквально подавлявший все остальные мысли, кроме одной — снадобье должно быть выпито. Как только человек уступал призывам колдовского напитка и выпивал эту отраву, его переносило в подвал замка, где несчастный попадал в руки к безжалостным монстрам.

Сейчас

POV Александр

Я ввалился домой поздно (как и все последние недели). В Либерии**** вспыхнула эпидемия новой болезни, которая по симптоматике была похожа на лихорадку Эбола*****, но это оказалась не она. На неё не действовали ни травы, ни какие-либо из известных антибиотиков. И мы в Калифорнийском ЦКЗ****, как и все другие врачи, пытались найти методы лечения новой загадочной заразы.

По голосам, доносившимся из спальни Макса, я понял, что Магнус продолжает рассказывать сыну историю нашей жизни и борьбы с Камиллой (муж как-то показал мне книгу её авторства, чтобы пояснить, почему он решил открыться Максу). Я ничего не имел против, наоборот, поддержал его и пообещал как-нибудь присоединиться к ним.

Магнус услышал, что я пришёл домой, и поспешил как всегда обнять меня крепко и страстно поцеловать. Тут из спальни меня позвал и Макс, так как последний не видел меня воочью где-то с месяц (я уходил очень рано и приходил чрезвычайно поздно, когда сын ещё или уже спал). Я поспешил к мальчику, а Магнус — на кухню, пообещав мне принести ужин на подносе в спальню к Максу.

Я зашёл в комнату к сыну, сел на краешек кровати. Мальчик тут же залез ко мне на колени, поцеловал в щёку и прижался ко мне всем тельцем. Я понял, что сын очень соскучился (да, и я был рад этим обнимашкам не меньше).

Тут появился Магнус с подносом, и мальчик сам сполз с меня и лёг рядом, говоря: «Кушай, папочка, кушай!»

Два любимых моих человечка с радостью смотрели, как я уплетал за обе щёки вкусный поздний ужин. Когда я допил сок и сообщил, что всё было вкусно и я объелся, Макс подвинулся ко мне ближе и шёпотом спросил: «Папочка, тебе было страшно в подвале Синей бороды?»

Я вздрогнул, посмотрел на вмиг посерьёзневшего Магнуса, и память услужливо перенесла меня в тот ужасный день, когда я, сам того не понимая — зачем и почему — выпил странное чёрное снадобье.

Предместье Вероны 1630

Я помнил, как выпил странную жидкость, помнил испуганные крики Катарины и Магнуса, а в следующую секунду уже стоял в странном помещении с низким чёрно-болотным потолком и серыми, забрызганными чем-то, похожим на кровь, стенами и полом.