На разлинованном в фиолетовую клетку листе, вырванном из школьной тетради, Шарипов прочел:

Подписи под письмом не было.

— Что вы об этом думаете? — обратился Коваль к Ведину.

Ведин помолчал, а затем спросил:

— Откуда были отправлены эти письма?

— Из Душанбе. Одновременно. Их бросили в почтовый ящик на вокзале. Все три совпадают слово в слово.

Шарипов взял в руки конверт. Он был самодельный, из той же самой бумаги в фиолетовую клеточку, на какой было написано письмо.

— Это не открытие, — сказал Ведин. — О ракетах, которые наводятся таким образом, как пишут в этих письмах, я слышал уже давно. Это, по-моему, ни для кого не секрет.

— Верно, — согласился Коваль. — О снарядах, самонаводящихся по частотам радиолокационных станций, в Америке, например, открыто сообщалось еще в 1957 году. — Он вынул из папки лист бумаги, надел очки и прочел: — «Американский управляемый снаряд воздух — земля «баллпан» фирмы «Мартин» имеет согласно сообщениям чрезвычайно простую систему самонаведения по сигналам неприятельских радиолокаторов, что позволяет его эффективно использовать для поражения разнообразных сухопутных и морских целей». Это выписка из американского журнала за 1957 год номер двадцать два, страница двадцать три.

Он вынул из папки еще один лист.

— А вот выписка из журнала за 1960 год номер одиннадцать. «Фирма «Авиацион уик», являющаяся главным подрядчиком военно-морского флота США, размещает заказы на изготовление управляемых снарядов «корвус» класса воздух — поверхность на 25 миллионов долларов. Система наведения включает в себя радиолокационный приемник на снаряде, самонаводящийся на частоты радиолокационных станций противника. Фирма «Дженераль электрон» разрабатывает вычислительную машину для определения ошибки системы наведения».

— Письмо написано на листках из школьной тетради, — продолжал Ведин, — и пером № 86 или похожим. Быть может, это проделка какого-нибудь школьника?..

— Хм. — Коваль вынул из папки еще один лист. — Вот выводы графической экспертизы. Перо не автоматическое, типа школьного № 86. Писал пожилой человек в возрасте за шестьдесят лет.

— Возможно, — неохотно согласился Ведин. — Но если даже это и пожилой человек, то скорее всего он шизофреник с манией преследования. Если бы это был человек, который самостоятельно пришел к открытию, сделанному задолго до него, если бы это был очередной «изобретатель велосипеда», то он не скрывал бы своего имени. Он бы обязательно указал фамилию и адрес. А главное, сообщил бы хоть несколько слов о том, как он пришел к этим мыслям.

— Едва ли это шизофреник, — возразил Шарипов. — При психическом расстройстве, и особенно при мании преследования, человек, который написал письмо, объяснил бы в нем, почему он не подписался. Было бы хоть несколько слово том, что его преследует американская или даже люксембургская разведка, или что его мысли подслушивают по радио, или еще что-нибудь в этом роде.

— Вот заключение эксперта-психиатра, — вынул Коваль еще один лист из своей папки. — Оно совпадает с мнением Давлята Шариповича. Эксперт считает, что письмо написано человеком психически здоровым.

— Я пока не вижу особенного психического здоровья в этом сочинении, — возразил Ведин. — А чего стоят выводы экспертов-психиатров, да еще сделанные на основании одного письма, мы знаем… Единственное, что мне показалось здесь странным, — как-то непривычно в таком тексте звучит слово «акция». И еще — «радар». У нас обычно говорят «радиолокатор».

— Не знаю, — задумался Коваль. — Пожалуй, в этом отношении большего внимания заслуживают первые слова письма: «Мне известно, какой беспорядок имеется в штабах». Это очень перекликается с распространенным английским выражением: «Там, где кончается порядок, — там начинается штаб».

Коваль вышел из-за стола, тяжело шагая, прошелся по кабинету, посмотрел в окно, заслоненное высокими тополями, и снова вернулся на место.

— Так вот, — обратился он к Ведину, — иной версии, кроме того, что это написал шизофреник, у вас нет?

— Пока нет.

— А у вас? — спросил Коваль у Шарипова.

— Есть. Будем считать, — сказал Шарипов, — что письма действительно написал пожилой человек. Возможно, интеллигент, возможно, иностранного происхождения. Мне кажется, что этот человек косвенно связан с агентами, организовавшими радиопередачу. Краем уха он слышал о том, как может быть использовано знание частот радиолокаторов. Но вместе с тем человек этот сам не связан с радиолокационной службой, мало разбирается в этих вопросах. Совесть, или чувство патриотизма, или, возможно, обида, нанесенная ему агентурой или людьми, связанными с агентурой, заставили его написать письма. Но сообщить о том, кто он такой, он не может, так как каким-то образом сам замешан в этом деле. Это пока все.

— Так, — сказал Коваль. — У вас есть какие-нибудь возражения? — спросил он у Ведина.

— Нет, — ответил Ведин. — Это одна из тысячи возможных версий. Или даже из десяти тысяч. Но я не вижу в этих письмах достаточных фактов, которые бы ее подтверждали.

— Хм, — нахмурился Коваль. — А у меня сложилась несколько иная версия. Мне думалось, что письма эти, возможно, написаны иностранным агентом с какой-то провокационной целью. Чтобы отвлечь от чего-то внимание. Но от чего именно, я пока не знаю… — он едва заметно усмехнулся. — Что ж, существует очень простой и надежный способ проверить наши версии. Для этого достаточно выяснить, кто же все-таки написал эти письма. — Он помолчал. — Так вот, дорогие товарищи, за этим я вас и вызвал. Задачка не из легких. Так сказать, не по арифметике, а по алгебре. Как говорят контрразведчики в шпионских фильмах, — со многими неизвестными. Но решить ее нужно.

подумал Шарипов, выходя из кабинета генерала Коваля.