Да подражаем в житии и вере праведному Симеону! Тогда здесь, в мире, удостоимся принять не в объятия, но в сердца наши Христа Господня; а после смерти восхищены будем на облацех в сретение Господне на воздусе. Таким образом всегда с Господем будем (1 Фес. 4, 17).

Некоторый инок был любим пятью старцами, но не нравился одному, который и старался оскорблять его разным образом. Инок вышел из терпения и, оставив обитель, удалился в другую. Там восемь человек обходились с ним по-дружески, но двое ненавидели. Инок ушел оттуда в третий монастырь; но там семь только братьев изъявляли некоторое к нему благорасположение, а пятеро смотрели на него с превеликим неудовольствием. Инок опять решился искать нового убежища.

На пути старец размышлял о своем несчастий и ужасался, воображая, что с ним случится везде то же самое; он искал средств, как бы ему ужиться на одном месте, и после долгого размышления нашел. Это было терпение! Обрадовавшись счастливой мысли, он взял свиток бумаги и написал: терпи! Потом вошел в первый монастырь, который ему встретился.

Тут нередко случалось доброму старцу принимать обиды не только от одного, от двух, но иногда и от всей братии. Однако он, дав обет Богу, не хотел нарушать его. Никогда не покушался, даже в мыслях, переменить место свое, и, когда весьма чувствительно кто-нибудь огорчит его, он только вынет хартийцу и прочтет: «Во имя Иисуса, Сына Божия, терплю» – и после этого успокоится. Таким образом добродетельный старец проводил жизнь спокойно.

Кто желает спокойно жить в обществе, тот должен равнодушно смотреть на все неудовольствия, которые ему причинять будут; без этой необходимо нужной добродетели человек будет менять место за местом и вся его жизнь будет подобна вихрю.

В некоторой обители был инок, украшенный всеми добродетелями и за то весьма уважаемый братией. К несчастию, он всегда верил сновидениям.

Дух-искуситель весьма радуется, когда узнает в человеке слабую сторону, с которой легко может победить его; дух-искуситель всею адскою силою вооружился на инока.

Каждую ночь, как скоро инок после обыкновенных молитв задремлет, враг рода человеческого начинает показывать ему сновидения, сначала безвредные, чтобы тем более обольстить несчастного, и, в какую сторону старец ни толковал их, каждый сон оправдывает событием наяву. Наконец, увидев, что заблудший старец всему верит, в одну злополучную ночь тот изобразил пред ним жизнь будущую. Изобразил, что апостолы, мученики, преподобные и христиане сидят в ужасной тьме, терзаемые отчаянием. А в другой стороне вместе с пророками и древними патриархами ликует народ еврейский, и Бог Отец, указывая на них перстом, вещает: «Се чада Моя!» Старец от ужаса пробудился и, не рассуждая ни о чем, ушел в Палестину, в жилища иудейские. Там принял обрезание и стал ревностным защитником убийц Христовых.

Но Бог сколько долготерпелив, столько и правосуден: через три года Бог наслал на него болезнь столь лютую, что сгнили даже кости его, и отступник в ужасных мучениях испустил дух свой.

Кто слепо верит снам, тот погрешает не менее, как если бы ворожил на картах. Лучше надеяться на Промысл Божий и не вверяться тому, что бывает часто действием заблуждающегося воображения.

В Киево-Печерской лавре были два инока, священник Тит ¹⁴ и диакон Евагрий. Несколько лет они жили между собою так дружелюбно, что прочие братия дивились их единодушию. Но враг рода человеческого искони сеет плевелы посреди пшеницы! Он посеял между ними вражду и гневом и ненавистью так омрачил их, что они не могли без досады даже взглянуть друг на друга. Когда, отправляя Божию службу, один из них шел с кадильницей по церкви, то другой отходил в сторону, чтобы не услышать фимиама, а если иногда этот последний оставался на своем месте, то первый проходил от него как можно далее. Эта взаимная злоба продолжалась весьма долго, и они, не примирившись между собою, дерзали приносить бескровную жертву Богу. Сколько братия ни советовали им, чтобы отложили гнев и жили между собою в мире и согласии, но все было тщетно!

Однажды священник Тит тяжко разболелся. Отчаявшись в жизни, он начал горько плакать о своем согрешении и послал к недругу своему просить прощения. Но Евагрий не хотел слышать о том и начал жестоко проклинать его. Братия, соболезнуя о столь тяжком заблуждении, насильно привлекли его к умирающему. Тит, увидев врага своего, с помощью других встал с одра и пал пред ним, слезно умоляя простить его. Но Евагрий был так бесчеловечен, что отвратился от него и с остервенением воскликнул: «Ни в этой, ни в будущей жизни не хочу примириться с ним!» Он вырвался из рук братии и пал на землю. Иноки хотели поднять его. Но как изумились, увидев его мертвым и настолько охладевшим, как будто бы он умер некоторое время тому назад! Их изумление умножилось еще более, когда священник Тит в то же самое время встал с одра болезни здрав, будто никогда болен не был. В ужасе от столь необыкновенного происшествия, они окружили Тита и один за другим спрашивали: «Что значит это?»

«Будучи в тяжкой болезни, – отвечал он, – доколе я, грешный, сердился на брата моего, видел Ангелов, от меня отступивших и плачущих о погибели души моей, а нечистых духов – радующихся, – вот причина, почему я всего более желал примириться с ним. Но, как скоро привели его сюда и я поклонился ему, а он начал проклинать меня, я увидел, что один грозный Ангел поразил его пламенным копьем и несчастный мертвым повергся на землю; а мне этот же Ангел подал руку и восстановил от одра болезни».

Иноки оплакали лютую смерть Евагрия и с того времени более прежнего начали блюстись, да никогда солнце не зайдет во гневе их.

Памятозлобие есть порок ужаснейший и столько же мерзок пред Богом, сколько пагубен в обществе. Христиане! Человек создан по образу и подобию Божию: какое отличие!.. Но поверьте, что памятозлобный не имеет его: он более зверь, нежели человек.

Некто, по имени Иоанн ¹⁵, служил в Царьграде при монетном дворе. Он был благочестив, щедр для нищих и богобоязнен. Однажды Иоанн принял к себе инока, пришедшего из Палестины, как для того, чтобы исполнить приятнейший сердцу его долг странноприимства, так и для того, чтобы в праздное время заниматься с ним разговорами душеспасительными.

В одно время собеседники шли вместе, инок по правую, а Иоанн по левую руку. Вдруг встретился с ними незнакомец и сказал выразительно: «Не должно тебе, авва, идти одесную великого архиерея». Удивленный инок объявил об этом Евтихию, патриарху Царьградскому, и святитель, уважив столь чудное происшествие, облек Иоанна в образ Ангельский.

Новопосвященный инок не обманул надежды первосвященника: был образцом братии, Ангелом земным, человеком Небесным. Чрез некоторое время умер блаженный Евтихий, и праведный Иоанн с общего согласия духовных и светских был избран на место его. Человек Божий долго отказывался от столь великого сана, но, устрашенный сверхъестественным видением, в котором представилось ему пламенное море, от земли до неба колеблющееся, и сонм Ангелов, в случае непослушания предвещавших ему грозную казнь, наконец согласился вступить на престол патриарший.

Житие чистое, пост совершенный, высокие добродетели украшали его до блаженной кончины; и содеянные им чудеса свидетельствуют, что Иоанн, нареченный Постником, был возлюбленный Божий.

В царствование греческого царя Феофила агарянский князь Амирмумна разбил христианское воинство и осадил прекрасный и великий град Амморей. Но поскольку неприступные стены и многочисленная сила защищали его и греки на вылазках каждую ночь истребляли великое число измаильтян, то Амирмумна был в сомнении, не лучше ли отступить от столь крепкого града.