Я посмотрела вверх — небо внезапно потемнело так, что на нем ничего нельзя было различить.

В правом ухе затихал звон, но как только он прекратился, раздался второй взрыв. Меня отбросило в сторону от Айлина, и я увидела, как рушится купол над манежем. Оторванная часть корежилась, сгорая и рассыпая сноп искр.

Я поднялась, шатаясь, схватилась за бревно.

Айлин стоял у других бревен, и между нами сыпались искры со свисающих проводов разбитого купола.

Земля тряслась, я никак не могла поймать равновесие и сделать хотя бы шаг.

Третий взрыв раздался, как мне показалось, уже у меня в мозгу.

И тут из темноты неба пробились ослепительные узкие лучи. Они шарили по всему манежу, и там, где они попадали на землю, она чернела и дымилась.

— Идин! — услышала я крик Айлина. — В лес!

В ту же секунду морда идина ткнулась в мою руку. Идин опустился на колени, я с трудом взобралась верхом. Подскакать к Айлину, чтобы он сел позади меня…

Лучи вдруг сгруппировались и метнулись к Айлину, как будто наконец нашли нужную цель.

Я закричала и зажмурилась, потому что там, где стоял Айлин, осталось только ослепительно-яркое пятно и черный дым.

Раздался четвертый взрыв, и идин вылетел из манежа.

Он скакал, а я кричала, закрыв лицо руками. Я ничего не видела и не понимала. Мне казалось, что вместо сердца у меня выжженное пятно. Что душа моя вывернута наружу и уничтожена ослепительно-ядовитыми лучами.

Я не держалась за идина, я хотела упасть, умереть, исчезнуть, но как будто приросла к его серой гладкой спине.

А идин упорно скакал и скакал, унося меня от смерти в лес.

***

Все взрывы наконец стихли. Наступила страшная, неживая тишина.

Мы с идином стояли в лесу, глядя, как на небо медленно выплывает Гилеон. Там, где был город, тлело страшное багровое зарево. И Гилеон в клубах темного дыма и отсветах пожара казался облаченным в траур.

— Его больше нет, — сказала я идину.

— Нет, — ответил мне идин, и я почему-то не удивилась, что поняла его.

— Зачем мне тогда жить? — спросила я.

По лицу у меня катились слезы, хотя мне казалось, что слез у меня уже давно не осталось. Но они лились и лились.

Идин повернул голову набок, и из его бирюзового глаза тоже капнула слеза.

— Чтобы помогать людям, — ответил идин.

Я легла на его шею, прижавшись щекой к теплой бархатистой шкуре.

На нее стекали мои слезы. Мы были с ним одни — вдвоем против всего мира.

Я должна отплакать здесь, вместе с идином, пока никто не видит моей слабости. А потом вернуться в город.

Я заклинатель идинов. Я соберу и отвезу в лес тех, кто остался в живых. Я помогу наладить жизнь в лесу. Я научу людей ездить на идинах — ведь пока это единственный способ выжить.

Я должна это сделать.

Потому что я — защитница города.