Она вернулась к подарку. Это была портативная швейная машинка. Она тщательно обследовала ее и взялась читать инструкцию. Но внезапно остановилась на неизвестно откуда взявшейся мысли, что мир сегодня перевернулся, и вовсе не потому, что вчера она легла спать семнадцатилетней, а утром проснулась в свои полные восемнадцать лет.

В тот день, когда им пора уже было отбывать на Антигуа, Скотт-Ли устроили им маленький пикник на своей яхте. Они зашли в крошечную живописную бухту, где не было посторонних. Франческе весь этот день представлялся сплошным праздником. Вечером предстоял ужин в вечерних платьях в одном из самых представительных отелей на Доминике.

За неделю до этого она сшила свое первое платье. Материал подарила ей ко дню рождения Харриет. Франческа хотела было запротестовать, потому что подарок был слишком дорогим, но Харриет рассудительно заявила: «Меня всю жизнь баловали. Сначала родители, потом Сэм. Позволь и мне, Франческа, испытать радость дарения. Как только я увидела эту ткань, сразу поняла, что вы созданы друг для друга. Зеленовато-золотистая, как твои глаза».

Это был натуральный индийский шелк. Без швейной машинки шитье затянулось бы на полгода. Но с помощью Харриет все было готово за два дня.

К вечеру, когда они вернулись с пикника, Франческа побежала в душ, чтобы успеть до захода солнца высушить свои волосы. Каспар, чтобы не мешать ей, еще раз спустился на сушу.

В ее радостных ожиданиях была одна горчинка — не хватало подходящих туфель. Но ведь не танцевать же ей — этого она отродясь не умела, — спрячет ноги под стол, да и дело с концом! Никто и не заметит, что у нее на ногах единственные в ее гардеробе красные сандалии.

Она уже уложила волосы, когда Каспар поднялся на палубу с пакетом в руках. Наверное, сделал еще какие-нибудь закупки в путешествие.

— Ты готова? — спросил он.

— Почти.

— Ну-ка, примерь, Золушка. — Он вынул из пакета коробку, а из нее…

— Каспар! — Она захлебнулась от восторга.

Он склонился к ее ногам, держа в руках элегантные босоножки на высоких каблуках. Множество золотистых ремешков собирались на подъеме в узел, от пятки шел еще один ремешок, который замыкал это струящееся великолепие узким ободком вокруг лодыжки.

— О, Каспар, они изумительны! Но ты не должен столько тратить на меня. Они же стоят кучу денег!

— Хорошенькие ножки стоят хороших туфель, — Каспар, покряхтывая, застегнул пряжку.

Франческа еле могла сдержаться. Больше всего на свете ей хотелось сейчас наклониться и исцеловать его густо заросшую макушку, лоб, щеки, губы… На последнем слове она споткнулась.

— Спасибо, большое спасибо! — выдавила она из себя осевшим голосом. — Ты такой внимательный… даже заметил мой размер.

— Попробуй-ка постоять на них. Ну, давай!

Франческа встала и, слегка покачиваясь, сделала два шага, потом пошатнулась — но рядом была рука Каспара — и снова пошла.

— Ты быстро освоишь эту науку, — посмеиваясь сказал Каспар, поддерживая ее за локоток.

Они прошлись пару раз туда-сюда по палубе.

— Это так будоражит! И я в них намного выше! — обрадовано сообщила она.

От ее воодушевления Каспар пришел в прекрасное расположение духа и ласково погладил ее по щеке. Тут Франческу прорвало. Она обняла его за шею, нежно прижалась и от всего сердца поцеловала его в губы.

— Каспар, ты так добр ко мне, — сдавленным голосом сказала она, тесно прижавшись к нему своим неискушенным юным телом, прикрытым махровым полотенцем.

Ей казалось, что сейчас он поцелует ее в ответ, и она подставила ему свое лицо, неотрывно глядя ему в глаза. Годами она испытывала страх перед мужчинами. Годами боялась их взглядов и прикосновений. И вот сегодня, сейчас, ее пронзило чувство абсолютного единения с одним из них — и это не было ни кошмаром, ни ужасом. Это было блаженством — находиться в его объятиях.

— Я рад, что смог доставить тебе удовольствие! — Он отстранил ее от себя не то чтобы небрежно, но неожиданно. — Мне тоже надо в душ. — Каспар стремительно бросился к лестнице.

Франческа осталась на палубе в одиночестве. Снова и снова прокручивала она мысленно всю сцену. Почему он ее не поцеловал? Она что, была так смешна в ожидании его поцелуя? Но ведь она чувствовала, как откликнулось его тело. «Я же могу отдать тебе всю свою любовь!» — мысленно взмолилась она. Любовь? Это слово поразило ее как удар молнии. Да, она любит его. Не как своего благодетеля и защитника, а как мужчину. С которым она хотела бы остаться навсегда. Навечно.

Франческа спустилась к себе в каюту и долго смотрела в иллюминатор, пока не услышала его голос:

— Готова?

— Еще минуту!

Окидывая себя последним взглядом в зеркале, она слышала его нетерпеливые шаги на палубе. Оставшись довольна собой, она поднялась наверх.

Длинное, до щиколоток, закрытое платье оставляло открытыми спину, плечи и руки. На шее оно было перехвачено узкой золотистой тесьмой. Из такой же тесьмы был и поясок, подчеркивающий ее тонкую талию. Она оторачивала и высокий боковой разрез, в котором мелькала загорелая ножка, обнажаясь чуть повыше колена. Золотые босоножки довершали картину. Зеленые глаза Франчески искрились так же, как ее переливающееся платье. Впервые она позволила себе немного макияжа — ее влажные губы в бежевых тонах блестели.

Каспар на мгновение потерял дар речи. Потом подошел к ней, взял за руку и покружил дважды.

— Фантастика! — наконец изрек он. — Вот бабочка и вылупилась из своего кокона.

Франческа была счастлива, но старалась не смотреть ему в глаза.

Когда они подходили к ресторану, Харриет первой узнала ее. Она помахала ей рукой:

— Ты выглядишь неотразимо.

За этот вечер Франческе пришлось научиться не только стоять, но и танцевать на высоких каблуках.

— Ерунда, все ты можешь, — заявил Каспар, когда она попыталась объяснить свой отказ.

После первых неловких шагов ей удалось, следя за танцующими парами, повторить их движения. Она быстро освоила фигуры танца, а когда музыка закончилась, она только-только начала входить во вкус. И с этого момента они с Каспаром не пропустили ни одного танца. Нет, за исключением одного, когда ее пригласил на танец Сэм.

Когда за полночь такси домчало их до пирса, Сэм мягко спросил:

— Дамы приготовят нам кофе? Пойдем, Каспар, прогуляемся!

Харриет притащила Франческу на камбуз и заговорщически шепнула ей, хотя поблизости никого не было — детей уложила спать приглашенная няня.

— Сэму надо сообщить Каспару нечто очень важное. Поэтому он и выбрал момент. До этого не хотел портить нам вечер.

— Ничего не понимаю, Харриет!

Харриет вытащила большой конверт с газетными вырезками.

— Это прислала нам мать Сэма, после того как я написала ей, что мы встретили Каспара, — все так же шепотом продолжала Харриет. — Его дед умер! Вот некролог.

Она протянула Франческе вырезку. В ней перечислялись все титулы и регалии старого лорда, а также отдавалось должное его заслугам перед отечеством. Далее были упомянуты имена его жены и детей с датами их смерти. И в заключение публиковалось фото его единственного внука, наследника Лэньона. С фотографии на нее смотрел гораздо более юный Каспар в обнимку с Сэмом.

— Это газетчики сняли их на соревнованиях по горным лыжам, — пояснила Харриет.

«Началась акция по поиску наследника, организованная адвокатами заинтересованной стороны, — сообщала далее статья. — Местопребывание нынешнего лорда Лэньона не известно. В последний раз его видели на похоронах бабушки более семи лет назад». Франческа с интересом прочла, что Каспар с отличием окончил Кембридж и имеет множество призов за спортивные победы… Дальше прочитать она не успела, Харриет вырвала газету из ее рук.

— Они возвращаются! — Она приложила палец к губам. — Молчи о том, что я тебе рассказала.

Каспар выглядел как обычно, словно и не получал никакого известия. И ни словом не обмолвился об этом. Только на следующий день, когда вдали растаяли очертания Си спрей и ветер понес их к Антигуа, Каспар замкнулся в своих размышлениях. На протяжении долгих миль у Франчески так и вертелось на языке сказать ему, что ей все известно. Но она тоже была не из болтливых и потому молчала.