Объектив камеры снова переместился, и Кармен увидела автобус с телерепортерами, подъехавший к дому. Съемочная группа вытаскивала из дверей автобуса свое хозяйство, тогда как молодая особа с роскошными черными волосами давала им указания. Затем видеокамера обратилась назад к пожарным, которые опять занялись тушением огня.

Кармен взглянула на Долорес, чье лицо раскраснелось от слез, непрерывным потоком струившихся по щекам.

— А что же было с Лесли? — спросила Кармен.

— Извините. — Долорес встряхнула головой. — Наверное, это была не лучшая идея — вводить вас в курс дела таким вот образом. Я просто…

— Лесли?

— Она тоже погибла, — всхлипнула Долорес. — Они сказали, что в момент взрыва…

— Взрыва?!

— Да. Это случилось в лаборатории, где Роб ставил свои эксперименты. Как раз под хозяйской спальней. Лесли и младенца убило в тот же миг. Кати задохнулась в дыму, и ее не смогли спасти, а Холли… ну, вы же видели.

Кармен хотела спросить еще что-то, но внимание ее снова обратилось к экрану. Раздался звук захлопнувшейся автомобильной двери и уже знакомый Кармен голос. Голос Джеффа.

— Этот кусок я не могу больше видеть, — сказала Долорес. — Они не меньше тысячи раз прокрутили его в своих выпусках новостей. — Она порывисто поднялась и вышла в соседнюю комнату.

Джефф, чья шевелюра тогда была светло-русой, бежал к пылавшему дому, выкрикивая имя Лесли. Франк Харви попытался догнать его, но упал, и окрики Долорес, просившей его задержаться, остались без внимания. Один из пожарных ухитрился все же схватить его за руку, но тут он заметил тело своей дочери. Стряхнув с себя пожарника, словно муравья, он рванулся к ней, рухнув перед ней на колени, и прижал к груди безжизненное тельце. Кармен еле различала происходившее на экране сквозь пелену слез. Как он смог пережить это? Как он может жить до сих пор — с этим в душе? Наверняка, несмотря на прошедшие месяцы, боль его столь же остра и с прежней силой терзает его каждый день. Где он набрался отваги продолжать жить? Где он набрался силы, мужества и преданности людям, чтобы протянуть руку помощи Долине Розы — городу, полному незнакомых для него, чужих людей. Городу, которому он вернул жизнь.

Картинка в объективе задрожала, и Кармен услышала всхлипывания Долорес Харви, пытавшейся ровно держать видеокамеру. Двое пожарников пытались оттащить Джеффа от тела его дочери, втолковывая ему что-то, что Кармен не смогла разобрать. Поначалу они вынуждены были применить силу, но потом он как-то позволил себя увести.

И вдруг объектив обратился на юную темноволосую особу с микрофоном наготове, с поблескивающими золотом браслетами на запястьях. Она шагала в сторону Джеффа весьма решительно и с явно написанным на лице выражением уверенности в том, что она здесь самая главная и имеет право на все. О, Кармен слишком хорошо знала это чувство уверенности.

Больше она не в состоянии этого вынести. Кармен вскочила и нажала кнопку. В комнате мгновенно воцарилась тишина, сирены, крики и пламя пожара исчезли, словно их не было и в помине. Стоя возле шкафа с аппаратурой, Кармен закрыла лицо руками и зарыдала.

Через несколько секунд вернулась Долорес Харви, пытаясь на ходу вытереть свои слезы. Она вложила носовой платок в руки Кармен.

— Отчего случился взрыв? — спросила Кармен, когда смогла наконец говорить.

Долорес несколько замялась с ответом. С тяжким вздохом она уселась на диван.

— Вы знали, над чем работал Роб? — спросила она. Кармен кивнула, хотя не была уверена, что именно Долорес имела в виду.

— Ну вот, они собирались устроить себе каникулы — Роб, Лесли и дети. Они хотели поехать в горы, чтобы полюбоваться водопадами. С тех пор, как они переехали сюда, они ни разу не сдвинулись с места, и предстоящее путешествие все ждали с нетерпением. И вот, как обычно, — Долорес покачала головой со слабой улыбкой на губах, — у Роба вдруг обнаружилась какая-то работа, которую он хотел бы закончить до отъезда — очередной проект, который он разрабатывал в своей лаборатории. Тогда решили, что Лесли возьмет детей и отправится в снятый ими домик, а Роб присоединится к ним через несколько дней. Однако в тот день, когда Лесли собралась уезжать, Роб заявил, что он успевает закончить работу раньше, чем предполагал, так не лучше ли ей с детьми подождать еще денек, чтобы потом отправиться в горы всем вместе. На том они и порешили. И в тот день ближе к полудню Лесли с малышом оказалась дома. — Долорес неожиданно прижала руку к губам, отвернувшись в сторону. — Такой чудесный малыш. — Она потрясла головой. — Я не перестаю оплакивать его. У него была улыбка, способная согреть весь мир. — Глубоко, со всхлипом вздохнув, она снова взглянула на Кармен. — А Лесли когда-то написала от руки красивые приглашения на свадьбу моей старшей дочери. Лесли была художницей. Да вы ведь и сами знаете.

Кармен машинально кивнула. Конечно, это было для нее новостью, да разве это имело значение? Разве вообще что-то могло иметь значение по сравнению с тем, что она только что узнала?

— Все ее рисунки погибли в огне. Даже та акварель, что выиграла главный приз на выставке в Нью-Йорке. Вы видели ее?

— Я не уверена… Продолжайте, прошу вас. Что было потом?

— Ну, Лесли, конечно, была счастлива, что Роб пробудет с ними на несколько дней больше. Мне кажется, он был хорошим мужем и любящим отцом, но она при этом часто сетовала на то, что он абсолютно поглощен работой над своим последним проектом. Он постоянно торчал в лаборатории. И даже спал урывками. Я, конечно, удивилась, как она мирится с таким положением дел, но она ответила, что это действительно превосходный проект и у нее не хватает духу упрекать его за такую увлеченность работой. Она не смогла толком объяснить, над чем он работает — мне кажется, Роб взял с нее обещание хранить тайну, — но она уверяла меня, что это нечто выдающееся, с чем никто не работал прежде и даже не предполагал такую возможность. Вы ведь знаете, как она всегда гордилась своим Робом, — и женщина снова принялась вытирать слезы.

У Кармен душа ушла в пятки. Она вспомнила упоминания о безрассудности некоторых экспериментов Джеффа, о его нежелании заботиться о мелочах.

— А взрыв? — спросила она. — Что явилось причиной взрыва?

— Ну, мне помнится, что в ту ночь Роб сидел в лаборатории, заканчивая работу, чтобы отправиться с семьей в горы на следующий день. Холли была больна. Она немного простудилась, и Робу пришлось отправиться в аптеку за сиропом от кашля, так как та бутылочка, что была у них дома, уже лежала где-то в багаже, и они не смогли ее найти. В общем, получилось так, что в момент взрыва Роба не было дома, но в то же время взрыв каким-то образом был связан с той работой, которой Роб занимался у себя в лаборатории.

— Какой ужас. — Кармен в изнеможении прикрыла глаза.

— После пожара Роб был в шоке, — продолжала после некоторой паузы Долорес. — Его забрали в больницу. Мы с Франком поехали с ним — я не хотела, чтобы Роб чувствовал себя совершенно одиноким в этом мире. Он не плакал, не кричал и не бился в истерике — ничего подобного. Он был похож на психически больного. Он сидел в палате усиленного контроля и повторял раз за разом:

— Я убил свою семью. Я убил своих детей.

— Он винил во всем себя?

— Да, — кивнула Долорес. — И не только он. Полицию заинтересовало то, что во время взрыва его не оказалось дома, а это его бормотание про убийство детей только подлило масла в огонь.

— Ну, это же нелепо, — возмутилась Кармен. — Он же был в шоке в тот момент.

— Конечно, это нелепо. Меня до сих пор ужасно возмущает, если кто-то пытается расценить этот ужас иначе, чем несчастный случай. Ведь достаточно поговорить со знавшими его людьми, чтобы убедиться, каким он был прекрасным человеком.

— Да, — кивнула Кармен. — Да.

— Эксперты, которые прибыли вместе с полицией, утверждали, что он наверняка нарушил правила техники безопасности, проводя свои эксперименты в жилом районе, хотя они так и не разобрались, над чем именно он работал. И они собирались обвинить его в криминальной деятельности.