«Как он мог?» - приходит на ум дурацкий вопрос без ответа.

По морю редко проплывают белые льдины, словно заиндевелые сердца неудачливых моряков, посмевших когда-то бросить вызов самому Северу. Холодный ветер злобно гонит осколки этих льдин. Они болтаются, затерявшиеся, никак не найдя пристанище. Такие же затерявшиеся, как и я в этом промозглом полумраке в своей сырой каюте.

Там снаружи холодное Северное море, которое умеет восторгать, но не греет. Море, оно снова так похоже на него. Теперь не штормовое, неистовое, сильное, от которого захватывает дух, теперь оно бессердечное, чужое, с черными непроницаемыми колючими глазами. Предательски обманчивое.

Я думала море холодное, а оно оказалось еще холоднее.

Опять Северное море, где не так давно нашим бригом был взят на абордаж галеон «Святая Анна», только лишь с той разницей, что сейчас мы на северо-востоке, выходим из залива Снежный, чтобы держать путь на север, в самую снежную и таинственную страну Альянса – Зимаву.

Чем дальше, тем холоднее, тем свежее воздух, тем сильнее запах моря. Окошко иллюминатора потихоньку затягивает белым кружевом. Борта на «Танцующей Гольфаде» покрылись льдом. Да и сам корабль уже не «танцует» по волнам, а тяжело и медленно пробирается в расколах серого льда, покрывавшего почти всю морскую гладь.

Морозные ветра, продувают насквозь, терзая заледенелые души. Объятия холодных, как сама смерть вод Северного моря, норовят вынуть твое сердце и превратить в кусок льда. Всегда замершее, у скал эта суровая стынь имеет проталины, из которых, как голодные псы, рвутся наружу с пеной у рта северные волны, готовые проглотить тебя, только попади к ним.

Прошло больше недели с того момента, как мы убрались подальше от шумного, кишащего патрулем Гарда. Прошло чертовых девять дней, три часа и двадцать минут, как он поднялся на борт этого королевского корыта. Прошло девять дней, а я не могу не думать о нем.

В кильватере шумят волны, в полной мере выражая всю злобу моря. Коварного, холодного, безжалостного. Жестокая, бесчувственная черная бездна, так похожая теперь на него.

Поэтому мы часто остаемся с морем наедине. Я молчу, глядя в его свинцовые бездушные глубины, и оно молчит мне в ответ. Мы не разговаривает. И, кажется, это нас обоих устраивает.

Хотя, и эти бессловесные встречи, не приносят мне удовольствия. Это так же страшно, как спустя полгода снова встретить его... Не знаешь, что сказать. Вроде все кончено, и не вернуть, но почему-то боишься заглянуть в глаза. И чего в тот момент ты боишься больше – выдать себя, что все помнишь, или увидеть, что он тоже все помнит, сказать сложно.

А было бы проще, если бы забыл. Тогда можно сделать вид, что ничего не было. Или хотя бы, что все пустяк, и ты никогда после не тосковала по нему. И он уж тем более не приходил к тебе во снах.

«Со временем будет легче. Я знаю. Должно быть!» - твердила я себе.

Но время шло, а облегчение не наступало. И вот силы на сопротивление заканчиваются, и я как самоубийца бросаюсь с обрыва, прямо к нему в объятия.

«Неплохой из меня суицидник. С первого раза и вдребезги.»

Но уважающая себя пиратка не беспокоиться о потере мужчины и разбитых мечтах. Это уже не столь существенно. К тому же мечты давно запылились, потеряв свой первоначальный блеск, как стекло старинных часов. Да и время в них остановилось, стоит ли из-за такого переживать.

И вот один не осторожный взгляд, и вы смотрите друг на друга прямо в упор, и ты чувствуешь, как твои часы начинают ход. Внезапно, удар за ударом.

А может это сердце, молчавшее раньше, вдруг забилось? А в нем все эти случайные прикосновения, каждый его поцелуй, запах и вкус его кожи. Ты стоишь перед ним с этим оглушительным стуком в груди, с заблестевшими снова мечтами и не понимаешь, что дальше…

И все это, происходящие с тобой даже не воспоминания, а осязаемые чувства и эмоции. А в глазах у него море. Холодное, черное от тяжелых туч на небе, северное море, которое, увы, уже не согреет. И даже течением не унесет, только потопит.

Вот поэтому мы с морем не разговариваем. Потому что, рассказав ему все, я погибну под тяжестью этих ледяных равнодушных вод, чтобы больше никогда не заглядывать в чужие холодные глаза, так похожие на северное море.

Вынырнув из неприятных мыслей, я огляделась. Оказалось я стою на палубе, сильно вцепившись руками в заледенелые перила. Тяжело вздохнув, я попыталась припомнить, как здесь оказалась, но последнее воспоминание было лишь о холодном бушующем море.

Завтра к вечеру мы обогнем мыс Трамонтана[40] – самая крайняя точка восточного материка и окажемся в море Синих Льдов, близ островов Сумрака. Дальше нужно как следует пришвартовать бриг и добраться до берега. Мне и моей команде предстоит долго идти вглубь материка, так как путь по морю не представляется возможным.

Море Синих Льдов не проходимо для любых кораблей, судов, лодок, каноэ. А все, потому что нет воды, есть только синий, кое-где покрытый белым снегом лед. Конечно, встречаются проталины, расколы до нескольких сот ярдов в длину. А также это прозрачное как стекло море показывает свои чистейшие воды у берегов. Как нежнейший шелк выглядывает из-под массивной плотной верхней юбки какой-нибудь герцогини, так и студеные волны ласкают скалистые уступы и большие валуны, набегая из-под льдин на побережье. Но этого мало для прохождения бригантины.

Я слышала много случаев, как корабли попадали в ледяную ловушку, застревая там и оставаясь навечно в краю жестокой мерзлоты.

*****

Я сидела в каюте и в сотый раз перечитывала стишки, переведенные Алексом, пытаясь понять - почему в вине? Почему Каэтан нужно было искупать в вине, что бы избавиться от Сурты. Я знала, поняв это, мы сможем разгадать и все остальные стишки.

- Джаянна, - дверь открылась, и вошел Дори.

Я сразу напряглась. Всегда когда Дориан называл меня полным именем, предстоял серьезный разговор.

- Я могу войти? – спросил этот бессовестный мужчина, так как уже вошел и даже сел в кресло.

- А если я скажу - нет, разве тебя это остановит? – огрызнулась я.

- Не остановит. Ты права.

Воевода смотрел прямо, в упор. Я поерзала под его взглядом, держась из последних сил, чтобы не проиграть битву, но потом увидела промелькнувшее в глазах беспокойство и расслабилась.

Все-таки этот мужчина имел на меня колоссальное влияние. Но ему об этом знать не обязательно.

- Ты что-то хотел? – начала я, разглядывая карты.

- А что хочешь ты, Джаянна?

И я понимала, о чем он. И не стала в этот раз выворачиваться.

- Я хочу каменное сердце, чтобы не чувствовать, ни обиду, ни боль, ни разочарований. Это, знаешь ли, очень мешает жить, - с преувеличенной иронией высказалась я.

- У судьбы свои планы на нас. Может, его вины тут нет, может это судьба?

Я стиснула зубы. Так и знала, что он будет его защищать. Ах, как это ужасно меня злило.

- Судьба!!! Судьба – это очень удобное слово, чтобы не принимать решений. Или, в случае чего, оправдывать свои поступки. Судьбой прикрываются те, кто не желает держать ответ за свои действия!!

Дори промолчал, только печально взглянул на меня. Черт, пожалел!

А меня жалеть не надо!!! И не надо оправдывать этого козла!

- А хочешь знать, что случилось!? – я посмотрела на Воеводу с вызовом, - Его высочеству принцу Раварта наскучило. Он еще в Торгунне мне говорил, что хочет вернуться в Ирит. Напросился со мной на берег в Гарде. И сбежал! Я своими глазами видела, как он добровольно зашел на королевский борт, и как красиво развивался кормовой флаг на  крюйс[41]-стеньге!!! Он наигрался в пиратов. И мной он тоже наигрался и бросил, как надоевшую игрушку.

- Если судьбой уготовано, то от этого не уйти, - тихо, но упрямо произнес Дори. А я окончательно взорвалась. Вскочила и стала ходить по каюте, как ужаленная.