— Иди на фиг! Это нечестно! — Раф упер руки в бока, собираясь отстаивать свое мнение.

— Я сдаюсь, — неожиданно сказал Донни, бросив одеяло. — Сдаюсь. Это и в самом деле победа.

— Какая на фиг победа?! — Раф развернулся к нему, позабыв про Лео. — Какая победа? Они же… они…

— Он прочитал, бро, — Донни спрыгнул на пол и отодвинул подушку, которая изображала ворота.

— Врет, — Раф ворчливо вздохнул, понимая, что он в меньшинстве. — Он врет и придумывает.

— Нет, — Лео поднялся с пола и поправил кастрюлю, чтобы не мешала смотреть. — Майки не знал, что написано на листке. Заклинание писал я.

— Да? — Раф недоверчиво покосился на него и сорвал со стены газетную вырезку, сунув ее Майки под нос. — Вот. Прочти это, балда, и я поверю.

Майки беспомощно хлопнул глазами на Лео, но тот только ободряюще кивнул.

— Ню… Йо-орк сего… сегод… сегодн… Я-смал… Я стал кра-сивьее!

Лео победно улыбнулся, а Раф озадаченно почесал затылок, отобрав у Майки вырезку.

— Ладно, мелочь, — вздохнул он. — Так и быть — сдаюсь. Но без рыцаря маг ничего не стоит.

— Это почему же? — Майки гордо перебросил плащ через второе плечо. — Я же сам…

— Потом поймешь, дурень, — Раф дал ему подзатыльник и отодвинул вторую подушку-воротину. — Входи уж, побелитель!

***

Под пальцами колко-тепло стучит пульс Микеланджело.

«Теперь ты больше чем маг, бро. Ты стал взрослым воином. Рыцарь больше не нужен…».

Тепло и ласково под щекой… тепло и ласково…

«Я старше тебя на немного… ведь дело не в датах, бро… всего-то — одна ответственность…»

***

— Давай еще раз попробуем, — Лео протянул руку, предлагая Донни помочь подняться.

— Это безнадежно, — тот бросил шест и уселся прямо на пол. — Все дело в том, что твое оружие лучше. Мастер неправильно выбрал…

Лео нахмурился и сел напротив, положив катаны рядом с собой.

— Сэнсэй не ошибается, — возразил он. — Уверен, он каждому из нас подобрал именно то, что подходит…

— Тебе легко говорить! — Донни оттолкнул Лео и закрыл лицо руками. — У тебя-то оружие самурая! Катаны! Острые, легкие… такие… такие красивые и способные защитить! А это — просто палка! Бестолковая, бесполезная палка второго сорта. Мастер с самого начала выделял тебя и Рафа, и поэтому дал вам хорошее оружие, а нам с Майки — что осталось. Потому что мы тоже — второго сорта.

— Это не так, — Лео попытался обнять брата, но тот сердито отпихнулся, пряча глаза.

— Так! И ты отлично это знаешь, — возразил он. — Мы хуже вас сражаемся, мы — слабее, некрасивее и учимся хуже. Я же не виноват, что таким родился! Я в этом не виноват! Почему так происходит?

Лео растерянно смотрел на Донни, не понимая, что вдруг случилось с всегда спокойным и милым братом, который никогда не сомневался в их Учителе и, казалось, был более чем доволен своей жизнью.

— Ты не хуже, — повторил он, подобрав шест. — Мы все… мы все особенные, бро. Каждый по-своему. Я лучше могу сражаться только потому, что хочу этого больше всего на свете. Я ничего больше так не хочу, как стать самым сильным и самым лучшим, чтобы защищать вас…

— Тебе это дано! — Донни всхлипнул. — И Рафу дано, а мне нет. Мне природой дано уродство и мерзкий панцирь, и самое плохое зрение. Тебе легко учиться сражаться, потому что ты с этим родился!

Лео вздохнул и скрипнул зубами. Он не хотел никому говорить того, что готово было соскочить сейчас с языка. Только как не сказать, если Донни убивается, уверенный, что он и Майки — второй сорт.

Даже думать такое о брате невозможно — не то, что сказать!

— Мне ничего не дано, Донни, — Лео сжал шест сильнее. — Ничего из того, что ты перечислил. Я просто этого хочу и все. Я стараюсь. Я встаю раньше, чтобы повторять урок отца, вечером — тоже повторяю. Я не особенный, как Раф, я просто очень-очень хочу и все.

Донни поднял на него взгляд и недоверчиво моргнул.

— Я думал… думал, ты просто хвалишься, — после долгой паузы пробормотал он. — Ну, когда кино смотрим, ты вечно руками повторяешь движения…

— Нет, — Лео качнул головой и грустно улыбнулся. — Повторяю, потому что тяжело их учу и не понимаю, потому что не могу запомнить последовательность… потому что… это я — хуже вас всех пока что. Рафу — дано природой. Он — боец. Ты такой умный, что все-все можешь сделать, а Майки запоминает все что угодно с первого раза. Это мне не дано, Ди.

Донни поджал ноги и придвинулся ближе к брату, пораженный этими словами.

— Тогда почему Мастер именно тебе отдал катаны — самое сильное оружие, а не Рафу или мне?

Лео вздохнул и погладил клинки, лежавшие у колена.

— Не знаю. Он сказал, что так у меня больше шансов сравняться с вами.

Донни невольно улыбнулся — вот уж неожиданная новость.

Он взял свой шест и рассмотрел его очень внимательно, словно впервые, а потом перевел взгляд на катаны Лео.

«Обычная палка… как и я. Обычная снаружи, ничем не примечательная внутри. Но мне дано стать самым умным — это внутри. Кто мешает скрыть внутри обычной палки острое лезвие? Такое же острое, как разум…»

— Спасибо, брат, — Донни неожиданно обнял Лео и поднялся. — Давай-ка и в самом деле еще разок повторим эту связку.

— А можно мне тоже присоединиться? — в зал ввалился Раф, хрустнув шейными позвонками и разминая кулаки. — Или второй сорт трусит?

— Давай, — Лео поднял катаны и приглашающе махнул рукой. — Иногда мало быть первым сортом, Раф, чтобы всегда побеждать. Таланту нужна огранка из упорства и устремлений.

— Ой, я вот третий сорт вообще не спрашивал, — Раф засмеялся, вытаскивая саи. — В стойку!

Донни отскочил в сторону, давая братьям свободное пространство, и улыбнулся.

Да, Лео прав, никто из них не второго сорта, и Мастер все выбрал верно — потому что Рафу, которому слишком легко все дается, нужно оружие, способное быстро его защитить, а Лео… наверное, он станет однажды самым сильным из них, чтобы защищать и поддерживать, потому что в этом ему нет равных.

Вот это ему действительно дано, как Донни — его гениальность.

***

Горячее падает на висок… как странно, что можно его ощутить.

«Не странно, Лео… Раф так редко плачет, что это почувствует даже промерзший насквозь булыжник на Южном полюсе Земли… Я старше всего на неделю… я старше тебя на тысячу лет…»

***

Мир оказался гораздо больше картонных стен и большой надежной крышки.

Мир оказался почти бесконечным, но Лео сперва этого не понял.

Он проснулся от того, что что-то словно пихнуло его в бок, и перевернулся, открывая глаза.

Одеяло, которым так заботливо всегда укутывали их большие Ладони, оказалось сдвинуто. И рядом не было никого…

«Пропал…»

Лео испугался, подняв голову с подушки, свернутой из носового платка.

Рядом, с этого бока всегда спал его брат — так похожий на него самого, только более темного цвета, и у него на панцире был красивый скол в виде молнии.

— Й-йа-аф-ф? — тихо пискнул Лео, вертя головой в темноте. — Йаф, хте ти?

Он сел и спихнул с себя одеяло.

Что могло случиться? Куда пропал брат? Вдруг его украли жуткие монстры и хотят съесть?

Лео поднялся на ноги и ухватился за край коробки. Попробовал подтянуть себя вверх, чтобы выбраться, и свалился обратно.

«Ой, как же он выбрался? Его точно похитили».

Испугавшись еще больше, Лео снова встал и опять уцепился за кромку картона, уперся в стенку ногами и стал ползти вверх.

Когда ему, наконец, удалось высунуть голову, то вокруг оказался огромный-огромный мир.

— Йаф! Йа-аф-ф!

Брат полз на четвереньках к краю большого гладкого и чистого, в центре которого стояла коробка.

— Йа-аф!

Тот даже не обернулся, продолжая свой путь.

Лео перевалился через край коробки и шлепнулся на это самое гладкое и чистое, больно стукнувшись головой.

Он тут же сел и всхлипнул, собираясь зареветь больше от обиды, чем от боли.

Лео знал, что если заплакать или просто пронзительно запищать, то почти сразу появятся большие Ладони и обязательно дадут поесть или спрячут под одеяло.