- Разрешите отрекомендоваться, Симестриум Пан, к вашим услугам. Я в курсе ситуации, и уже осмотрел тела.

- Говорите! Не томите! - нервничал барон.

"Друг мой, давайте послушаем, что нам имеют сказать, не перебивайте", посоветовал Корнелиус, устроившийся на плече капитана.

- Интересный у вас головной убор, - заметил лекарь, глядя на диадему на голове барона, - и птичка красивая, но впрочем, к делу. Итак, мужчина среднего возраста, убит ударом тупым предметом в голову, скорее всего искусственным, например инструментом. Материал - железо. Очертания раны геометрически правильные, если бы ударили камнем, или палкой, такую форму не получить. Однозначно, не оружие тоже. Скорее всего молот, по касательной дуге, потому что много крови.

- Второе тело, женщина, молодая, могу сказать, что причиной смерти был не удар, в теле обнаружены следы очень редкого яда, моё заклятие даже не сразу его опознало. Его можно изготовить только из лорнейского цветка, даже не представляю, кому могло такое понадобиться. Отличительная черта - очень медленное, отложенное срабатывание. Предположительно, яд ввели в организм сегодня до обеда, точнее сказать не могу.

- Лорнейский? Цветок?! - воскликнул барон. - Чтоб я сдох!

"Что такое, барон?", откликнулся голубь с плеча капитана.

- Да этот цветок растёт как раз на территории барона Палермо, вот что! Это он её отравил, кто ещё без его ведома сможет достать этот цветок на его территории?! Я в бешенстве!!!

"Обождите, мой друг, не порите горячку, надо всё обдумать", сказал голубь.

- Милорд, надо это обмозговать, - почти в тон ему повторил капитан, задумчиво.

- Самое интересное, где яд обнаружен на теле. Вы не поверите, господа! - интригующе сказал лекарь. - Я обнаружил остаточные следы яда - на медальоне, на шее! Потом я его снял, оглядел, и внутри обнаружил вот что.

Тут он протянул завёрнутый в платок медальон со снятой крышкой.

- Осторожнее, - предостерёг он, - если попадёт в кровь, то вы обречены.

- Позвольте, я, - капитан осторожно осмотрел механизм с иголкой внутри медальона. - Занятная штучка, - вымолвил он, передавая медальон барону. - Могу только сказать, я такие встречал, вещь настолько необычная, что стоит также немалых денег, как и яд.

- Пожалуй, кроме барона никто не мог бы провернуть такое, уж точно не кузнец, - согласился барон.

"Значит, до обеда кто-то дал вашей дочери этот медальон, и она начала медленно умирать, и скончалась как раз под вечер. Как хитро придумано", сказал Корнелиус, пока что молча наблюдавший за осмотром медальона. "Но это никак не доказывает его причастность к делу, вы же понимаете. Это вопрос политический. Тут надо сначала выяснить, кто подарил амулет, а потом уже разбираться."

- И ещё, - подал голос лекарь, - материал орудия, которое проломило голову женщине, это скорее всего дерево, по сорту близкое к тому, из которого построена эта конюшне, - тут он указал на конюшню позади себя.

- Значит, умерла она от яда, и просто упала и ударилась головой обо что-то? - уточнил капитан Румквист.

- Так точно, - отрапортовал лекарь. - Упала она уже после того, как яд подействовал.

"Значит, это не мог быть кузнец, его доходов даже на яд не хватит, не говоря уже о таком амулете, тем более он подарил ей другой амулет. Если это был барон, то я не пойму одного, почему яд замедленного действия? И почему он сработал как раз после разговора с кузнецом? Случайность или совпадение?", спросил Корнелиус.

"Не думаю! Видимо, так и планировали!", подумал барон.

- Теперь точно нужно побеседовать с этим бароном, - зловеще сказал капитан. - Спасибо за уделённое нам время, Симетриус.

- Симестриум, к вашим услугам, - поклонился лекарь. - Пойду сделаю ещё анализы, вдруг что-нибудь найду.

- Постойте! Если все анализы закончите, распорядитесь, чтобы убрали тела в старый пищевой подвал, там прохладно, дольше сохранятся до погребения, - сказал напоследок капитан.

Все желали допросить барона, и за этим направились обратно, по крутой лестнице до верхнего этажа.

- Снесу к чертям такую лестницу, - сказал в конце пути барон.

И вот они стоят перед дверью покоев барона Палермо. Капитан постучал эфесом меча по двери, громко и уверенно. Барон сам открыл и удивлённо уставился на делегацию. И что это было за зрелище: как пират, с ножнами в руке и голубем на плече стоял капитан, рядом с ним, широко расставив ноги, зыркал из под рыжих кустистых бровей барон Уильяриал, собственной персоной, самый важный человек в округе, на голове у него надета сверкающая диадема с синим камнем. Как тут не испугаться.

- Вы ко мне? - ровным голосом поинтересовался барон Палермо.

Этот человек был ростом с капитана, но бледные черты лица выдавали в нём уверенного в себе и жестокого политического интригана. Цвет одежды тёмный, на голове четырёхугольная шляпа, на ногах сапоги, за спиной струится плащ.

- Куда-то собрались, уважаемый барон? - угрожающе спросил Уильяриал.

- Как раз хотел пойти проведать своего сына, он сказал, что пойдёт посмотреть на тела, мне уже донесли о случившемся, очень скорблю, вы даже не представляете, как я скорблю вместе с вами. Но что мы стоим на пороге, давайте пройдём внутрь.

Все зашли в комнату барона. Обстановка тут была царская, Уильяриал постарался.

- Вы же пришли не просто так? Что за странный у вас вид, право? - сказал Палермо, глядя только на Уильяриала.

"Не спешите", подсказал "голубь мира" в лице Корнелиуса. "Не выкладывайте все карты ему сразу. Пусть сначала скажет, что знает."

- Обычная формальность, мой дорогой гость. Где вы были, что делали в момент убийства?

- Ах, вот что, я подозреваемый? - улыбнулся Палермо уголком губ. - Что ж, постараюсь развеять ваши опасения. Я не того пошиба человек, чтобы договориться о серьёзном деле, и нарушить обещания. Такие прохиндеи в политике долго не живут. Не у нас в королевстве.

- Вы правы, - перебил барон Уильяриал. - Но всё-таки?

- Я был в этой комнате весь день, вместе со своим сыном, и своими слугами, которых я сейчас отпустил в помощь вашим людям.

"Давайте попробуем зайти с неожиданного ракурса, он точно продумал все ответы!", сказал Корнелиус барону. "Нам нужно узнать, как он связан с этим делом. Сам он нам не скажет, он слишком умён. Нужно что-то, что привяжет его к этому делу. Пока у него нет ни малейшего мотива. Скажите, что мы подозреваем кузнеца, это он ударил по голове невесту."

- Ясно, - сказал барон Уильяриал. - Мы так и думали. Всё равно кузнец уже во всём сознался, так что...

- Так вот кто порушил наши планы, - сказал Палермо. - Буду с вами откровенен, барон, мой сын тот ещё засранец, вы знаете, и я знаю. Но я желаю ему только добра, как и вы своей дочери. Чувства моего сына, мне кажется, были настоящими, как и вашей дочери. У меня рука не поднялась бы приказать совершить такое, вы же понимаете. Надеюсь, вы поверите мне больше, если скажу, что так я ещё надеялся поправить свои дела. Вместе наши капиталы возросли бы до небес! Мне было не выгодно убийство больше вашего...

"Что думаете, Корнелиус?"

"Думаю он говорит полную правду, но кто же тогда отравил невесту, если не Палермо достал цветки лорнеи?"

- ...добавлю даже больше, мой сын так любил её, так любил... Он даже подарил ей утром это замечательное колье в виде сердечка! Вы не представляете, сколько денег он у меня выпросил на него, сам он пока столько не зарабатывает.

- А где ваш сын сейчас? - спросил молчавший до этого момента капитан. - Его тоже нужно опросить, и тогда мы закончим с этими разговорами. Кругом одни только разговоры. А убийца так и не найден.

- Гаскинса легко найти, он пошёл к конюшне, как я и говорил, посмотреть на тела, проститься с любимой.

- Спасибо, барон, - один барон поклонился другому.

- Вам спасибо, и простите за принесённые неудобства, вам сейчас не обо мне надо думать, я понимаю, - горестно, как ему казалось, вздохнул барон Палермо.