– Отпусти меня! – крикнул я изо всех сил.

Ответить ему так и не удалось, на нас ехал знакомый мне до боли автомобиль. Он резко остановился, а с водительского кресла выскочил Джон:

– В машину! – рявкнул он. Я даже не заметил, как альфа отпустил мою руку. Да и не важно, я скользнул в машину как можно быстрее, пытаясь отдышаться.

Джон же возвращаться в автомобиль пока не собирался. Он вплотную подошел в альфе, а дальше я уже не видел. Я зажмурился и только слышал чьи-то стоны.

========== Глава 4. Откровенные разговоры ==========

Джон.

Как сильно может измениться человек за три месяца? Раньше я думал, что не сильно. Я ошибался. Мы ехали по проселочной дороге, и я никак не мог перестать думать о том, кто сидит на переднем пассажирском. Как хорошо я знал этого мальчика? Ха, мальчик. С тех пор, как у Алека началось созревание он начал меняться. Казалось, ложился спать ребенком, а проснулся молодым человеком. Щечки его пропали, не от плохого питания – от гормонов. Лицо вытянулось, обнажая высокие скулы, на лице начали проступать волосы. Голос его сломался, он все еще был мелодичен, но это скорее проявлялось в интонациях, чем в самой тональности. Хотя по сравнению с моим, он был довольно высок. Телосложение изменилось кардинально по сравнению с нашей первой встречей. Он продолжил заниматься спортом. Еще бы! Я бы тоже продолжил, если со мной случилось то, что случилось с ним. До сих пор ком в горле стоит. Еще он хорошо питался, и это приносило свои плоды. Он немного вырос, на руках проступили мышцы, ноги были сильные и подтянутые. Грудь была все еще узкая, но я подозревал, что это наследственное.

Поведение его изменилось не меньше внешности. Пропал всякий интерес к тусовкам, друзья приходили редко, по будням. С тех пор я всегда сам открывал им дверь. На выходных он запирался в своей комнате. Ну как, запирался. Он пару раз попробовал, но я сносил щеколду. Потом сам же ее и прикручивал, правда. Но после тех двух раз запираться он перестал. Иногда я проверял как он там. Но он только читал книги про животных и лазал в интернете. Иногда он позволял себе играть в компьютерные игры. Вот и сейчас на заднем сиденье покоилась приставка.

А может, это не гормоны его так изменили? Может это я во всем виноват? Вдруг я не успел? Я помню, как мы ехали домой, мои руки в чужой крови сжимали руль, он плакал рядом, я тогда спрашивал его снова и снова: с тобой все в порядке, с тобой все в порядке, что он тебе сделал. Но в ответ он только мотал головой. Когда мы приехали домой и я смыл с себя кровь и запах улицы, я пришел к нему в спальню и долго изучал его. Я не почувствовал ничего. Ни крови, ни запаха чужого семени. Он мне не врал. Но что-то тогда изменилось. Я знаю, что я был виноват в том, что он сбежал. Надо было быть внимательней, быстрей. И конечно, не таким грубым. Тогда он все еще был ребенком, который не соображал, что делает. А где были мои мозги в этот момент? Я тогда позвонил его отцу, думал, что он меня уволит, я бы его не винил, но он меня оставил. Даже похвалил, что я ему обо всем рассказал. Я до сих пор не понимаю, почему он это сделал. Спросил меня, есть ли у меня решение этой проблемы в дальнейшем. Вообще-то, было. И мы сейчас ехали как раз проверять мою идею на прочность.

Мы ехали в машине молча. И это молчание напомнило, как мы не разговаривали несколько дней, после его попытки сбежать. Куда? Куда он пытался сбежать? Но мой гнев быстро стих, а он явно затаил на меня обиду. Я сначала пытался его провоцировать, ходил за ним по пятам, но ему это все было побоку. Сейчас-то, он, конечно, уже оттаял немного. Но таких доверительных отношений между нами не было. Просто телохранитель и объект охраны.

Три месяца уже прошло, а я все еще не мог простить себе этот случай. И вот, я с ужасом думаю, чего ждать от следующей недели. На этот раз шансов сбежать и наткнуться на какого-то альфу, я не в счет, я ему уже не оставил. Я помню, как позвонил той женщине-риэлтору, попросил ее найти дом, где-нибудь в глубине леса, небольшой, с виду неприметный, так, чтобы добраться было невозможно, не зная дороги. И она нашла. Он был всего в паре часов езды, в соседней провинции. Но эта пара часов заполнялась давящей тишиной.

Алек.

Я не знал, сколько нам еще ехать. Когда мы собрались и поехали прочь из города, я начал нервничать, что Джон повез меня к отцу, но мы ехали в другом направлении, и я немного расслабился. Честно говоря, мне было плевать, куда мы едем. Я хотел, чтоб эти несколько дней мучения побыстрее уже прошли бы. Я чувствовал как гнев, обида и, как ни стыдно, желание начинали ходить по венам. Я откинулся на сиденье и позволил мыслям блуждать по моему разуму. Почему-то он подкидывал мне события трехмесячной давности. Может, потому что скоро со мной произойдет то, что в прошлый раз сделало меня таким глупым? Зато я понял, что Джону доверять нельзя. Я помню, как кричал на него за то, что он растрепал отцу про мой побег, он тогда сказал очень важные слова:

– Я подчиняюсь его приказам, а не твоим.

Я запомнил их. Их злость. Джон мне не союзник. Да, в том деле, которое я задумывал, он бы пришелся кстати, но плевать. Обойдусь без него.

Интересно, чья идея была отвезти меня за город его или отца? Хотя какая разница, они в моих глазах одно и то же. Я попытался сесть поудобней. Ягодица все еще ныла от противозачаточного укола. Да, повезло альфам, что на них все заживает, как на псах. Они и есть псы. Еще одно неосторожное движенье, и я чертыхнулся от боли.

– Что с тобой? – спросил голос рядом.

– Ничего, – ответил я, не открывая глаз, – куда мы едем?

– За город.

– Это я понял. Куда именно?

Я буквально чувствовал, как он пожал плечами, но понял, что мои глаза закрыты и придется ответить:

– Да просто. Подальше от города, от внешних раздражителей.

– И на сколько?

– Ну, – Джон немного смутился, но ответил, – если у тебя не будет задержки, то через неделю уже вернемся.

Оставшееся время мы провели в молчании.

Дом был деревянный. И внутри было очень уютно. Я занял верхний этаж как обычно, а Джон устроился на нижнем. Я прошел в свою комнату, пока Джон разгружал вещи и заносил продукты на кухню. Он никогда не позволял мне носить тяжести, хотя я уже был не маленький и не хлюпенький, но сегодня у меня не было желания с ним спорить. В комнате я не обнаружил телека. Тогда я спустился вниз. Так я и думал. Спальня Джона, в этом крохотном доме была еще и гостиной. Телевизор стоял там.

– У меня в комнате телека нет, - сказал я.

Он на секунду отвлекся от разбора продуктов.

– Хочешь, я этот к тебе отнесу?

– Нет, там все равно негде ставить.

– Хочешь поменяться комнатами? – его взгляд с моего лица быстро скользнул на дверь и вернулся обратно, но я успел заметить. Это что, страх?

– Нет, просто высказываю свое недовольство.

– А, ну вперед и с песнями.

Я приготовил ужин. Мы ели молча, напряжение росло, как в внутри меня, так и между нами. Никаких задержек. Здоровое тело работало как часы. Я вскочил из-за стола, он тоже резко встал. Потом понял, что это я не специально, и начал убирать тарелки со стола.

Я скрестил руки на груди и наблюдал за ним.

– У тебя член стоит, – сказал я.

– Это естественная реакция, – флегматично заметил он, – не принимай на свой счет.

Я знаю, что разыгравшиеся гормоны верховодили моим разумом, но его ответ меня жутко разозлил.

– Я больше не буду просить тебя, – прошипел я, – никогда.

– О чем?

– Ни о чем.

Я поднялся в свою комнату и рухнул на постель. Да, ночка обещает быть трудной, но я же боец.

Джон.

Примерно в двенадцать я проснулся. И даже не смог понять сначала почему. Но потом прислушался и услышал скулеж. Доносился он со второго этажа. Сначала я попытался не обращать на него внимания. Но черт бы побрал мой идеальный слух, каждый новый децибел выкручивал мне кости. Я подождал час, но потом не выдержал и поднялся наверх. Остановился у двери Алека.