В ответ только немой кивок. В последние десять минут Алек уже перестал реагировать на мой гнев, а на мои проклятия в свой адрес только согласно кивал и поддакивал. Он сидел на диване в позе лотоса с закрытыми глазами, иногда открывая один, чтоб проверить метался ли я все еще по комнате. А я и не думал останавливаться. Тоже мне, нашел время помедитировать!

– …Из-за каких-то там…– я не стал договаривать. Черт бы побрал Алека с этими его животными! Хотя, Алек без животных – это не Алек. Чертовы эти милые, редкие, вымирающие твари!

– Из-за них, родимых.

– …Собственного отца…– попытался я его снова вразумить, хотя я уже понимал, что это тухлый аргумент.

– Именно.

– …С кучкой каких-то школьников…– Когда они успели все спланировать? За моей-то спиной!

– Ага.

Я снова принялся мерить шагами комнату, в надежде успокоиться. Ага! Как же! Девять месяцев. Девять месяцев он скрывал от меня правду об отце. Шесть из них придумывал месть. И уже три разрабатывал план расплаты! И это под моим-то чутким носом. Закопаю! Прямо здесь. Блин, потом раскапывать придется.

Голова шла кругом. Я наконец остановился, потому что во всем том безумии, которое я только что услышал, я четко понимал только одно – отговорить Алека не получится. Весь его характер состоял из упрямства, целеустремленности, действий наперекор своей судьбе и природе. Тогда мне ничего не оставалось сделать, как принять свою участь:

– Я не позволю тебе это сделать, – сказал я, он взглянул на меня, и я продолжил, – без меня.

Алек.

Его ответ заставил мое сердце снова забиться, а кровь начала греть жилы. Тугой ком нервов в животе начал наконец распутываться. Ты даже не представляешь, Джон, как сильно я отблагодарю тебя сегодня ночью. Я отодвинулся на край дивана, приглашая сесть его рядом:

– Ты готов услышать подробный план? – спросил я потирая руки от нетерпения. Был бы у меня хвост, я бы им вилял вовсю.

– Я все еще зол на тебя, – сказал Джон, но все-таки сел рядом и скрестил руки на груди.

Я нашел листок с карандашом и принялся рассказывать:

– Окей, как я уже сказал, у нас есть две главные задачи: украсть все деньги отца и разоблачить его деятельность. Обе они друг с другом неразрывно связаны и крайне важны. А главное выполнить их нужно одновременно. Если мы не украдем его деньги, то от любого разоблачения он сможет откупиться, а если мы украдем только деньги, то сама структура останется все еще дееспособной, и на место отца придет очередной богач, – я сделал паузу, чтоб Джон смог задать мне вопросы.

– Что ты будешь делать с деньгами?

– По одному проценту каждому из участников, остальное, примерно девяносто четыре процента – в фонды защиты природы и борьбы с браконьерством.

– Кто конкретно с тобой в сговоре?

– Крис помогал мне покупать нужные для дела вещи, чтобы в моей кредитной истории не отражалось подозрительных покупок. Тиффани устроилась на стажировку в Дейли Мейл – потом объясню. Алекса уже четыре месяца работает в бизнес-центре отца – она выкрала планы этажей, знает расписание охранников, где стоят камеры и все такое. А Руди хакер от бога. Он помог мне взломать все почты отца, и поможет в процессе.

– Дальше, – кивнул он.

– Дальше начинается самая сложная часть. Дело в том, что план, который я придумал, он многовариантный, – я взял листок и принялся рисовать на нем сеть линий с ответвлениями, каждому из которых присваивал по букве: A, B, C, D и так далее, – Здесь – наши главные задачи, их выполнение можно достигнуть несколькими способами. К примеру, разоблачение. Идеальный исход по этой задаче – это взлом всех доступных источников общения между соучастниками, попадание всех документов в органы полиции, и соответственно, тюрьма для всех. Однако улики, полученные незаконным путем, могут быть не приняты в суде, а значит нужно иметь запасной план. В этом случае – это пресса. Мы взламываем компанию и достаем инфу в любом случае – это точка A, а дальше план расходится на несколько возможностей. Понимаешь?

Джон кивнул, и я продолжил рассказывать о каждой развилке на листочке, рисуя все новые и новые линии, точки разлома, буквы.

– Таким образом, – продолжал я, – у нас по сути, нет одного четкого плана, но есть гиперплан, который предусматривает множество вероятностей.

Джон взял в руки листок, внимательно посмотрел на него, нахмурив брови, потом нехотя сказал:

– Если честно, то это неплохо.

– Ну да, – я немного смутился от его похвалы, но потом продолжил, – самое главное добраться до сейфа. Там находится информация по офшорным счетам и имена партнеров. Возможно еще что-то…

– Это тот самый сейф?

– Ага, – вздохнул я, – как понимаешь, именно я являюсь ключом к этой железяке. Если честно, – я прочистил горло, – когда мы разрабатывали план, я чувствовал себя, эм, беспомощным, что ли? Ребята не просто поддержали меня, но проделали огромную работу во имя общего дела, а я что? Я только приказы раздавал, прямо как мой…

Джон не дал мне договорить, накрыв рот собственной ладонью, но я вежливо убрал ее, поцеловав, и помотал головой:

– Я к тому, что я наконец смогу по-настоящему сделать что-то полезное. Вот и все.

– А где в этом плане я? – спросил наконец Джон один из самых важных вопросов.

– Ты, – я закусил губу, – мой элемент неожиданности.

– То есть?

– Никто не должен узнать, что ты с нами заодно. Ребятам я тоже не скажу. Вообще, о том как выглядит полностью гиперплан, знаем только мы с тобой. Это чтоб, – я нервно сглотнул, – чтоб, если кто-то из нас попадется, не выдать все. Вот здесь, – я снова взял листок в руки, и обвел несколько развилок на нем карандашом, – я предусмотрел несколько лазеек специально для тебя.

Я сделал паузу, чтоб собраться с мыслями и нервно потер виски:

– В какой-то момент все пойдет не так. Не важно как много вариантов, попыток предугадать. План всегда отличается от реальности. Поэтому мне нужен человек, который сможет сымпровизировать, быстро сориентироваться в ситуации. В трудный момент принять нужное решение. Во имя общего дела.

– На что ты намекаешь? – напрягся Джон.

– Ну понимаешь, чтобы замок нельзя было открыть, нужно уничтожить ключ…

– Нет! – он начал яростно мотать головой из стороны в сторону, – нет. Ни за что на свете. Я твой телохранитель, черт побери! Я должен защитить тебя любой ценой.

– Хэй, это просто один из вариантов, – пожал плечами я, и взял лицо Джона в руки, чтоб успокоить, – просто один из вариантов. Просто один из вариантов…

Мы лежали в постели. Да, остаток дня прошел со скрипом. Джон обиженно ел со мной ужин, обиженно гулял по лесу, обиженно расправлял нашу постель, обиженно целовал на ночь в лобик.

Я в темноте смотрел на него. Он лежал привычно – на животе. Спина медленно поднималась и отпускалась от ровного дыхания, казалось, он уже спит. Я прошелся пальчиками по впадине позвоночника, чтоб проверить так ли это на самом деле:

– Я все еще зол на тебя, – услышал я в ответ. Так я и думал.

– Я хочу загладить свою вину, – прошептал я и сел сверху на него. Обдал теплым дыханием кожу на его шее, руками начал разминать спину. Сначала линию плеч, потом позвонок на шее. Я массировал большими пальцами линию лопаток, немного сминая кожу. Спустился к бокам. Да, мышцы были напряжены. Прошелся костяшками кулаков по пояснице вверх до самых плеч и обратно. Потом нагнулся и залез ему языком в раковину уха. От этого движения он резко перевернулся на спину. Я все еще сидел на нем, и мы посмотрели друг другу в глаза. Я потерся попой о его возбужденный член:

– Все еще злишься на меня, Джон? – игриво спросил я, расплываясь в хитрой улыбке.

Он потянулся руками к моей талии, но я переплел наши пальцы, не давая ему это сделать. Развел наши руки в стороны, заставляя его приподняться на постели, и когда он уже готов был поцеловать меня, я завел его руки ему за голову и пригвоздил его мертвой хваткой к постели. Он застонал от разочарования.