Она – словно златовласая русалка с медовыми глазами, обрамлёнными чёрными ресницами… В пышной воздушной юбке цвета топлёного молока и гладком топе на тонких бретельках. Бриллианты в серьгах, ожерелье и браслете радужно сверкают…
– Стой! Не шевелись! Селфи на память!
Викуля достала из расшитого жемчугом клатча телефон и сделала несколько фоток.
– Вика, ты такая… – тихо произнёс Вадик.
– Мы, Вики, все такие… – отшутилась Темнова, открывая дверь.
– Не скажи! Я когда у Большовой работал… У неё тоже дочь Вика, только, наоборот, несчастная, вся больная…
– Ни слова о печальном, – перебила Вича. – Сегодня у нас праздник!
Перед входом в ночной клуб «Санчо» – принадлежащий старшему брату Лёнчика Рядова Саньку – Вика разволновалась. Нахлынувшие воспоминания и непрощённая за предательство обида сдавили грудь. Она даже хотела передумать и поехать в другое место, но проницательный Ракул крепко сжал её руку.
– Эй! Ты чего скисла! Никогда не отступай! Слышишь? Не трусь. Я с тобой!
В зале громко играла музыка, на танцполе только несколько девчонок – «гоу-гоу», по всему видно, что народ ещё не разогрелся…
Они расположились на мягком диване около столика. Словно из-под земли возник официант, но, подав меню, не торопился уходить.
«Узнал!», – подумала Вича. – «Сейчас побежит Рядовым докладывать. Наверняка и Санька, и Лёнчик сейчас в клубе…».
Ракул не подвёл, наверное, всю ночь тренировался…
С напускной небрежностью Вадим минут десять разглагольствовал о классическом каберне от «Lewis» из калифорнийской долины Напа, затем плавно перешёл к легендарному красному «Ridge Monte Bello», вспомнил про орегонскую пару «Domaine Serene Chardonnay» – «Beaux Freres Pinot Noir» и два калифорнийских «зинфанделя» – «Hartford Old Vine Zinfandel» со спокойной этикеткой, и «Orin Swift Machete», с этикеткой откровенно вызывающей. В результате он до смерти напугал официанта своими замашками заправского энофила.
Вича, смеясь, спасла заведение от позора, заказав самое дорогое из имеющихся вин – «супертосканское» «Tignanello!» от аристократического – и вообще самого старого – винного дома Antinori.
Потом они ещё «вволю поглумились», выбирая морепродукты и сыры и, наконец, выдохшись, отпустили взмокшего «подавалу».
– Ну ты даёшь! – восхитилась Вича.
– А то! – гордо ответил Вадик. – Работа в доме депутата бесследно не проходит… Могу продемонстрировать познания в коньяках!
– Нет! Спасибо! – Вича, дурачась, подняла руки вверх.
Они весело болтали, ели и, запивая вином вкусные блюда, смотрели, как на танцполе увеличивается количество народа.
Когда принесли радужную форель, Викуля опять удивилась, как ловко получается у Вадика разделываться с рыбой на тарелке.
– Научи… – попросила захмелевшая Темнова.
– Проще простого! – с готовностью отозвался Ракул. – Вилочкой придерживаем, ножичком делаем горизонтальный разрез строго посредине от головы до хвоста… Теперь шкурку с двух сторон убираем, мясо от костей отделяем и… Вперёд… Перевернули – повторили…
– И правда, легко! – радовалась Вича.
Она допила свой бокал и посмотрела на пустую бутылку.
– Ещё заказать? – спросил Вадик.
– А то? – копируя его интонацию, произнесла Вича. – Ты закажи, а я на минутку отлучусь…
– Проводить?
– Не стоит!
В дамской комнате, выйдя из кабинки, она придирчиво осмотрела себя в зеркало и достала помаду.
Неожиданно дверь открылась, и появился Лёнчик. Он был хорошо навеселе.
– Какие люди к нам пожаловали! Дорогие вина пьют! Швейцарским сыром закусывают! По мужикам пошла? Ты бы хоть бижутерию не такую вульгарную выбирала… У бой-френда на бриллианты денег нет?
– Это – бриллианты! – Вика зло посмотрела на Лёнчика.
– Да ладно! Мамаша-пьянчужка в Пустыхино корову продала? Правильно папа говорил: «Нищие – все «шкуры!»…
Он зачерпнул в пригоршню воды и плеснул себе в лицо.
– И как он тебя?! Так? Или так?
Резко двигая бёдрами взад-вперёд и размахивая руками, Рядов похабно имитировал половой акт…
– Чего молчишь? Кто лучше? Я или он?
Вика совсем не так представляла себе эту встречу. Она мечтала о том, что очумевший от её красоты и нарядов Лёнчик станет просить прощенья, начнёт вставать на колени и предложит ей лететь с ним в Лондон…
А она…
Она, конечно, простит и расскажет всё…
О том, как ждала!
Как скучала!
Как нашла уйму денег… И готова делиться с ним всем, что имеет…
Потом они должны были выпить шампанское, включить музыку и предаваться любви в её новой спальне на ортопедическом матрасе итальянской кровати…
– Сюда иди! – грубый приказ вернул её к действительности. – Рыжая! Люблю рыжих! Чего раньше так не красилась? Или новый хахаль – новый имидж?
Лёнька зажал ей рот поцелуем. От него воняло перегаром и какими-то пряными духами. Он больно прижал её голову к своей груди и стал задирать юбку. Потом резко приподнял и усадил прямо на раковину.
Кнопки на его рубашки расстегнулись, и Вика увидела фиолетовые пятнышки у основания шеи и ниже… Характерные метки после бурной ночи…
Стало совсем противно.
– Уйди! – взвизгнула она и спрыгнула на пол. – Не трогай меня!
– Молчи! Шалава!
Перестав возиться с брючным ремнём, Лёнчик наотмашь ударил Вичу по лицу, из её носа потекла кровь.
Не обращая внимания на то, как девушка морщилась от боли, он вцепился ей в волосы и попытался затащить в кабинку.
Вика упала на пол. Царапаясь и кусаясь, она сопротивлялась как могла…
Взбешённый Рядов разорвал на ней топ и принялся стягивать юбку.
– Помогите! – закричала Викуля. – Кто-нибудь, помогите!
– Это – мой кабак, дура! На нас сейчас Санчо смотрит! Вот камера! Мы потом этот забавный ролик твоему новому подарим!
– Сволочь!
Вича схватила упавший с раковины металлический баллончик с мылом и, изловчившись, долбанула Рядова по голове.
– Тварь дешёвая! – заорал Лёнчик и замахнулся в ответ…
От страха Вика закрыла глаза.
Но удара не последовало…
Она услышала стук, будто что-то твёрдое упало на кафель. Открыв глаза, увидела Вадика, потиравшего кулак правой руки.
– Уходим! Быстро уходим! – по-военному скомандовал он.
Ракул снял пиджак и, замотав в него Вичу, легко поднял на руки.
– Ты рассчитался? – всхлипнула Темнова.
– Сполна! – выходя, он пнул лежащего на полу Лёнчика.
В машине он бережно положил Вику на заднее сидение и, сев за руль, с визгом выехал с клубной парковки, распугав подвыпившую компанию.
– Я его любила… Понимаешь, любила… – глотая слёзы, повторяла Викуля. – А он… Он!..
– Не встречайтесь с первою любовью,
Пусть она останется такой –
Острым счастьем, или острой болью,
Или песней, смолкшей за рекой…
Неожиданно с выражением продекламировал Ракул.
– Это что сейчас было? – Викуля перестала всхлипывать.
– Стихи Юлии Друниной.
– О, боже! Ты ещё и романтик!
И они оба засмеялись!
* * *
Два дня Викуля не выходила из дома, залечивая раны и выводя синяки.
– У меня из-за этого придурка начали волосы выпадать, – пожаловалась она Вадику. – Представляешь? Целыми прядями!
– Хочешь, я с ним поговорю? – хмуро предложил Ракул.
– Не надо, он и так через неделю улетает… В Англию, продолжать учёбу… Надеюсь, теперь никогда с ним не встретимся! Угораздило же с таким уродом связаться! Забыть бы всё, как страшный сон… Я в интернете читала, что даже самые сильные чувства проходят через девять месяцев… Там психолог один давал советы брошенным жёнам…
– Ты же – не жена, и – не брошенная… Быстрее забудешь! – успокоил Вадик.
Он выкладывал на кухонный стол привезённые продукты.
Вика сидела на стуле и, подогнув под себя ногу, грустно смотрела в окно.
