– Переклад с больной дочери депутата Большовой… – старая леди без приглашения села в кресло.

– А даже… Если и так! Не ты ли кричала: «Дайте мне денег и год жизни…»? Или ты думала, что можно просто так желать в пространство всё, что в голову взбредёт? – перешёл в наступление Сытин.

– Но я не просила старости… – тихо ответила Вича.

– Думаешь, умереть молодой более приятно? Ошибаешься, в таком изношенном теле конец жизни смотрится куда логичнее и последовательнее… Так что ваши претензии не обоснованы, и поэтому, как говорится, покиньте помещение…

– Я буду бороться, мне нужно узнать, где находится «Иридический Кодекс»!

– Мало ли что вам Скульд напела… Идите, боритесь… Ко мне зачем пришли? – издевался Сытин. – Ужинаю я!

Вича стала искать глазами самый тёмный угол комнаты. Выбрав неосвещённый отрезок стены, она уставилась на него немигающим взглядом.

Появившийся Ракул явно нервничал: он то крутил пальцем у виска; то указывал им на сумочку, которую Викуля не выпускала из рук.

– Позвольте вас проводить, – продолжал ёрничать Сытин.

Но Вича уже запустила руку в пакет с шерстью и принялась мять колючую кудель.

– Гадина! Проклятая пряха Скульд! – простонал Аркадий Петрович, его разноцветные глаза налились кровью.

Зрелище не для слабонервных!

Ярко зелёный глаз на красном фоне сверкал и пульсировал, увеличиваясь в размере, а чёрный, наоборот, сузился, напоминая уцелевший уголёк среди адского пламени.

Вика ни реагировала, она продолжала сжимать и разжимать шерсть, а затем стала отрывать кусочки и скатывать их пальцами.

От таких манипуляций Аркадий Петрович повалился на пол и начал корчится в судорогах.

Вича вопросительно посмотрела на Вадика.

Тот скрестил руки на уровне груди, приказывая остановиться.

Викуля послушалась.

Сытин пришёл в себя и сел, обессилено прислонившись спиной к стене.

– Хорошо, хорошо… Поговорим… Только не здесь… Эта действительность не примет информации о «Кодексе».

Он тяжело поднялся и, выставив вперёд руку с растопыренными пальцами, словно заслоняясь от угрозы, дохромал до стены.

– Иди за мной! – сделав вид, что смирился, проговорил Аркадий Петрович.

На самом деле колдун очень надеялся, что старуха застрянет и навсегда останется в каменном переходе, так как, не выпив зелья, обычный человек не может переходить из одной действительности в другую.

Вича – не взирая на свой «почтенный возраст»! – легко поднялась и без всякой опаски шагнула через картину вслед за Сытиным.

Оказавшись в туннеле, Аркадий Петрович – оставивший боли и недуги в квартире на Заводской улице – припустил по каменному коридору с такой быстротой, что растерявшаяся Викуля потеряла его из виду и остановилась, вглядываясь в тускло освещаемую поблёскивающими камнями темноту.

Внезапно она почувствовала, как кто-то подхватил её на руки и побежал вперёд, легко покрывая расстояние метр за метром.

– Вадька!

Вика обняла за шею материализовавшегося друга и прижалась к его груди. Но вспомнив про свой «новый» облик, умерила пыл.

– Не противно старушек на руках носить? – грустно пошутила Вича.

– Держись крепче, восемнадцатилетняя бабуля, сейчас – последний рывок… Вижу открытую дверь.

Они подоспели ровно в тот момент, когда железные врата начали закрываться, стремительно уменьшая полоску света, пробивающуюся с обратной стороны туннеля.

Ракул, не раздумывая, втиснул ногу в зазор и, навалившись сильным телом на дверь, протиснулся в сектор «беж», держа Вичу на руках.

– Опусти уже! – засмеялась девушка, счастливо разглядывая свои молодые и красивые руки. – Вадик! Посмотри! Я стала прежней!

– Точно! – подтвердил Ракул и тоже улыбнулся.

– И ты! Ты тоже, как прежде! Живой и здоровый!

– Нашли чему удивляться! – недовольно пробурчал Сытин. – Сектор «беж» – разновидность цвета иридиума с самой сильной магической составляющей, по-вашему – просто волшебное местечко…

И действительно, всё вокруг было наполнено спокойным светло-кремовым свечением…

Пространство над головой цвета топлёного молока простиралось идеально ровным полотном, словно потолок сказочного шатра.

– Если я правильно понимаю, то молодой человек по имени Вадим прибыл с вами?

– А я правильно понимаю, что это ты был тем драным котом, из-за которого нам вообще пришлось с тобой знакомиться? – Вадик угрожающе сжал кулаки и двинулся в сторону разглагольствующего Сытина. – Осмелел? В себя поверил?

– Тихо! – Вика подняла вверх руку. – Не за этим пришли. Офелия перед смертью успела сказать, что ты можешь оказать нам содействие…

– Офелия!? Что за эксцентрические выходки у этих скандинавских магов? Зачем называть себя дурацкими именами?! В своей действительности вашу Офелию величают норной Скульд, прядущей вместе с сёстрами Урд и Верданди нити судьбы. И уверяю вас, что Скульд – бессмертна, другое дело, что она была вынуждена покинуть действительность, которую вы осознаете, находясь в человеческом теле. Но это вовсе не значит, что нет других действительностей, в которых она здравствует вечно… Вот, например, ваш приятель в одной из действительностей лежит прикованный к постели, а здесь – он даже пытается мне угрожать…

Вадик смерил толстяка ненавидящим взглядом.

– Хорош болтать! Что дальше?

– Милости прошу в дом, гости незваные, – Аркадий Петрович махнул рукой в сторону покосившейся избушки.

Перед входом Вича и Вадик, не сговариваясь, одновременно склонились над бочкой с чёрной водой. Сытин приблизился и тоже заглянул в отражение.

Ничего!

Кроме морды серого лохматого кота в воде ничего не отразилось…

– Предопределённость отсутствует, – насторожено констатировал Сытин и пропустил молодую парочку внутрь избушки.

Они шагнули вперёд и словно снова очутились в квартире колдуна.

Вика и Сытин разместились в креслах, а Вадик присел на широкий обшарпанный подлокотник около Темновой.

Послышалось лёгкое потрескивание, и на экране старенького телевизора возникли быстро сменяющие друг друга картинки.

Вот Вика бредёт вдоль обочины дороги и пытается остановить машину. Тормозит чёрный «мерс», из которого выскакивают двое бритоголовых и начинают силой затаскивать девушку внутрь салона…

Экран нещадно рябит, и по нему начинают медленно расплываться отвратительные чернильные кляксы.

– Что это? – удивилась Вича.

– Визуализация истинного характера происходящего, исходя из твоих внутренних переживаний: горе, отчаяние, страх…

А на экране Вика умудряется вырваться из рук нападавших и, перебегая дорогу, несётся навстречу потоку машин. Машины тормозят. Из ярко-жёлтого «Ягуара» выскакивает Лёнчик Рядов и буквально запихивает Вичу к себе в авто…

По краям экрана появляются нежные стебли маков с набухающими бутонами алых цветов.

– Тут всё понятно… Симпатия к спасителю… – пояснил Сытин.

Далее последовали кадры из повседневной жизни Викули: она – официантка, кафе, столики, клиенты… Безрезультатные приставания очкастого и лопоухого хозяина. Его анорексичная жена, ни за что отвешивающая Виче пощёчину. Мерзкие болотные жабы начинают тяжело прыгать по всему экрану. Новая встреча с Лёнчиком, прогулки, их первая ночь…

Распустившиеся маки покрыты капельками росы.

– Любовь расцвела… Только маки – цветы недолговечные, да и сок ядовитый… – как бы невзначай заметил толстяк.

Сидящая в кресле Вича испугалась, подумав, что Ракул сейчас узнает всю правду о происхождении денег. Ей стало невыносимо стыдно. Она погладила его по руке и тихо прошептала:

– Я наврала тебе про наследство… Прости!

– Я уже понял… Для меня это – не главное…

Тем временем на экране Лёнчик и Вика входят в клуб «Санчо», из-за портьеры, отделяющей вип-ложу от общего зала, за ними наблюдает тощая жена хозяина кафе, сидящая в обнимку с Рядовым-старшим. Она указывает в сторону Вичи пальцем и, придав лицу брезгливое выражение, взволновано о чём-то говорит отцу Лёнчика…