-- Ну, вот и приехали.

Здесь я точно раньше не бывала. Хотя, с тех пор, как мы переехали, я вообще мало где бывала. Права-то мне Рома купил, но вот ездить как следует я так и не научилась. У меня какая-то боязнь дороги. Совсем не чувствую машину, других шарахаюсь, а в плотном движении вообще теряюсь полностью. В посёлке все в пешей доступности, а в город по надобности ездила с Ромой или на такси.

Не став дожидаться, пока Егор обойдёт машину, спрыгиваю вниз сама. И чуть не падаю прямо под колёса с высокой скользкой подножки. Да уж, не с моим росточком на таких махинах ездить. Хотя внутри очень удобно, и уж гораздо просторнее, чем у кое-кого в двухдверной спортивной Хонде.

-- Ну ты ещё тут убейся, -- качает головой Егор, подавая мне руку.

К сожалению, немного неуклюжая и порой по-детски беспомощная  -- это про меня. И это, увы, не кокетство. Дня не проходит, чтоб я где-то не ударилась, что-то не уронила, или палец не порезала. Рому, кстати, это нередко раздражало.

-- Скользко же, -- обиженно хмурюсь. -- И вообще, нарядил меня как колобка... Вот и покатилась.

Егор улыбается, и, не отпуская мой локоть, идёт к мосту. Мне приходится торопиться, чтобы поспевать за его длинными ногами.

А вообще, очень странное ощущение от того, что он держит меня за руку. Восемь лет я не замечала других мужчин, и не прикасалась к ним. А вчера и сегодня... Для меня все это внове. Похоже, у меня начинается новая жизнь, и все в ней будет по-другому.А интересно, что это за шум?

Когда подходим поближе, становится ясно, что это вовсе не мост, а большая шумная плотина, перегородившая реку. А звук создаёт бурлящая внизу вода, проходя через заслоны. По обоим берегам тянется старый дубовый лес, заснеженный и величавый. Крепко ухватив меня за рукав, Егор подходит к самому краю и кивает вниз.

-- Не бойся, прыгать пока не собираюсь, -- кривлю губы с иронией.

Опускаю голову, а там... настоящее новогоднее волшебство! Внизу под ногами клубятся пенистые белые буруны  речной воды, и выбрасывают в воздух мелкую взвесь мерцающих ледяных капелек. Это огромное сияющее облако блестит и переливается в чистом морозном воздухе, преломляя свет утреннего солнца, и щедро разбрасывает его крохотными лучиками во все стороны.

Я глубоко вдыхаю влажный ароматный воздух, пахнущий рекой и лесом, и даже зажмуриваюсь от удовольствия. Открываю глаза и вижу Егора. Чуть наклонившись, он внимательно смотрит на меня с каким-то неподдающимся описанию выражением лица -- то ли грустно, то ли задумчиво. Я машу ему рукой -- мол, нагнись, скажу чего. Меня просто распирает от восхищения.  Встаю на носочки, и тянусь к его уху. Он наклоняется в ответ, но немного промахивается, и я нечаянно врезаюсь губами в его жесткую бороду. Он вздрагивает всем телом и удивленно застывает, а я не нахожу ничего лучшего, чем смущенно прошептать ему на ухо то, что и собиралась:

-- Спасибо большое. Это прекрасно.

После этой маленькой неловкости мы ещё немного молча любуемся буйной белой рекой, а потом Егор тянет меня за рукав, и ведёт назад к машине. Линда везде следует за нами маленьким прыгучим пятнистым хвостиком.

Почему же он так хмурится?

-- Я что-то не так сказала? -- неуверенно спрашиваю уже в машине. -- Это я могу. -- добавляю с грустной улыбкой.

-- Нет, конечно, с чего ты взяла? -- Егор даже поворачивается удивленно.

-- Ну, ты расстроился отчего-то.

-- Да не расстроился я. Просто задумался. Как ты. -- усмехается. Потом вздыхает, отводя глаза:-- Просто это утро гораздо больше похоже на настоящее свидание с красивой женщиной, чем все, что у меня было до этого за последние несколько лет.

-- О! Понятно. -- рассеянно глажу вездесущую собачью морду. -- И спасибо.

-- За что?

-- Ну, ты назвал меня красивой.

-- Ну, это очевидно каждому, кто не слеп.

Надо же. Я, по-моему, краснею.

Весь обратный путь мы едем молча, и в голову опять лезут тоскливые мысли о Роме и предстоящем разводе. Хотя, что там разводить? Делить нечего, уж он об этом позаботился, детей тоже нет. Можно и без суда, просто прийти и поставить штамп. Жаль только, что для этого придётся встречаться с ним снова.

По возвращении в дом Егора я рада избавиться, наконец, от тёплой тяжелой одежды, и с удовольствием устраиваюсь на диванчике. Он достаёт из холодильника и разогревает какой-то суп. Честно пытаюсь съесть хотя бы полтарелки, чтоб не обижать его, но вкус просто ужасный. Неужели он все время такое ест?

Обедаем тоже молча. Потом я не выдерживаю этой гнетущей тишины:

-- Егор, прости, я тебя чем-то напрягаю? Если хочешь, я прямо сейчас уйду.

Он хмуро вскидывает взгляд:

-- Я вот как раз вообще не хочу, чтобы ты уходила.

-- В смысле? -- удивляюсь я.

-- А... Забудь. -- досадливо машет рукой, и выходит в сени с миской для Линды.

Странный. Возвращается, и взгромождается на жалобно скрипнувшее кресло.

-- Ну что, решила, куда поедешь?

И вот тут я удивляю сама себя. Неожиданно делаю глубокий вдох и выпаливаю:

-- А можно я ещё сегодня останусь?

Увидев его ошарашенный вид, немного тушуюсь:

-- Ну, это, если не помешаю сильно, ты же сам сказал...

На хмуром лице внезапно расцветает искренняя, приятная улыбка, сделавшая Егора намного моложе:

-- Буду очень рад.

-- А ещё можно мне покупаться как-нибудь?

-- Это всегда пожалуйста.

Вытащив откуда-то сверху чистое полотенце, он провожает меня в ванную. Немного поколебавшись, я прошу ещё и чистую футболку (моя, после всех вчерашних переживаний, явно нуждается в стирке).

В ванной обнаруживается обычная душевая кабинка с бойлером. Вода, видимо, поступает из колонки во дворе. Я быстро купаюсь, мою голову, и сразу же чувствую себя гораздо лучше. Будто удалось смыть хоть часть этой противной грязи, в которой вчера извалялась. Только успеваю завернуться в большое банное полотенце, как раздаётся тихий стук, дверь слегка приоткрывается и в неё просовывается мускулистая рука Егора. Повесив футболку на ручку с обратной стороны, он закрывает дверь.

Да, забавно получается. Волосы светлые, лицо немного детское (наверное, из-за носа чуть курносого), так что черно-серый камуфляж с изображением автомата выглядит на мне странно. Особенно в таком размере, когда низ футболки доходит чуть ли не до коленей. Подумав, я аккуратно, чтобы не растянуть, завязываю концы на узел сбоку. Вроде получше.

Егор сидит на кухне за столом, и что-то пишет в блокноте.

-- Тебе надо поработать? -- интересуюсь, подсушивая волосы полотенцем.

-- Да нет. Просто привычка -- когда нечего делать, работаю. Скоро конец месяца. Отпуск, не отпуск, а отчёт сдавать нужно. -- недовольно кривится. -- Вот что ненавижу в этой работе, так это бумажки бесконечные. Хотя, -- откладывает ручку, -- на самом деле, мне и правда надо пойти дров наколоть, а то там маловато осталось уже.

Я согласно киваю, и предлагаю:

-- А может, я поесть что-нибудь пока приготовлю? А то супчик твой закончился.

-- Давай, - откровенно радуется он.

Видно, он ему тоже не сильно нравился. Потом бросает взгляд на мою мокрую голову:

-- А что бы ты хотел? И где какие продукты?

-- А, -- машет рукой, уже натягивая бушлат и направляясь к двери, -- на твоё усмотрение. Я все ем. А все что есть -- в холодильнике, ну или ещё вот на этих полках, -- показывает. -- Хозяйничай на здоровье.

Я улыбаюсь ему, и принимаюсь за дело.

Как хорошо, что можно отвлечься! Начинаю заглядывать во все ящики и дверцы, потом лезу в холодильник. Да-а, негусто. Не могу сказать, что прямо обожаю готовить. Но Рома частенько требовал что-нибудь новое, да поизысканее, особенно для гостей, так что пришлось научиться. А сам частенько в кафе ужинал после работы, ссылаясь на то, что терпеть до дома -- вредно. Теперь-то я поняла, что после работы он удовлетворял вовсе не желудок. Но так или иначе, куховарю я довольно прилично. Но лучше всего у меня по-прежнему получаются обычные домашние блюда, которым мама учила. Вот и сейчас вижу, что как раз борщ получается, пусть и на курице. Уж его-то просто невозможно сделать невкусным!