-- Эля, Элечка... девочка моя маленькая.

В его глазах зажигается такое желание, такой голод, что я уже не могу оторвать взгляда, и, точно заворожённая, бессознательно сама тянусь к его губам. Он резко вдыхает и накрывает мои рот своим. Не ожидала, что этот поцелуй будет таким нежным и ласковым. Он словно осторожно пробует меня на вкус, легонько поглаживая длинными сильными пальцами мои плечи и волосы. В низу живота разливается тепло и зарождается сладкий, тянущий голод. Как же давно я такого не ощущала... Неужели я ещё на это способна?

Внезапно Егор отрывается, прерывисто дыша, и хмурится:

-- Я с ума схожу, когда ты так близко, просто не могу остановиться. Уверена, что хочешь этого сейчас? Не хочу, чтобы ты завтра решила, что я пользуюсь твоей растерянностью, и жалела.

Мгновение смотрю в его затуманенные желанием глаза.

-- Я очень хочу этого сейчас, -- шепчу уверенно, и тяну вверх его свитер вместе с футболкой.

Какой же он красивый! Крепкий, сильный, настоящий мужчина. Я восхищённо глажу его мощную грудь, покрытую густыми тёмными волосами, большие плечи, плоский живот, а он недоверчиво наблюдает за мной, будто не верит, что я здесь и все это делаю. Господи, как же приятно ощущать под пальцами такое настоящее, истинно мужское тело. Рома был совсем на него не похож в своей рафинированной, хоть и симпатичной худобе. Егор жадно тянется к моим губам за поцелуями, ловит каждый вздох, ласкает везде, куда только может дотянуться. Потом аккуратно поднимает на руки и несет в спальню. Там, уже на большой кровати, стаскивает с меня свитер и футболку, и принимается восхищённо гладить и мять мою грудь через тонкую кружевную ткань лифчика. Потом спускается ниже и прижимается на мгновение щекой к животу, крепко-крепко обхватив руками талию:

-- Боже мой, какая же ты сладкая, какая потрясающе красивая...

Лифчик отправляется на пол, а Егор начинает дразнить горячим языком мои затвердевшие соски.

Полностью накрывает меня своим телом, вжимается бедрами и трется, прикрыв глаза, и глубоко вдыхая мой запах в ложбинке между плечом и шеей.

Я же словно пьянею. Так возбуждаюсь, что уже не понимаю, где я и с кем. Просто хочу ощущать этого мужчину везде на своём теле, а особенно там, глубоко внизу, где все уже пылает нестерпимым жаром желания.

-- Пожалуйста, -- шепчу прерывающимся голосом, -- пожалуйста, ты мне так нужен... За считанные секунды он освобождает меня от лосин вместе с промокшими трусиками, и снимает свои штаны. Потом вдруг глухо стонет, и смачно ругается матом, врезав здоровенным кулаком по изгловью кровати.

Я, как ни странно, сразу догадываюсь, в чем дело:

-- Я пью таблетки. Если не боишься остального...

-- Я сейчас боюсь только закончить раньше, чем начал, -- задыхаясь, криво усмехается он.

Я сдираю с него боксеры, и увидев о-очень внушительное мужское достоинство, невольно округляю глаза:

-- Вау. Джек-пот!

Он удовлетворенно хмыкает. Мужики такие мужики.

А вот я, признаться, немного нервничаю. В моем небогатом сексуальном опыте такие крупные мужчины не встречались. Вдруг будет очень больно? Вот Рома не слишком большой был, но я частенько испытывала дискомфорт. Возможно, конечно, от недостатка возбуждения, которое, в свою очередь, происходило от того, что удовольствие я получала далеко не всегда. Он и в этом был махровым эгоистом, и редко делал что-то для меня. А того, что происходило обычно, мне было недостаточно.

Егор резко разводит мои ноги, устраиваясь между ними, и тянется пальцами вниз. Ощутив, какая я мокрая и горячая там, он стонет и жадно набрасывается на мой рот, лаская языком припухшие губы, а я смущённо шепчу:

-- Пожалуйста, осторожно. Ты очень большой.

-- Не волнуйся, маленькая.

Он пальцем скользит к моему самому чувствительному местечку и принимается нежно поглаживать, надавливать, выводить круги, другой рукой лаская твердый чувствительный сосок. Я, застонав, покорно выгибаюсь ему навстречу. Через пару минут такой сладкой пытки мне уже кажется, что я готова принять в себя что угодно, только чтобы утолить эту сумасшедшую всепоглощающую жажду. Не выдержав, я резко отталкиваю его руку.

-- Иди сюда, -- зову севшим голосом.

Егор с хриплым стоном начинает медленно входить в меня, осторожно продвигаясь сантиметр за сантиметром. Но я хочу быстрее и больше, чувствуя, что уже готова принять его целиком.

-- Сейчас, пожалуйста, я хочу тебя всего, - требую, слегка покусывая его плечо от возбуждения.

Он осторожным, но быстрым движением входит в меня полностью, и со стоном на мгновение застывает. Да, да, да! Это потрясающе, прекрасно, волшебно, когда он начинает двигаться во мне, заполняя, доставая, вызывая во мне бурю неведомых раньше ощущений. Быстрые, сильные толчки просто сводят с ума, острые приливы наслаждения заставляют забыть обо всем, кроме мужчины, что сейчас властвует надо мной.

Я не думаю о том, какая поза следующая, как бы мне извернуться, чтобы потереть клитор, как выглядит моя грудь в таком положении, не думаю ни о чем. Просто получаю невероятное наслаждение. Вот, значит, как бывает... Вот, как должно было быть всегда! Наслаждение все нарастает, хотя кажется, что мое тело уже просто не способно выдержать большего. И, наконец, взрывается во мне оглушающим феерверком, унося куда-то прочь на волнах экстаза. Я впервые в жизни кричу от удовольствия, и чувствую, как дрожит во мне Егор, кончая с громким стоном. Когда он отстраняется, я чувствую, как его теплое семя стекает по моему бедру. Даже это безумно приятно.

Егор накрывает нас простыней, и притягивает к себе, обнимая и прижимая. Так мы и лежим молча некоторое время, приходя в себя, и бездумно глядя в потолок.

Затем я опираюсь на локоть, трусь носом о его щеку, и удовлетворенно вздохнув, заявляю:

-- Ты просто великолепен. Не знаю, как у тебя это получилось, но за все тридцать два года своей жизни мне ни разу не было так хорошо с мужчиной. Я даже не представляла, что так бывает. И вообще, я теперь удивлена, почему твой дом прямо сейчас не осаждают толпы возбужденных девиц. Это ты от них в лес сбежал?

Егор издает тихий смешок:

-- Ну, ты уж палку не перегибай. Годы-то уже не те...

Я поднимаю брови, и шутливо шлепаю его по разгоряченной груди.

-- Нет, правда, спасибо, -- добавляю уже серьезно. -- Я эту ночь никогда не забуду.

Он тоже привстает на кровати, и берет меня за руку, переплетая пальцы:

-- А если я буду напоминать тебе время от времени? Предположим, два или три раза в день? -- а в карих глазах ни тени улыбки.

Я удивленно смотрю на него:

-- Я уеду завтра.

-- Если ты думаешь, что я теперь тебя так просто отпущу, то ты сильно ошибаешься.

-- Да? И что же ты мне предлагаешь? -- иронично усмехаюсь в ответ.

-- Оставайся, и живи здесь.

Я потрясенно таращусь на абсолютно невозмутимого Егора, и прикрываюсь одеялом (а то в таком виде вести серьезные разговоры как-то странно).

-- Ээ.. в качестве кого это?

-- Да кого хочешь. Девушкой, например, моей будешь.

Надо же. Девушкой.

-- А потом? Мы же друг друга почти не знаем. Тем более, что мне сейчас надо работу искать, разводиться, жилье искать, в конце концов.

-- Так дай нам шанс узнать! Неужели ты не чувствуешь? -- Егор снова прижимает меня к себе, впиваясь в губы сильным, властным поцелуем, и мое тело немедленно реагирует.-- Мы подходим! И я не только про постель. Нам нравится одно и то же. Ты могла бы жить здесь, со мной, и быть счастливой. Я все сделаю для этого! Я как тебя увидел там, на берегу, такую красивую, хрупкую, беззащитную, сразу что-то в груди екнуло, понимаешь? Я так долго был один... А тут ты. Маленькая, нежная девочка. А когда увидел тебя на своей кухне... Что это, если не судьба?

Я качаю головой:

-- Судьба судьбой, но... Как бы тебе обьяснить! Вот, понимаешь, жила я с одним мужчиной. Мужем. Он игрался-игрался, и наигрался. Я -- бах! -- и одна осталась, и все потеряла. Теперь вот ты появился. Что же мне сейчас, у тебя на шее повиснуть? Как ты себе это представляешь? Как я смогу уважать себя после такого? И вообще, я уже однажды поверила, что меня будут любить и заботиться. И что из этого вышло? Не хочу, понимаешь, граблями ещё раз получить.