Я настолько была этим раздосадована, что на глаза накатились истеричные слёзы, дыхание участилось и превратилось в отчаянную попытку нахватать побольше воздуха. Всё как в старые недобрые времена, времена «на дереве»…только теперь ещё и без Мартина. Отчаянные попытки выживания превратились в путешествие до Джорджии, где я так отчаянно надеялась найти дорогих мне людей.

В середине марта в Алабаме было уже достаточно тепло, чтобы лихорадочно не искать крышу над головой. Однако по ночам конечности замерзают до неприятных ощущений, не дающих заснуть. А удобство я вообще в задницу пинала.

Я стала осматриваться вокруг, чтобы как-то избежать контакта с разевающими рты мертвецами. Мой самодельный и кривоватый лук висел, зацепившись за сучок на стволе. Я схватила его в руки и прицелилась острой осиновой стрелой.

- Бля, всего три стрелы. А этих ублюдков пять.

В этот момент я услышала громкое карканье над головой. Надо действовать. Мгновенно расстегнув ремень, приклеивающий меня к ветке, и положив его в сумку, я направила стрелу на кружащую в небе ворону. Издав низкий звук колебания, тетива отправила стрелу выше деревьев.

Как только карканье прекратилось, и ворона камнем упала на землю, ходячие, почуяв наживу, двинулись в её сторону. Зацепив лук за ножны с катаной, я быстро полезла с дерева вниз. Приземлившись на затёкшие ноги, я, что есть сил, бросилась бежать, не оглядываясь. Жрите, засранцы.

Как только лес вокруг заявил о своей пустынности непроницаемой тишиной, я остановилась, чтобы перевести сбившееся дыхание. Нервно потерев лицо руками, я вздёрнула голову, чтобы взглянуть на небо. Сегодня будет ясно. Из туго затянутого хвоста выбилась непослушная прядь волос, уже невероятно загрязнённых, в которых запутались мелкие частички травы и хвои.

Проведя пальцами по короткой пряди, я постаралась взглянуть на неё. Седой волос. И не один.

С того момента, как я осталась в одиночку сражаться с этим миром, таких серебряных волос на моей голове очень поприбавилось. Я давно не видела себя в зеркало, но уже готова с уверенностью заявить, что оттуда на меня не взглянет симпатичная девушка двадцати трёх лет от роду. Это будет измученная, худая женщина, ближе к тридцати пяти, без единой черты привлекательности.

Сжав руками виски, я опустилась на колени и припала лбом к прохладной земле. В груди разрывался снаряд, разжигающий лёгкие изнутри, я задыхалась от порыва отчаянья. Не приснись бы мне ничего за эту ночь, я бы отправилась дальше, как ни в чём небывало, потому что я должна. Каждый день я засыпала без сил, абсолютно выжатая, но каждое утро я продолжала свой путь, ища любые следы дорогих мне людей.

Я, словно робот, выживаю благодаря одной только мысли о том, что снова увижу Мартина. Без меня он не должен быть, просто не должен. А сегодняшний сон отчётливо дал мне понять, что без Дэрила я просто пугающееся существо, просящее любви и защиты, как жалкой, но нужной подачки.

Почти за три месяца, что мы живём порознь, они, возможно, уже смирились с тем, что Джулиетт Фатте погибла. Но я точно не смирилась с тем, что они исчезли из моей жизни.

Я найду их. Надо продолжать путь. Во что бы то ни стало.

========== Глава XXII ==========

От третьего лица.

- Держи пистолет двумя руками, долго не целься, руки задрожат. Давай!

Мальчик, крепко сжимающий пистолет в маленьких пальчиках, уверенно выстрелил, но всё же вздрогнул, испуганный отдачей и внезапным шумом.

- Да ты стрелок, Марти! Давай ещё раз.

Снова выстрел. Жестяная банка, что лежала на камнях в нескольких метрах от юного стрелка, пошатнулась, пуля резко прошла насквозь, оставив по рваной дырке на обоих рёбрах банки.

Дэрил смотрел на юнца не с каким-то стеснительным сожалением, которым украдкой одаривал его несколько месяцев назад. Мужчиной обуревала гордость, которая постепенно наращивала свои обороты, по мере того, как взгляд Мартина, по мнению охотника, становился всё более решительным и уверенным, а главное, приобретал эмоциональный оттенок. После катастрофы на базе Мартина сложно было как-то отличить от куклы, да впрочем, и Дэрил в душе чувствовал себя как-то похоже. Он завидовал Марти в том, что тот имел право в силу возраста застыть в таком эмоциональном анабиозе, а сам Диксон себе такой слабости позволить не мог.

Единственное, чего мужчина открыто боялся, увидеть, как Марти превращается в убийцу. В того, кто убивает не в целях защиты себя и группы, а просто так или по причине неконтролируемой агрессии. Дэрил встречал таких, а их сложно было назвать людьми. Есть те преступники, что просто вызывают у мира тошнотворную неприязнь, а есть те, кто вызывает одно единственное желание – желание уничтожения, очищения земли от таких представителей.

- Завтра попробуешь стрелять по движущимся предметам. Это намного сложнее, старик, - улыбнувшись, Дэрил посмотрел на Марти, ожидая его взгляда, полного участия и энтузиазма.

Мальчишка кивнул. Он по-прежнему не проронил ни слова, сколько бы Нора не пыталась вылечить его. Ясновидящая здорово помогала группе, предсказывая, откуда может придти толпа, где есть люди и какие они. Марти тянулся к ней, как к светлому и тёплому лучу солнца. Она казалась ему открытой, словно сама была ребёнком. Она многое знала о мире, потому что видела его изнутри, видела его таким, каков он есть ещё до апокалипсиса. Ей приходилось тяжело, но она никому не давала об этом знать.

А Диксон наоборот сторонился её, находя в этой оптимистичности и даре провидения нечто пугающее. Она была ему непривычна, она была для него противоестественна. Потому что, по его мнению, ничего магического в этом мире быть не должно.

- Ладно, нужно возвращаться. Нельзя пропадать из виду, - Диксон потрепал мальчишку по голове.

Марти неохотно протянул мужчине пистолет, у охотника сложилось впечатление, что мальчонка будто отрывает от сердца полюбившуюся игрушку, которую насильно заставляют кому-то подарить.

- Оставь себе, - по-доброму усмехнувшись, сказал Дэрил. – Тебе в любую минуту он может пригодиться.

«Спасибо», - жестом указал мальчик.

Пора было возвращаться к месту очередного импровизированного «лагеря на одну ночь». Тренировочная стрельба – это небывалая роскошь, которую они смогли себе позволить, получив большой куш – достаточное количество патронов и оружия в заброшенном доме, в котором когда-то жили отпетые негодяи. Полицейские участки и оружейные магазины были вычищены до кристального блеска, будто бы там объявили недельную распродажу. Теперь счастье таилось где-то в закромах, что умело пряталось при нормальной жизни, а теперь было сокровищем для выживших. Пусть оружия в мире даже больше, чем людей, но пугала мысль о том, что и эти запасы закончатся.

Дэрил и Марти направились к пикапу. Охотник предпочитал хранить горячо любимый им мотоцикл в кузове, чтобы собственноручно вести автомобиль и следить за мальчишкой, телохранителем которого он себя сам ощущал.