— Вижу. Только не гарантирую, что самолет встанет точно над люком. Вам нужно поговорить с регулировщиком из наземной службы. Об остальном не беспокойтесь.

Джулия вышла из КДП и направилась к группе механиков. Там стояла машина, от которой протянулись шланги газосварки, и рабочие по месту приваривали петли к люку.

— Помните о внешнем виде, — предупредила она. — Крышка не должна выглядеть свежеизготовленной.

— Не беспокойтесь, мы все сделаем.

Джулия подозвала к себе техника, отвечающего за постановку самолетов. Ему было лет двадцать, не больше.

— Сможешь провести самолет точно над люком?

— Нет проблем. Только провести? Не остановить?

— Только провести. Будь я на месте лидера террористов, люк, пусть даже на замке, под фюзеляжем, — сигнал опасности. Проведешь самолет так, чтобы переднее шасси не наехало на крышку — её под тяжестью самолета может заклинить и мы не сможем выбраться, — но и так, чтобы заднее шасси не въехало в открытый к тому времени люк. Будет толчок, и это тоже не вызовет положительных эмоций у тех, кто находится на борту. Повтори.

— Я проведу самолет передним шасси в полуметре от люка и задние колеса не провалятся в яму.

— Молодец. Ты напомнил мне одного индейца. Он при мне получил повышение и стал начальником. А ещё он заполучил красивую девушку. Гораздо красивее меня.

Техник подыграл американке и театрально выкатил глаза.

— Не может быть, мэм!

— Верь мне.

К ним подошел мастер.

— У нас все готово.

Джулия придирчиво осмотрела работу и несколько раз приподняла крышку. Она похвалила механиков:

— То что нужно. И последний штрих — необходимо протереть ветошью ступеньки лестницы, пол и стены, чтобы ботинки не скользили.

Она осмотрелась: вокруг «Хантеров», отбуксированных из ангара, сновали рабочие наземной службы, делая вид, что заканчивают подготовку самолетов к вылету; кто-то тащил топливный шланг к стремянке, стоящей под крылом самолета.

К операции все было готово, оставалось только занять место в колодце. Но что же все-таки задумал Сужди? Джулия ломала над этим голову уже час, но ответа найти так и не смогла. Отправляясь за Паолой, она увидела, что в одноместной кабине «Хантера» за стеклами чуть приподнятого фонаря скрывается снайпер. Еще два десятка стрелков рассредоточились на крышах здания радионавигационной службы и грузового вокзала. При посадке с самолета наверняка их будет видно. А на что же ещё рассчитывает Сужди? Не на теплый же прием в конце концов. Он знает, что встречать его будут профессионалы, будут задействованы все силы британских специалистов. Нет, отсюда ему не уйти, он знает это и тем не менее решается на этот безумный шаг. Значит, он что-то приготовил. Что же за сюрприз ожидает полковника Кертиса и его команду?

Приближаясь к КДП, Джулия увидела сосредоточенные лица спецназовцев Королевского ВМФ. Большой бригадой они стояли возле круглого здания диспетчерской. Им интересно было посмотреть на работу американских коллег, тем более что работать будет женская бригада в составе всего двух человек.

Кирим Сужди отдавал последние силы, он обливался потом и кровью, но сантиметр за сантиметром рука продвигалась к средней стойке ряда кресел. Ботинком он подтолкнул к себе пистолет, и сейчас он лежал на ворсистом паласе возле бедра. Прошло невероятно много времени, прежде чем Сужди слабеющими пальцами смог ухватиться за рукоятку пистолета, что дало ему дополнительные силы. Боли в руках он не чувствовал, они онемели от кистей до плеч, даже шея была словно под действием местного наркоза.

Это ощущение вызвало далекие воспоминания, когда он был ещё студентом.

Университетская команда его курса по конному футболу была лучшей, и он был капитаном. Никто не мог сравниться с Киримом в верховой езде; когда смуглолицый студент садился на коня, он чувствовал себя кентавром. Девушки приходили на соревнования, чтобы полюбоваться искусством Кирима. Он знал об этом, и однажды самодовольство чуть было не привело его к трагедии: он решил превзойти самого себя… Кирим не помнил, как он упал с лошади, но, лежа на спине, видел зависшую над ним переднюю ногу рысака соперника. Изящным движением рысак оттолкнулся от тела упавшего игрока. Хруст сломанной ключицы отдался в голове, Кирим потерял сознание. Когда он пришел в себя, над ним склонилось озабоченное лицо доктора команды. Майка на груди была разрезана, и доктор орошал поврежденное место хлорэтилом из аэрозольного баллончика. Под действием замораживающей струи боль быстро уходила, онемение постепенно подбиралось к шее, спускалось вниз по предплечью, но пальцы были горячими и все чувствовали.

Да, ощущение было знакомым. Вот и сейчас, лежа на полу самолета, пальцами он чувствовал каждую деталь австрийского пистолета.

Кирим очень осторожно развернулся ногами в сторону кабины пилотов. Его голова — под крайним креслом, под которым конструкцией не предусмотрено опоры. Сейчас он видел часть прохода. Подтянул руку с пистолетом к груди. Прицеливаясь, прищурился. Прорезь совпала с мушкой как раз в том месте, где должна появиться голова Лори. Сужди взял чуть пониже. Вот так. Не в голову, в сердце. Подержав несколько секунд пистолет на весу, он приблизил его к лицу и подбородком взвел курок. Снова прицелился.

Руки удобно лежали на груди. Они по-прежнему ничего не чувствовали, поэтому Кирим не беспокоился о том, что они могут затечь и что палец в нужный момент одеревенеет и подведет. И ещё один очень важный момент: во время падения Сужди очки остались на своем месте. Пусть на единицу меньше, но видит он сейчас так хорошо, как никогда.

Бенни Коул периодически качал головой.

— Невероятно полковник, но он имеет твердое намерение сесть на наш аэродром. Такое чувство, что борт набит психами. Слышали песню «Корабль глупцов»?

Кертис кивнул.

— Мне он больше всего напоминает Летучий Голландец. Корабль молчит, такое чувство, что на его борту одни мертвецы.

— Да, лучше и назовешь… Слушайте, полковник, давайте я подниму в воздух истребитель. Пусть мой летчик выйдет на визуальный контакт с пилотом лайнера и пообщается с ним с глазу на глаз.

— Это вариант. Я продиктую диспетчеру сообщение, а вы высылайте самого опытного пилота.

— У меня все опытные. — Коул вызвал по рации командира звена истребителей. — Шон, нужно показать борту 1147 место посадки. Проводи его, заодно пообщайся.

Прошли минуты, и в небо взмыла тройка истребителей F-22 «Суперстар». Еще со взлета на высоте около пятидесяти метров они сделали синхронную полупетлю, оставляя позади черный шлейф отработанных газов. Эти машины только недавно стали поступать на вооружение ВВС США и чуть позже Великобритании, когда была достигнута начальная боеготовность первой сотни самолетов.

Джулия, входя в здание КДП, с гордостью проводила крылатые машины глазами. Она когда-то работала на военном заводе Пратт-Уитни, именно двигателями F-119 — продукцией этого завода были снабжены истребители «Суперстар».

Лори увидела истребители почти сразу после очередного выхода в эфир диспетчера. Она не покидала кабину пилотов ни на секунду, расположившись позади кресла командира экипажа. В салоне ей делать нечего, там всего один раненый, и за ним присматривает профессор. К тому же Лори не очень верила в неисправность рации. Что если, несмотря на явный испуг радиста, он технически грамотно сымитировал неполадки? Тогда в отсутствии Лори на волне обычной связи с борта могло уйти нежалательное сообщение. Нет, кабину экипажа она не покинет до самого конца.

Радист находился на своем месте за креслом второго пилота. Он был весь мокрый от пота, не спасали даже два вентилятора, расположенные вверху переднего стекла.

На связь снова вышел диспетчер военно-морской базы.