«Ну, все, Конори на месте. Теперь и мне пора».

Лори скользнула наверх, почувствовав на миг головокружение. Глаза поймали почерневший силуэт Альмы и она, подумав: «Успела», потеряла сознание.

И снова свет. Он лампой без абажура покачивался над головой. Неужели снова? Лори приготовилась к очередному прыжку. Она глубоко вздохнула, не мигая глядя на мерклый кружок света.

Прошло какое-то время, а свет не манил её, наоборот, он был каким-то отталкивающим, непривычным и… неродным.

Лори облизнула пересохшие губы и остановила свой взгляд на руках. Она улыбнулась и шмыгнула носом: её руки, ногти с облезшим маникюром, под которым просвечивали черные лунки.

«Надо сказать, она не очень-то за мной следила».

Лори проследила за своим взглядом дальше и пришла к выводу, что лежит в джинсах и кроссовках. Потом снова перевела взгляд на руки. На изгибе увидела свежие следы от уколов. Она несколько раз провела языком по небу и убедилась, что оно совершенно сухое, с металлическим привкусом.

«Черт возьми… Где я нахожусь? Надеюсь, меня не сделали наркоманкой».

Она запрокинула голову и, приоткрыв рот, увидела фигуру человека. Он, сильно ссутулясь, неподвижно смотрел на нее. Поймав её взгляд, он отечески улыбнулся:

— Гит, Лори. Все будет хорошо. С детьми все в порядке.

Девушка оцепенела и с ужасом посмотрела на свой плоский живот. Неужели она тут… родила?! Да не одного!

Она снова запрокинула голову, внимательно разглядывая старика. Его голос показался ей знакомым, да и облик его говорил о том, что они раньше встречались. И вдруг её осенило: да это же профессор Харлан!

Прежде чем обратиться к нему по имени, она оглядела помещение, в котором они находились. Серые стены, две кушетки, низенький столик и… дверь. Больше ничего не было, даже окон. Разве что лампа под потолком.

Профессор перехватил её взгляд и снова затянул старое:

— Гит, Лори…

Она не сдержалась:

— Послушайте, док, я что — приняла иудаизм? Почему вы разговариваете со мной на еврейском языке?

Профессор, снова было открывший рот, щелкнул зубами и в ужасе уставился на девушку. А та уже сидела на кушетке.

— Насчет детей — это была шутка? Дело в том, что я только что сбежала от беременности. Эй, док, с вами все в порядке? — Она помахала открытой ладонью перед его глазами.

Харлан неожиданно привлек Лори к себе и закрыл её рот ладонью. Приблизив губы к её уху, он быстро зашептал:

— Бога ради, тише! Они могут услышать. — Он слегка отстранился и вгляделся в глаза девушки. — Лори… Как же это может быть? Я не могу поверить.

Она тоже всмотрелась в лицо Харлана. Чудак постарел лет на десять, лицо серое, в глазах тревога. Лори ещё раз окинула взглядом комнату, на этот раз включаясь в работу, и тихо спросила:

— ЦРУ?

Харлан покачал головой:

— Террористы. Кирим Сужди, помнишь?

Лори прикрыла один глаз, вспоминая седоусого ливийца.

— Помню… Давно они нас взяли, док?

— Нет, — с задержкой ответил Харлан. Значит, думал он, они вывезли Альму, провели быстрый эксперимент на предмет выявления или подтверждения, что Лори действительно является дочерью далекой эпохи. Может, это не совсем так, но что-то в этом роде. А это означает, что Сужди всерьез заинтересовался его рассказом и собственно Альмой. «Бедный Сильвио…» Харлан представил себе лицо своего друга. Не сладко ему пришлось. Профессор постарался отогнать думы о коллеге из Бразилии и снова сосредоточился на Лори. «Здесь совсем недавно слышались раскаты грома, была гроза». Он снова зашептал ей на ухо:

— Там была гроза?

— Да, жуткая, с шаровой молнией. Но черт с ней, с грозой. Судя по всему, док, нас взяли недавно.

— Почему ты так решила?

— Потому что мы ещё здесь, а не в компании «амазонок». — Лори встала, и пол качнулся под ней. Прислонившись к стене, она в упор посмотрела на Харлана. — Вот что, док, я задаю вопросы, вы коротко отвечаете. Если что-то будет непонятно, я переспрошу. Поняли?

— Да. — Харлан внезапно почувствовал облегчение. Он снова видел в Лори бойца диверсионной бригады.

— В какой стране мы находимся?

— В Ливии, в Триполи.

Лори, похоже, даже не удивилась и задала следующий вопрос:

— Где нас взяли?

— Тебя — в Эверглейдс.

— Хорошо, я чувствую, вы что-то не договариваете, док. Потом мы к этому вернемся. Какие требования выдвигают террористы?

— Насколько я в курсе, они хотят обменять тебя на кого-то из их товарищей.

— А вас?

— Вот теперь я этого не знаю. Я сам, добровольно явился к ним, чтобы предложить обмен.

— На меня?

— Да.

— Тогда ваше имя Ричард Самоубийца. — Лори посмотрела на сгорбленную фигуру профессора и мягко поправилась: — Я хотела сказать Ричард Благородное Сердце. Что они кололи мне? — Она вытянула руку.

— Не знаю. После инъекций ты впадала в прострацию и что-то рассказывала им на языке альмаеков.

— Понятно, скорее всего, пентатол. Или каноген. Вы имеете представление о здании? Большое оно, маленькое, приблизительная планировка, сколько людей?

— Только в общих чертах.

— Рассказывайте, — потребовала Лори и взяла со стола лепешку. Есть не хотелось, но она через силу проглатывала пресные куски. Когда профессор закончил, она спросила: — А где мы справляем естественные надобности? Судя по тому, как от меня воняет, то, пардон, прямо здесь, не снимая штанов.

— Они выводят нас три раза в сутки, туалет в конце коридора.

— А душ там есть?

— Нет, только кран с холодной водой.

— Мне нужно вымыться, — решила Лори. — Я продолжу быть дурой-неваляшкой, а вы скажите, что хотите вымыть меня. Заодно я осмотрюсь. Да, кстати, док, а вам они не кололи пентатол?

Харлан горько усмехнулся.

— Кололи… Поэтому я им практически не нужен. Я выболтал им формулу сплава Альмы и все такое прочее.

— О черт! — Лори внимательно посмотрела на профессора. — А то, что вы родственник Президенту, вы не сказали?

— Допрос шел долго, они задали массу вопросов.

— Так да или нет?

— Да, — ответил Харлан, часто мигая.

— Поздравляю, док, вы — заложник номер один. И ой как нужны террористам. — Лори на что-то решилась. — Сейчас я начну делать странные упражнения и буду думать. Но вы не обращайте на меня внимания. Тихо рассказывайте, я услышу.

Харлан кивнул и стал внимательно наблюдать за девушкой.

Начала она с ходьбы на внутреннем и наружном крае стопы с резкими выпадами руками…

Примерно через полчаса интенсивных упражнений Лори, тяжело дыша, опустилась на кушетку.

— Вот что, док, я чувствую, что нахожусь в нормальной форме. Короче, я поставила перед собой боевую задачу: ликвидировать Сужди, вытащить вас из плена и доставить на родину.

— Да-а, — Харлан качнул головой и кашлянул в кулак. — Мы в Ливии, девочка моя.

— Вы не смейтесь, док, — Лори погрозила ему пальцем и устроилась на кушетке поудобнее. — Я хочу вам рассказать одну историю. Один подонок — это мое личное мнение — заминировал шахту, удерживая там десяток заложников. Я взяла его, док, хотя мне пришлось спуститься за ним под землю на восемьсот метров…

День обещал быть скверным… но, несмотря ни на что, интересным, потому что утро носило точно такие же определения. Не было ещё и девяти утра, а секретарь уже докладывал только что вошедшему в кабинет директору ЦРУ:

— Сэр, из Белого дома звонил помощник Президента Блез Курно.

Шислер кивнул и связался с помощником по своей линии.

— Вы ничего не слышали? — раздалось вместо приветствия. Голос чиновника звучал удрученно.

Оттягивая время — размышляя, что кроется за этим вопросом, — директор ответил:

— Почему же? Я слышу ваш голос, Блез. — Они не часто контактировали с первым помощником и даже после истории с Ричардом Харланом не сблизились. Дел у обоих было по горло. Внешне собранный, но внутренне всегда раздраженный Блез Курно из кожи вон лез, по десять часов в сутки снося довольно капризный характер своего патрона. В отличие от первого помощника Артур Шислер был всегда собран и внутренне, и внешне и опять же в отличие не собирался угождать начальству. Он работал и все, но не каждую работу считал таковой, пусть даже она такая неблагодарная, как у Блеза. Про себя директор называл первого помощника минным тральщиком.