Айрон почувствовал, как Тимо внезапно напрягся, разорвав тесные объятия, и потрясённо уставился на Владыку Эргона, словно его посетило какое-то озарение свыше. На миг в сапфировом взгляде мелькнул испуг, сменившийся отчаянием, почти что мучительным… И вот уже Айрон смотрит в бесстрастные зеркала, отражающие лишь его – развратно устроившегося на коленях врага, покусывающего зацелованные губы.

Резко поднявшись, Принц Ночи сказал сухим, ломким голосом:

- Что ж, обсудим результаты завтра, если вы не против.

- Полностью согласен, – кивнул Лайтонен, вновь превратившийся в механического робота, но Айрон мог поклясться на собственной крови, что всего лишь несколько мгновений назад он обнимал и целовал СВОЕГО Тимо! И тот отвечал со всей страстностью, присущей его буйной, метущейся душе. Значит ли это, что Императора ещё можно вернуть из ледяной пропасти забвения, в которую погрузили его старлинги? Айрон был достаточно искушён в методах влияния на сознание людей и пришёл к выводу, что имеет дело именно с работой Перворождённых, но к каким последствиям для личности Лайтонена могло привести подобное вмешательство?

Взволнованный этими вопросами, Айрон связался с Фабио, пытаясь выяснить механизмы влияния Перворождённых на разум, но действующий правитель Мэру ничего не знал о технологиях старлингов, печально сказав:

- Мы потеряли отца. Его личность разрушена окончательно и бесповоротно. Мне очень жаль, Владыка Айрон. Слышал, вы были весьма близкими… друзьями?

- Фальшивые соболезнования ни к чему, лорд Лестер, как и ваш неуместный интерес к личной жизни собственного отца. Единственный, кто по-настоящему выиграл в этой ситуации, – именно вы, не правда ли? Согласитесь, вариант, в котором вернувшийся из странствия Тимо Лайтонен мягко, но настойчиво возвращает себе прежние владения, указывая вам ваше НАСТОЯЩЕЕ место, не раз и не два заставлял вскакивать в холодном поту?

Император холодно, даже в чём-то нагло улыбнулся… и ничего не сказал в своё оправдание.

Коротко попрощавшись, Айрон разорвал связь – им больше нечего было сказать друг другу. Отношение Фабио к бывшему Императору всегда было более чем враждебным, просить его о помощи оказалось напрасной тратой времени, но был ещё кое-кто, кто обладал запретными знаниями, и спустя секунду над столом Владыки Эргона возникло изображение Араши Змееглазого. Избранник Изначальных вежливо кивнул вампиру:

- Принц Ночи, Усмиритель Шторма… Как необычно, но неужели вам нужен совет?

- Скорее, дополнительная информация, - сварливо поправил Айрон, однако не смог удержаться от улыбки. Пожалуй, из всех детей Лайтонена только Араши унаследовал всю хитромудрость своего отца, не уставая демонстрировать свой несомненный талант. Повелители затеяли словесную дуэль, в результате которой Айрон чувствовал себя выжатым, словно лимон, но весьма довольным, ибо надежда всё-таки сверкнула на горизонте.

- Любые методы воздействия на Таймури Эн Лайни окажутся бесполезны, - предупредил на прощание Змееглазый. – Вам придётся действовать старыми, проверенными методами.

Айрон удивлённо приподнял брови, и Араши с улыбкой добавил:

- Никто в Галактике не сможет составить конкуренцию вампирам в нелёгком деле соблазнения жертвы. У вас есть всё, что нужно, чтобы заставить старлинга вернуть себе своё прошлое. Пари заключать не будем, но я уверен - применив всё своё обаяние, вы завоюете этот приз. Удачи.

Впервые за много лет Айрон улыбнулся по-настоящему счастливо. Тимо здесь, совсем рядом. Живой, несмотря ни на что, и пусть в его памяти зияют страшные дыры, Принц Ночи знал, что вполне может заполнить их более приятными воспоминаниями.

+++

Тимо метался в беспокойном сне. Его преследовали, он бежал, страшась оглянуться, потому что это означало сбиться с шага, и в тоже время странное беспокойство нарастало в груди, непонятная ярость. Он не должен бежать! Когда это он показывал врагам спину?! Споткнувшись, остановился, разворачиваясь. Если ему и грозит смерть, он встретит её с насмешливой улыбкой, но позади была пустота. Никто не гнался за ним, и Тимо растерянно оглянулся. Пустая, серая равнина, погружённая в густые сумерки, расстилалась вокруг. Унылая прерия тянулась, покуда хватало взгляда, и он один посреди этой пустыни, загнанный, дрожащий от гнева и страха. Такой жалкий!

Пусто не вокруг, - вдруг понял он. – Пусто внутри него. Ничего нет.

Всхлипнув, Тимо сжал голову руками, будто пытаясь выскрести из ушей и глаз эту звенящую пустоту, заполнить её хотя бы собственным криком. Он выл, словно безумец, не зная, не помня, но догадываясь каким-то непронумерованным чувством, что его лишили чего-то очень важного. И вдруг далеко впереди сверкнула жёлтая звёздочка. Тимо, вытянув руки, точно слепой, шёл, спотыкаясь на каждом шагу, на свет фонаря, что держал в руке кто-то, всё ещё скрытый темнотой. Но вот фигура выступила из тьмы, превратившись в знакомого вампира, который протянул руку, коснувшись вытянутых пальцев старлинга, и прошептал:

- Тебя не учили кричать, если заблудился в лесу?

Сокрушительное облегчение затопило сознание, Тимо схватил Айрона в объятия, и не ожидавший ничего подобного вампир выронил фонарь. Стекло разбилось, масло ярко вспыхнуло, поджигая сухую траву, и вокруг стало светло, как днём.

- Вот всегда ты так, - с доброй насмешкой сказал Принц Ночи. – Огонь твоего сердца слишком ярок для моих глаз. Любить тебя так сладко и больно, Лайтонен, словно заживо плавиться в ядре сверхновой, и всё же… Наверное, я не смогу променять это потрясающее чувство ни на что другое. А ты, Тимо? Что ты ЧУВСТВУЕШЬ?

Он проснулся, тяжело дыша, а в ушах эхом отдавалось последнее слово Айрона. Чувства… Прикосновения, поцелуи и ощущение сильного тела под пальцами. То, чем они занимались в гостиной, перед камином. Тимо хотел большего. Ещё сильнее, больше, ярче! Его тело горело от желания, хотело тех прикосновений. Мучительно застонав, старлинг откинулся на подушки, пытаясь вспомнить успокоительные мантры, однако в этот раз проверенные методики отказывались служить ему. Эти странные сны, воспоминания или фантазии, необыкновенно волновали Тимо, как и отклик в его собственной душе, как если бы он стремился к обжигающему пламени несмотря на грозящую гибель.

Неужели всё это происходит с ним не случайно? Мог ли он быть тем самым человеком, с которым, якобы, Айрон спутал его в коридоре? До сих пор Владыка Эргона не производил впечатление часто ошибающегося и не уверенного в себе и своих чувствах человека.

Сквозь шторы мягко сияло местное солнце. Согласившись жить во Дворце Ночи, Тимо совершенно осознанно принял распорядок дня Владыки Эргона, засыпая с рассветом и вставая к закату, но сейчас было ещё слишком рано даже для сумерек. Бледное золото сплетало изящную, неповторимую паутинку-лабиринт на ковре и гардинах, высвечивая фрагменты сложных узоров.

«Совсем как моя память», - невесело подумал Тимо. Халаан никогда не говорил прямо, что произошло. Просто однажды пришёл и заявил, что берёт его учеником. Тимо стремился заполнить пустоту в своём сердце новыми знаниями, но напрасно. Никто из наставников не мог ответить на большинство его вопросов, и вскоре юный Таймури понял – чтобы меньше привлекать к себе внимание, нужно быть «как все». Это оказалось до смешного просто. И никто не мог раскусить его ложь. Никто, кроме Айрона. Но можно ли ему доверять? Эти мысли изводили сознание бесплодными попытками обрести ответы, но в конце концов ему удалось забыться тяжким сном, не принесшим, впрочем, долгожданного спокойствия и отдыха.

+++

Владыка и его советник выглядели одинаково утомлёнными, так что даже робкий секретарь выразил надежду на перерыв в государственных делах. Предложение было встречено весьма благосклонно ко всеобщему облегчению, и Айрон увлёк своего гостя заманчивой идеей конной прогулки под полной луной.

- Я люблю такие тихие ночи, - признался Владыка Эргона, выводя своего осёдланного скакуна вороной масти из конюшни. – Лунный свет серебристыми всполохами ложится на волны, и слышно, как океан тихо вздыхает во сне.