Постепенно разрозненный огонь смолк.
– Давай, Джереми! – сказал Нейсмит.
Джереми вскочил и повел дулом в сторону оврага. Он выпустил всю обойму. Карабин словно захлебывался, стреляя через неравные промежутки. Вспышки заметались по оврагу. Противник был невидим, если не считать одного типа, хорошо заметного на фоне освещаемой вспышками скалы. Парню явно не повезло: пуля попала ему в грудь и отбросила на камни.
По всему оврагу послышались крики боли. Как Джереми удалось это? Даже одно попадание было фантастическим везением. А Джереми Каладзе и при дневном свете не попал бы в стену сарая.
Джереми повалился на землю рядом с Вили.
– Н-неужели я всех их у-уложил?
В его голосе слышался ужас. Но он все же вставил новую обойму в свое короткоствольное оружие.
Ответного огня не было. Но что это? Бандит, лежавший у склона оврага, вскочил на ноги и побежал! После такого попадания в грудь он должен был умереть или в лучшем случае с трудом ползти. Сквозь кусты Вили увидел, как остальные тоже начали подниматься на ноги и побежали к дальнему концу оврага. Один за другим мелькали их удаляющиеся силуэты.
Джереми поднялся на колени, но Нейсмит заставил его снова лечь.
– Ты прав, сынок. Тут есть что-то странное. Давай не будем больше испытывать удачу.
Они еще долго лежали неподвижно в звенящей тишине, пока затаившиеся лесные животные снова не начали подавать признаки жизни, а звезды над головами не засияли яркими огнями. В радиусе пятисот метров никаких признаков других людей не было.
– Проекции? – вслух размышлял Джереми. – Зомби?
Вили оставил свои мысли при себе, но он понимал, что и то и другое – очевидная ерунда. Пули сбили бандитов с ног. А потом они вскочили и в панике убежали – а это совсем не похоже на поведение зомби из легенд Нделанте. Нейсмит тоже не стал делиться своими соображениями.
К тому моменту, когда подоспела помощь, снова пошел дождь.
Было всего лишь девять часов, а воздух уже стал влажным и слишком жарким для апрельского утра – под тридцать градусов. Дождевые облака зависли высоко над Куполом, днем обязательно пойдет дождь. Вили Вачендон и Джереми Сергеевич Каладзе шагали по широкой, посыпанной гравием дороге, ведущей от главного здания фермы в сторону построек, расположенных вдоль края Купола. Вместе они производили странное впечатление: один – двухметрового роста, белый, длинноногий и тощий; другой – невысокий, худой, черный и совсем слабый на вид. Однако Вили начал понимать, что между ними было много общего. Оказалось, что они ровесники – обоим исполнилось пятнадцать. К тому же Джереми был очень умен, хотя и не мог тягаться с Вили. Он не пытался произвести на нового приятеля впечатление своими габаритами или запугать его. Похоже, он немного благоговел перед Вили (насколько это вообще возможно для такого открытого и неугомонного человека, как Джереми Сергеевич).
– Полковник говорит… – (Ни Джереми, ни другие обитатели фермы не называли старого Каладзе «дедушка», хотя и не испытывали страха перед ним, а только глубокую привязанность.) – Полковник говорит, что за нашей фермой наблюдают с тех пор, как мы втроем сюда приехали.
– Бандиты?
– Понятия не имею. Нам не купить такое оборудование, как у доктора Нейсмита, – микрокамеры и все прочее. Но у нас есть телескоп, а на крыше сарая установлена камера, которая работает двадцать четыре часа в сутки. Прикрепленный к ней процессор засек несколько вспышек между деревьями. – Парень махнул рукой в сторону хребта, где лес подходил почти к банановым плантациям. – Возможно, это отражение линз старых оптических приборов.
Несмотря на теплое солнце, Вили вдруг стало холодно. По сравнению с домом Нейсмита, одиноко стоящим в лесу, здесь было очень много народу, и тем не менее ферму никак не назовешь надежно защищенной: ни высоких стен, ни сторожевых башен, ни наблюдательных шаров. Здесь было множество детей, а большинству взрослых перевалило за пятьдесят. Типичное возрастное распределение, но совершенно неподходящее для обороны. Интересно, подумал Вили, какие тайные возможности защиты есть у Каладзе?
– И что вы собираетесь делать?
– Да ничего особенного. Их не может быть слишком много; и ведут они себя скромно. Мы бы на них напали, если бы у нас было больше людей. А так все, чем мы располагаем, – это четыре винтовки и четверо мужчин, умеющих с ними управляться. Кроме того, шерифу Венцу известно, что здесь происходит… Не стоит беспокоиться. – (Джереми не заметил раздражения Вили, тот хорошо умел скрывать свои эмоции. И вообще, Вили уже начал понимать, что у Джереми на удивление мирный и беззлобный характер.) – Я хочу показать тебе, что у нас тут есть.
Он свернул с гравийной дорожки и направился к большому одноэтажному зданию. На сарай это строение совсем не походило; вся крыша была выложена солнечными батареями.
– Думаю, если бы не Ванденбергский Купол, Центральная Калифорния прославилась бы программами «Красной стрелы» – это наша торговая марка. Мы производим не такие изысканные вещи, как Грины из Норкросса, и не в таком количестве, как Чень из Пекина, но наша продукция самая качественная.
– Это же всего лишь большая ферма, – с деланым равнодушием проговорил Вили. – По крайней мере, мне так показалось.
– Конечно, а доктор Нейсмит всего лишь отшельник. У нас прекрасная и очень большая ферма. Но как ты думаешь, где моя семья взяла деньги, чтобы ее приобрести? Нам страшно повезло: у Бабушки и полковника после Войны родилось четверо детей, и у них у всех родились свои дети, не меньше двоих на каждую семью. Практически у нас родственный клан, но мы принимаем и других людей, разбирающихся в том, в чем мы сами ничего не понимаем. Полковник твердо верит в принцип разносторонности, с фермой и компьютерными программами мы непотопляемы.
Джереми постучал в тяжелую белую дверь. Ответа не последовало, но дверь медленно открылась внутрь, и они вошли. По обеим сторонам длинного здания располагались окна, впускавшие сюда утренний свет и легкий ветерок, поэтому в помещении было достаточно уютно. Оно оставляло впечатление элегантного хаоса. Стоящие тут и там столы украшали экзотические растения и множество аквариумов. Большинство столов были пустыми, но в противоположном конце огромного помещения проходило что-то вроде совещания. Кто-то помахал Джереми рукой, однако спор, явно грозящий перейти в серьезную перепалку, не прекратился.
– Сегодня здесь гораздо больше народа, чем обычно. Многие предпочитают работать дома. Смотри.
Джереми указал на один из занятых столов, где, не обращая на них внимания, сидел мужчина, а на голографическом изображении над его столом плыли разноцветные фигуры, которые все время меняли очертания. Мужчина внимательно наблюдал за ними. Потом он кивнул самому себе, и рисунок внезапно утроился и разделился. Каким-то образом он контролировал эти изменения на дисплее. Вили узнал построение линейных и нелинейных преобразований: он развлекался с ними всю зиму, придумывая в уме самые разнообразные варианты.
– Что он делает?
Джереми ответил непривычно тихо:
– Как ты думаешь, кто претворяет в жизнь алгоритмы, которые придумываете вы с доктором Нейсмитом? – Парень обвел комнату широким жестом. – Нам удалось сделать несколько самых сложных в мире разработок.
Вили удивленно посмотрел на него.
– Послушай, Вили, я знаю, что у вас в горах есть множество самых замечательных машин. Как, по-твоему, откуда они все там появились?
Вили задумался. Ему даже в голову не приходило поинтересоваться! Нейсмит занялся его образованием, и Вили очень быстро прогрессировал. Ему пришлось заплатить за это тем, что его представления об окружающем мире были странной смесью математических абстракций и мифов Нделанте.
– Наверное… я считал, что большинство из них сделал Пол.
– Доктор Нейсмит – удивительный человек, но, для того чтобы сделать вещи, которые ему необходимы, работали сотни людей, разбросанных по всему миру. Майк Росас говорит, что это похоже на пирамиду: на ее вершине находятся несколько человек – скажем, Нейсмит, когда дело касается алгоритмов, или Масарик, когда речь идет о физике поверхностных явлений, – то есть люди, способные изобрести нечто действительно новое. Из-за того что Мирная Власть запретила крупные научные организации, эти люди вынуждены работать в одиночку, и сейчас таких корифеев, наверное, не более пяти или десяти во всем мире. Следующими в пирамиде идут такие хозяйства, как наше. Мы получаем готовые алгоритмы и переводим их в реальные компьютерные программы.
