Он передвинул сканер вперед. Нейсмит долго смотрел на записи, а потом кивнул:

– Вроде бы я понял, что ты имел в виду. Надо будет повнимательнее все посмотреть, но по-моему… Как ты себя чувствуешь, мой маленький Рамануджан?

– Великолепно, – ответил Вили, и сердце его наполнилось ликованием, – только устал немного. Мне кажется, в последние дни боль немного отступила. А кто такой Рамануджан?

– Математик, живший в двадцатом веке в Индии. У вас с ним много общего: вы оба начали, не имея базового образования. И у вас обоих выдающиеся способности.

Вили улыбнулся; удовольствие от солнечных лучей не могло сравниться с тем, что он сейчас чувствовал. Это были первые хвалебные слова, произнесенные Нейсмитом в его адрес. Надо обязательно просмотреть все файлы, в которых есть хоть что-нибудь про Рамануджана… Мысли, освободившись от напряженной работы последних недель, свободно парили, ни на чем подолгу не останавливаясь. Сквозь ветви сосен сияло солнце, освещавшее Ванденберг. Надо было разгадать еще так много загадок…

На следующий день Нейсмит сделал несколько телефонных звонков. Первым делом он связался с Мигелем Росасом из полицейского управления Санта-Инеса. Росас был помощником шерифа Сая Венца, но Мастеровые из окрестностей Ванденберга часто нанимали его для полицейской работы.

Смуглое лицо Росаса немного побледнело, когда он просмотрел запись разговора Нейсмита с Вили.

– Ну ладно, – наконец произнес он, – кто такой Рамануджан?

Нейсмит почувствовал, как к глазам подступают слезы.

– Да, тут я дал промашку; теперь мальчик обязательно посмотрит файлы про Рамануджана. Но я сказал Вили только то, что он был человеком с блестящими способностями, хотя и не учился в колледже.

Впрочем, Нейсмит понимал, что Майку это ничего не говорит. Теперь колледжей не было, существовала только система ученичества.

– Его пригласили в Англию работать с лучшими математиками того времени. Он заболел туберкулезом и умер молодым.

– А-а, я понял, какая тут связь, Пол. Надеюсь, вы не думаете, будто бы мальчишке стало хуже из-за того, что мы привезли его в горы.

– Поздней осенью у него всегда наступает ухудшение, а наши зимы гораздо суровее тех, что бывают в Лос-Анджелесе. Именно поэтому он и чувствовал себя так плохо.

– Ну знаете! Вполне может быть, что из-за холодной зимы его болезнь и обострилась, зато здесь он гораздо лучше питается. Взгляните правде в глаза, Пол. Просто ему становится все хуже и хуже. Вы встречались с подобными случаями и раньше.

– Гораздо чаще, чем ты!

И с этой, и с другими, более острыми формами заболеваний, дошедших к ним из того времени, когда эпидемии чуть не положили конец человеческой расе на Земле. Но тут Нейсмит вспомнил о двух сестрах Мигеля и замолчал. Их было трое – сироты из Аризоны. Выжил только один Мигель. С наступлением зимы девочки снова начинали болеть. Когда они умерли, их тела напоминали скелеты. Молодой полицейский знал лучше других своих сверстников, что несет людям эта страшная болезнь.

– Послушай, Майк, мы должны что-то сделать. Ему осталось не больше двух-трех лет. Черт побери, даже до Войны хорошая фармакологическая лаборатория могла с этим справиться. Мы уже почти разгадали систему кодирования ДНК и…

– Даже тогда? Как вы думаете, Пол, что явилось источником тех страшных эпидемий? Это вовсе не пустая болтовня Мирной Власти. Они так же отчаянно боятся биологических исследований, как и того, что кто-нибудь разгадает загадку их куполов. Несколько лет назад они накрыли куполом Якиму только потому, что один их агент нашел в городской больнице рекомбинационный анализатор. Десять тысяч человек задохнулись из-за какой-то дурацкой древней штуки. Ублюдки, напустившие на нас древние эпидемии, умерли сорок лет назад – и черт с ними!

Нейсмит вздохнул. Его обязательно будет мучить совесть – он должен был защищать своих клиентов.

– Ты не прав, Майк. Я веду дела с сотнями людей. И неплохо представляю, чем многие из них занимаются.

– Биологические лаборатории? В наше время? – Росас резко вскинул голову.

– Да. Три по крайней мере, а может быть, и все десять. Точно не знаю, поскольку они, конечно, не афишируют свою деятельность. Мне известно местонахождение только одной из них.

– Господи, Пол, как вы можете иметь дело с такой мерзостью?

Нейсмит пожал плечами:

– Наш главный враг – Мирная Власть. Что бы ты ни говорил, это всего лишь повторение их слов о том, будто бы биологи породили эпидемии, чтобы вернуть своим правительствам то, что не отстояли армии. Я хорошо знаю суть Мирной Власти.

Он немного помолчал, вспомнив о предательстве, – тайное, личное воспоминание, хранимое вот уже пятьдесят лет.

– Я пытался убедить вас, техников, что Власть вашего брата терпеть не может. Вы живете по их законам, не производите компактных источников энергии, механических средств передвижения, не экспериментируете с биологией и не занимаетесь ядерными исследованиями. Но если бы Власть знала, что происходит в рамках этих законов… Ты, должно быть, слышал об Эн-си-си: я убедительно показал, что Мирная Власть скоро возьмется за нас. Скоро они поймут, как далеко мы шагнули без мощных источников энергии, университетов и тяжелой промышленности в старом понимании этого слова. Власть уже начинает догадываться, что наша электроника обогнала даже ее лучшие достижения. А когда они в этом окончательно убедятся, то захотят раздавить нас, как любых других своих противников. И тогда нам придется сражаться.

– Сколько я себя помню, вы все время повторяете эти слова, Пол, но…

– Но если честно, вас, Мастеровых, вполне устраивает сложившаяся ситуация. Вы читали о войнах перед Войной и боитесь того, что может произойти, если Мирная Власть неожиданно лишится своего влияния. Даже несмотря на то, что вы потихоньку их обманываете, вас устраивает статус-кво. Знаешь, что я тебе скажу, Майк. – Нейсмит говорил очень быстро, словно ему было трудно сдерживать поток мыслей. – Я знал тех, кто сейчас называется Мирной Властью, когда они всего лишь возглавляли исследовательские отделы и были самыми настоящими мелкими мошенниками. Просто им повезло оказаться в нужном месте в нужное время, так что они вытянули козырную карту и провернули самую большую аферу в истории. Им глубоко наплевать на интересы человечества и на прогресс. Именно по этой причине они ничего не изобрели сами.

Нейсмит замолчал, испугавшись собственной неосторожности. Однако по выражению лица Росаса он понял, что его откровенность не произвела особого впечатления на помощника шерифа. Старик откинулся на спинку кресла и попытался успокоиться.

– Прости, я отвлекся. Сейчас важно только одно: множество людей – от Норкросса до Пекина – в долгу передо мной. Если бы у нас существовала патентная система с выплатами за пользование изобретениями, мы купались бы в деньгах. Сейчас я хочу попросить моих должников оказать мне услугу. Я хочу, чтобы мои друзья доставили Вили в секретную биолабораторию.

Ну а если разговоров о прошлом для тебя недостаточно, подумай вот о чем: мне семьдесят восемь. Если Вили не займет мое место, его не займет никто. Я никогда не страдал излишней скромностью: я знаю, что лучшего математика, чем я, Мастеровые не найдут. Но Вили не просто заменит меня. На самом деле он сильнее меня или будет сильнее через несколько лет, когда наберется опыта. Знаешь, какую задачу он только что решил? Вот уже три года калифорнийские Мастеровые просят меня разработать систему подслушивания разведывательных спутников Мирной Власти.

Глаза Майка удивленно раскрылись.

– Да. Он справился с этой задачей. Ты ведь понимаешь, о чем идет речь. Думаю, твои друзья останутся довольны, потому что Вили предложил систему, которую Мирная Власть не сможет обнаружить. Он сделал это за шесть месяцев, пользуясь только теми знаниями, что я успел ему дать за осень. Его идея свежа и оригинальна, и мне кажется, что она поможет решить несколько других задач. В ближайшие десять лет вам просто не обойтись без кого-нибудь вроде Вили.