"Он-то меня за три с половиной месяца предупредил о поездке к его родне. А я сейчас прикачу и вывалю ему на голову, что мама желает с ним познакомиться... Захочет он этого или посчитает, что ещё рано?" - волновалась я и эти новые проблемы не добавляли мне спокойствия. "Капец какой-то... ну почему вечно что-то заставляет волноваться и переживать?.. Когда в последнее время у меня был нормальный день?.. Я уже и забыла!".
Из-за всех этих мыслей, в университет я приехала слегка на взводе, а увидев Марата, встречающего меня у дверей общежития, почему-то насупилась, ожидая от медведя только худшего и ощущая, что сдерживаться в словах не буду, если он начнёт меня поучать.
И, когда меня высадили из машины, случилось как раз то, чего я больше всего боялась.
--Всё, Кошка, больше я тебя не выпущу одну за территорию университета, - мрачно произнёс он, одновременно с этим сжимая меня в объятиях. - Нарезал тут круги, как пьяный хомяк и готов был биться головой о стену, как бешеный дятел, думая, что с тобой случилось самое плохое. А ты ещё и обещаний своих не выполняешь. Сказала, что будешь звонить через каждый час, а сделала это всего раз.
--Спасибо, что так беспокоишься за меня, но хочу напомнить, что я сама буду решать - выходить мне за территорию университета или нет, - сухо сказала я. - То, что мы с тобой встречаемся, не даёт тебе права командовать мной и контролировать во всём. Да и поминки - не развлекательная вечеринка в клубе. У меня были свои обязанности и более важные дела, чем болтовня с тобой по телефону. Я уже объяснила и про мать, и про визит Лагорова, и если ты посчитал, что случившееся не такая уж уважительная причина, то прости, я могу тоже поставить тебе в вину, что ты думаешь только о своём душевном спокойствии, и совсем не понимаешь, что я тоже сегодня мало радости испытывала.
--Всё я понимаю, - Марат резко разжал объятия и сделал шаг назад. - Но я не просил со мной болтать по телефону. Можно ведь было выделить тридцать секунд, чтобы набрать мой номер и сказать: "не волнуйся, у меня всё хорошо".
--Если не звонила - значит, не могла, - отчеканила я и угрюмо посмотрела на него.
--Не "не могла", а скорее не хотела и не думала обо мне, - холодно сказал он.
--А знаешь - да, не думала! - зло воскликнула я, ощущая, что нервы уже, как натянутая струна и вот-вот сорвусь. - Потому что думала о матери, и о том, как с ней наладить отношения, после того, как она покаялась сегодня! Как общаться с младшим братиком, которого в душе всегда ненавидела, а на самом деле он оказался чудесным малышом, и мне стыдно теперь за свои мысли! Пыталась понять - какой человек мой отчим! Потом была занята накрыванием стола и поездкой на кладбище и в церковь! Где опять же думала не о тебе, а о бабуле и том, как мне её не хватает! А потом думала, о том, что на меня напал мой же сводный брат и пытался убить! А после я думала о том, чтобы соврать моей матери, чтобы отказаться от переезда к ней! А затем, я сгорала от стыда перед гостями, что поминки бабушки, благодаря Лагоровым превратились в бардак! А потом я снова думала о бабушке, слушая пришедших, когда все успокоились! Вот о чём я думала! И прости, что сегодня ты был не на первом месте! Извини, что ты не пуп земли для меня! - последние слова я уже выкрикнула.
--Конечно, не пуп земли. Для таких эгоисток, как ты, важны только они сами и их переживания, - начал Марат, но дослушивать я не стала, а бросилась бежать в общежитие, ощущая, как голова начала раскалываться от боли, а слёзы просятся из глаз.
"Сейчас меня прорвёт. Всё то, что я сдерживала с утра, беседуя с матерью, потом на кладбище, а после и за столом, сейчас выплеснется наружу, и я буду выть в голос, потому что нет больше сил терпеть всё это", - поняла я, взбегая по лестнице на второй этаж. "Ох, только бы Алины не было в блоке... Не хочу я сейчас слышать утешения. Мне просто нужно побыть одной!".
К счастью, моей соседки не было. Быстро открыв дверь и забежав в прихожую, я закрыла дверь на ключ, а потом сбросила обувь и метнулась к себе в комнату, а там уже свалилась на кровать и расплакалась в подушку, не понимая, за что мне все эти испытания.
А когда, наконец, поток иссяк, перекатилась на спину и, глядя в потолок, апатично подумала: "Вот и с Маратом поругались впервые... Мало мне было сегодня испытаний... Так он ещё добавил... Значит, я эгоистка? Ну и ладно. Он не лучше. И пусть не думает, что я так просто прощу ему эти слова".
Однако Марат не спешил бежать просить прощения. Спустя два часа, когда я немного успокоилась, некоторые вещи стали видеться немного в другом свете, и я попробовала поставить себя на место Марата, то даже готова была согласиться, что может где-то и поступила неправильно. Положа руку на сердце, я призналась себе, что таки могла выделить время для коротких звонков медведю. Но и мириться первой не собиралась, злясь, что он обозвал меня эгоисткой и не проявил понимания в такой день, как сегодня.
Затем прибежала Алина с занятий по ПН, и с сочувствием глядя на меня, позвала ужинать, но я отказалась, потому что на поминках еды было достаточно, а последняя нервотрёпка отбила желание вообще показываться на людях, поэтому я осталась в комнате.
"Лучше, наверное, вообще спать лечь, чтобы этот день закончился поскорее", - вяло подумала я, чувствуя, что сил нет даже на то, чтобы пойти умыться, и еле заставила себя подняться с кровати, сдёрнуть с неё покрывало и раздеться самой.
--Кис-кис-кис... Маха, ты куда, бандитка, сбежала? - позвала я, когда легла в постель.
Моя кроха тут же появилась в комнате с взъерошенной шерсткой, а следом за ней забежала Капа и я поняла, что спать эти девушки сейчас не расположены.
--Всё с вами понятно, - с недовольством буркнула я. - Играетесь, значит. Ну, тогда бегите снова в гостиную, а я буду спать.
Повернувшись на бок и свернувшись калачиком, я зевнула и закрыла глаза, надеясь, что завтра проснусь с новыми силами, и больше плохих новостей не будет, и почти сразу провалившись в сон.
Однако новости появились задолго до рассвета. В какой-то из моментов я проснулась от того, что рядом есть кто-то и чуть не закричала, увидев в темноте силуэт, стоящий возле кровати.
--Не пугайся, это я, - произнёс Марат.
--Что ты здесь делаешь? - зло выдавила я.
--Спать пришёл...
--Ну уж нет!
--Кошка, слушай, давай завтра поругаемся, а? Я устал за сегодняшний день. А ты ещё больше, - миролюбиво сказал он, раздевшись и ложась в постель. - Давай просто заснём вместе, а завтра поговорим о случившемся. А на ночь я тебе одну хорошую новость расскажу, про твоего братца.
--Какую? - я моментально забыла про ссору, переключаясь на настоящих врагов. - Его арестовали?
--Нет, потому что улик против него не нашли, - ответил Марат, пододвигаясь ко мне вплотную. - Но для твоего деда улики не нужны. Мы выяснили, что сегодня днём он купил два билета в Штаты и перевёл весьма внушительную сумму одному из лагерей. И лагерь это далеко не пионерский. Славится он тем, что туда богатые америкосы привозят своих зарвавшихся детей на перевоспитание. Там строжайшая дисциплина и контроль похлеще, чем в тюрьме. Воспитатели там, бывшие военные, а эти парни сюсюкать не любят, особенно с золотой молодёжью. Твой братела икнуть будет бояться без разрешения, не говоря уже про употребление наркоты, планы твоего убийства и прочую дурь. И судя по сумме взноса, проведёт он там, в отрыве от цивилизации не меньше, чем месяцев восемь.
--И это, по-твоему, хорошая новость? Лагоров-старший просто таким образом избавляет своего внука от возможного судебного преследования...
--Эля, поверь, в нашей тюрьме его внучку было бы намного комфортнее, а туда, куда он его посылает, не каждый дрессировщик животное своё отправит. Там лагерь очень серьёзный и кто хоть раз побывал, на всю жизнь запоминают урок, что вести себя плохо нельзя, - заверил Марат.
